Привилегированное лицо - Джордж Эффинджер

- Похоже на правду, - сказал Хансон. - Мы туда ездили позавчера ближе к ночи. На улицу Бурбон. Там не было никого, только туристы и обнаженные девицы на эстраде. Мы отлично поужинали в каком-то ресторане - приятное местечко, но я не могу вспомнить, где оно.

- Голые девицы иногда устраивают с нами такие штуки, - заметил телефонист. - К счастью, центр вариантов помещается не на улице Бурбон. - Он захохотал. Парень, будь оно так, наш город действительно был бы чем-то другим. Я думаю, улица Бурбон так похожа на улицу Бурбон потому, что центр вариантов совсем рядом с ней. Располагается центр, скажем, посреди Бурбон, на Ганга-Ден, тогда улицы Руайяль и Дофин оказались бы похожи на теперешнюю Бурбон, а она выглядела бы... неизвестно как.

- Так о чем вы начали говорить? - спросил Хансон.

- Центр вариантов - на Руайяль, в квартале от Бурбон со стороны Миссисипи, между Кэнел-стрит и Ибервилль. Он внутри Игрового городка - удивительного места. Вход через переднюю дверь, а там направо, вдоль стены. Видите ряд игральных автоматов? Ближе к фасаду стоит такая будка - сюда приходят, чтобы записать свой выбор, понятно? И все дела.

- Не все дела. Я ничего не понял.

- Повторяю. Входите в будку, закрываете дверь и жмете на кнопку, чтобы выбрать свой вариант.

- Не понимаю, - сказал Хансон.

Явился Фиш и принялся цапать телефониста за лодыжки. Хансону пришлось унести кота в спальню и закрыть дверь.

- Слушайте, вот у вас этот блокнот. Видите? Предположим, вы хотите вариант номер 216. А именно: "Прудик на заднем дворе, стиральная машина в подвале, климат-контроль, посудомоечная машина, ковры безнадежно испачканы, рядом с дверями большие дыры в стенах, необыкновенно часто перегорают лампочки". Знаете, где на этих машинах кнопка для возврата денег?

- Найду, если понадобится.

- Чудненько. Нажмете два раза, потом один раз, потом шесть. Номер 216. Когда вернетесь домой, ваша квартира будет именно такой, как сказано. Она и сейчас почти такая, только у вас нет посудомойки и есть вторая спальня, которая отсутствует в варианте 216. Перед вами огромный выбор. Знаете, некоторые варианты не относятся к жилью. Вы можете попросить о всеобщем братстве, о чем угодно, а в некоторых дорогих кварталах и домах, что я видел, можно, скажем, вернуть себе спортивную хватку - бить по мячу так, как вы лупили в колледже. Просто читайте блокнот. Варианты можно менять сколько угодно.

- А это не будет смущать соседей?

Вернулась миссис Хансон.

- Привет, это я. Вот ваше пиво, - сказала она и подала банку телефонисту.

Тот продолжал свои объяснения:

- Не будет, потому что мир не меняется. Это вы перемещаетесь от одного мира к другому. Однако надо быть внимательным. Если набрать неправильный номер, можно оказаться там, где нет других вариантов. То есть вы застрянете.

- Он объяснил насчет вариантов, Боб? - спросила Сьюзи.

- Да, - ответил Хансон.

- Итак, ваш телефон работает, - сказал человек из телефонной компании. Спасибо за пиво. Изучайте свой блокнот. У вас здесь есть несколько хороших вариантов. Лучше, чем в моем доме на Киннер. До свидания.

Хансон проводил его до двери и поблагодарил за помощь.

- Так-то оно лучше, - сказала Сьюзи, когда телефонист ушел.

- Так-то оно лучше, - сказал ее муж. - Где блокнот?

Некоторое время они изучали подходящие варианты - это занятие радовало душу, словно тебе восемь лет и ты листаешь рождественский каталог Сирса*. Наконец они решили поехать во Французский квартал на трамвае. Хансон мельком сказал, что стоило бы снова пройтись по улице Бурбон, но Сьюзи ответила, что на ближайшее время с нее хватит этого зрелища - голых дамочек на эстрадах. Она предложила пройтись над рекой и через Джексон-сквер, но ее муж возразил, что они могут наткнуться на психа, и вообще, разве для того они оставили Бруклин?

- Психи есть и на улице Бурбон, - ответила Сьюзи.

Они не забывали, что их истинная цель - обследовать центр вариантов на улице Руайяль. Затем они, конечно же, могут пройтись по улице Бурбон, а потом проследовать к Джексон-скверу и полюбоваться Миссисипи. Хансон и Сьюзи отлично ладили друг с другом.

Миссис Хансон в ванной готовилась к походу, а муж ждал в гостиной, прислонившись к стене. Зеленый ковер был уже покрыт клочьями шерсти Фиша, кота выдающихся качеств. Хлопья серой шерсти со спины и белой с брюха были единственным украшением квартиры. Серая шерсть походила на стремительные дождевые облака, клубящиеся над весенне-зеленой кукурузой Айовы. Белая шерсть была похожа на шапки пены, венчающие волны чайно-зеленого океана у берегов Японии. Хансон был доволен этими образами, но попытался рассказать о них жене и потерпел фиаско. Словом, он взял свои ключи и двинулся вместе с женой в центр города.

Хансон вспоминал все случившееся, как бег во тьме.

Это происходило несколькими месяцами позже, уже почти зимой, в середине ноября. Хансон был совсем другим человеком, чем Хойт Шермерорн, столь внезапно решивший оставить Нью-Йорк. Изменилась и Сьюзи, и, конечно, Фиш. Впрочем, метаморфозы еще не приобрели завершенность. Наверное, они никогда не закончатся - пока Хансоны живут в Новом Орлеане.

"Уж эти мне варианты", - думал Хансон. Он бежал двухмильный маршрут вокруг поля для гольфа в Одюбон-парке. Было около девяти вечера, так что парк казался пустынным, если не считать редких машин, стоявших вдоль узкой дороги под огромными, разлапистыми, увешанными бородатым мхом ветвями темных деревьев. Хансон только что начал свой ежевечерний бег от фонтана и невидимых во тьме цветочных часов у входа в парк со стороны Сен-Чарльз-авеню. Он сделал первый поворот и бежал теперь от авеню по длинной прямой дороге в сторону Мэгэзин-стрит; впереди манило поле для гольфа. Но поле останется слева от него, а справа потянется длинный узкий сквер, в это время занятый влюбленными парочками. Хансон видел звезды и блестящий пятак Луны, отраженный в пруду, и чуть в стороне - искусственный водопадик. И подумал - как замечал на этом месте каждый вечер: "Господи, сколько же еще я должен бежать!.."

Ему уже больно дышать. Грудь болит так, будто в ней что-то лопнуло. Он хрипит и пытается убедить себя: перестань, перейди на шаг и поймай дыхание.

Каждый вечер он начинал эту схватку, и только изменение личности, которое дало ему устройство в Игровом городке, позволяло преодолеть дистанцию.

Машина - и бог на его плече.

В первобытной тьме Хансон смотрел на звезды. Он любил ночное небо. Здесь, в Новом Орлеане, больше звезд, чем в Бруклине. Он прожил там в общей сложности почти пять лет, но все эти годы даже мельком не видел своих любимых созвездий. Огни города, пропыленный воздух плюс собственное его нежелание выходить на улицу в Нью-Йорке после наступления темноты мешали наблюдать за звездным небом. Но в Новом Орлеане все было иначе.