Планета «Execution» - Алиса Буйских

«Хорошо. Я сошёл с ума. Всё ясно, я точно сошёл с ума. Сейчас я посмотрю на улицу, а там зелёное небо и красная трава». Осторожно подойдя к окну, учёный с опаской выглянул на улицу. Всё-таки не каждый день сходишь с ума. Трава не была красной. И небо было обычное, то ли серое, то ли голубое. Хорошо, что хотя бы что-то осталось по-старому.

Глеб частично успокоился. В голове по-прежнему гудело и звенело, в ушах стоял тягучий звон. Звенело монотонно на одной ноте. «Всё это – переутомление. Мне стало „казаться“. Нельзя сидеть над приборами сутками подряд. Нужен отдых. Сейчас я буду отдыхать, а потом всё пройдет. И не будет…» То, чего не будет, навязчиво лезло в голову. Глеб – молодой и подающий очень большие надежды учёный – был румяным брюнетом среднего роста, плотным и широким в плечах.

Так не бывает. Планеты не возникают ниоткуда.

«Всё! Я спокоен. Я не должен об этом думать. Нужно подумать об отдыхе. Отдых… Когда я отдыхал последний раз?» В голову ничего не приходило. Шум и гул в висках немного утихли, но состояние тихого звона осталось. Казалось, мелодично звенело всё вокруг. Свой звон издавала стена. По-своему, только значительно тише, звенела мебель. Звенел потолок. И даже пол, покрытый ковром, тоже звенел, если на него посмотреть и прислушаться. На мыслях об отдыхе приходилось заставлять себя сосредотачиваться.

Глеб вышел на балкон. Здесь звенел воздух. Это было как-то легче. Мир продолжал жить, как будто ничего не случилось. «Ничего не случилось. Так и нужно думать: ничего не случилось, ничего не могло случиться. Всё как всегда. Нужно кому-нибудь позвонить». Мысль о звонке пришла в голову одновременно со звонком. Глеб даже не удивился. Рука механически нажала на клавишу. Экран вспыхнул. И сразу же раздался голос. Голос был знакомый, да и силуэт человека тоже. Даже лицо отдалённо кого-то напоминало. Только всё это было когда-то давно. Очень давно. Или не в этой реальности. Глеб заставил себя отвлечься от своих мыслей и сосредоточиться на словах. Человек был чем-то явно взволнован. И он очень хотел это скрыть и казаться спокойным. Натянутость выражения лица бросалась в глаза. И вдруг Глеб вспомнил, почему собеседник казался ему отдалённо знакомым. «Это действительно было давно. Очень давно, в детстве. Они дружили. Его звали Алрод. Они не виделись лет 20 или 15 как минимум. Сколько же им тогда было?» – Глеб пытался вспомнить и не мог: «Кажется, лет 10—11. Или чуть больше. Чёрт, как это было давно». Глеб опять попытался вникнуть в слова собеседника: «Что он хочет? Откуда он взялся? Как он меня нашёл?»

Алрод, кажется, не особо нуждался в ответах Глеба. На все вопросы Глеб отвечал чисто механически. Алрод же пока не думал умолкать:

– Я постоянно о тебе слышу. Ты стал знаменитым. Ну, я никогда бы не подумал, что ты так далеко сможешь пойти. Твои последние открытия – это просто фантастика!

«Он слишком много говорит. Чем он так взволнован? Помнится, раньше он был не очень словоохотлив. Откуда я это знаю, если едва вспомнил его?»

– Ты не очень хорошо выглядишь. Наверное, сильно устаешь? Переутомление не всегда хорошо.

В его словах не было истины. Он просто хотел что-то узнать. Хотел настолько сильно, что даже не сумел или не считал нужным это скрывать. Глеб не мог вспомнить, чем занимался Алрод, да и вообще не был уверен, что знал это когда-нибудь. Или всё-таки знал? Они ведь дружили когда-то. События прошлого были подернуты туманной дымкой. И для того, чтобы вспомнить их, приходилось сосредотачиваться. Он опять потерял нить разговора.

– Извини, я отвлекся. Ты что-то спрашиваешь?

– Да, мне очень интересно, как тебе удалось добиться таких впечатляющих результатов. Я прямо завидую твоему успеху.

«Здесь он честен, он точно завидует, хотя не успеху…» – Глеб не успел додумать мысль до конца.

– Что ты думаешь по поводу новой экспедиции на Митлэв?

Память не хотела возвращаться.

«Удобно ли будет спросить, чем он теперь занимается? Почему я не могу вспомнить? Такого никогда со мной не было», – подумал Глеб. «Чёрт, лучше бы этот день никогда не начинался».

– Как бы я хотел быть сейчас на твоем месте! Ты ведь можешь поехать в любую экспедицию!

«Странная у него улыбка, губы вроде и улыбаются, а глаза… Что у него с глазами? Глаза очень грустные и изумлённые. Он что-то хочет узнать? Но что ему нужно?»

– Надеюсь, ты не собираешься надолго покидать свой кабинет и отправляться леший знает куда?

Воспоминания вспыхнули в мозгу неожиданно. Это было как резкая боль. Разве может голова болеть ещё сильнее? Боль нарастала, в голове, казалось, сейчас что-то взорвётся. Глеб удержал крик, но гримасу, видимо, не сумел.

– Что с тобой?

– Зачем ты позвонил? Я забыл тебя.

«Чёрт, как давно это было». Боль – вот она, опять здесь, снова с ним. Из-за неё он пошёл на эту процедуру. Из-за неё, наверно, он и стал так усердно заниматься наукой. Первое время она не проходила совсем и только затихала, когда мозг был полностью загружен. Занятия наукой помогали загрузить мозг полностью, без остатка, круглые сутки. Это значительно облегчало жизнь, а потом он просто привык и действительно забыл. «Как же это случилось? Они же говорили, что всё гарантировано. Воспоминания не вернутся. Они вернулись. Чёрт, какой сегодня день. Это, наверное, из-за того, что я сошёл с ума». Эта мысль больше уже не беспокоила, не казалась ужасной. Она стала привычной. «Надо же, ещё утром всё было обычно, как всегда. А сейчас… Сколько прошло времени…» – Глеб невольно посмотрел на часы.

– О, извини, я занимаю твоё драгоценное время. Я не хотел бы тебя беспокоить. Просто…

«Что он хочет?» Боль от воспоминания не ушла, она как-то сложилась со звоном в голове, но думать легче не стало.

– Просто мне очень бы хотелось поговорить с тобой.… Узнать, так сказать, твоё мнение профессионала. Я-то ведь, как ты полагаешь, совершенно ничего не понимаю во всем этом.

«Он ещё издевается». Глеб уже вспомнил причину, по которой они расстались. Их споры ночи напролёт. Вспомнил, как они расстались. Вспомнил, что Алрод поклялся доказать ему свою правоту. Это был извечный спор на Живее.

Алрод стал астрологом, а Глеб был учёным1. Они были врагами. Друзья-враги.

Мысли путались.

Глеб тогда не хотел идти на процедуру поглощения памяти, но настоял учитель. Конечно, жизнь с постоянной болью, загнанной вовнутрь, кого угодно сведёт с ума. Чёрт, они ведь были как братья. Почему так получилось? Как говорил учитель: «Ничего сделать нельзя. У каждого свой путь. Каждый выбирает его один раз. И идёт по нему всю жизнь». Это была не его мысль. Она пришла в голову по привычке.

– Зачем ты вернулся? – он посмотрел на Алрода и заморгал своими пушистыми ресницами, как ребёнок, у которого отобрали игрушку или обманули.

– Ах, извини, что я так навязчив. Кто бы мог подумать, столько прошло лет…

«Он опять неискренен. Я ведь так хорошо его знаю, или знал. Может быть, мне вообще всё кажется». Глеб взялся за поручень балкона. Нет, балкон был реален, по крайней мере, Глеб его ощущал. «Что он хочет?» Старая боль давила своей тяжестью. Но звон существовал независимо от неё.

– Когда-то давно, когда мы были друзьями и расстались… – Глеб замолчал, словно припоминая что-то ещё. – В общем, я не думал, что увижу тебя снова. И тем более узнаю.– Он подчеркнул последнее слово.

– Да, конечно. Я понимаю тебя. – Алрод наконец стал серьезным. – Просто последнее время…. Ты не считаешь, что что-то происходит вокруг нас?

Вопрос был странным. И, как всегда у Алрода, – не по существу. Глебу начинало казаться, что они всегда были вместе и расстались только ненадолго, а вот теперь снова встретились.

«Он враг», – напомнил себе Глеб.

Хотя, в принципе, нельзя сказать, что астрологи и учёные на Живее были врагами. Они были, скорее, оборотными сторонами друг друга. Учёные изучали окружающий мир «научными методами» с помощью разнообразных приборов, которые появлялись всё в большем и большем количестве. Астрологи, наоборот, считали, что изучать мир можно при помощи своих ощущений. Рассматривая нематериальную сторону мира. Так сказать, материя и дух. Спор был старинный, многовековой. Победу не удалось отпраздновать ни одной стороне. Временами учёные, казалось, были на высоте – что стоили, например, их корабли для звёздных полётов. Но астрология тоже не стояла на месте. Астрологи научились читать мысли и передавать их, что и было положено в основу «телефонной связи». «Телефон», конечно, передавал не все мысли, а только то, что человек хотел передать, но для этого не использовалось никаких аппаратов. Только два посещения «мастерской» и – постоянный «телефон» с изображением абонента в вечное пользование. Гарантию там давали. Говорят, что ещё ни один из них не сломался.

«О чём он говорит, что происходит? Астролог, что с ним поделаешь. Что вообще может происходить?