Не моих рук дело - Элизабет Бир

аккуратно выстроенные вдоль стен мастерской, следящие за беседой бесстрастными глазами из драгоценных камней и видящие свои драгоценно-костяные сны. Свет из больших окон, расположенных высоко под потолком, косыми пыльными лучами падал сквозь ребра Хоути, слонихи; отражался солнечными зайчиками от кусочков стекла и зеркал, украшавших череп Лежебоки, ленивца, притаившегося в своем убежище на стропилах; колебался на полупрозрачных муаровых перьях огромных крыльев Катрин, гигантского кондора; мерцал и переливался в гранях драгоценностей, достойных того, чтобы украсить ими любой из храмов города шакалов, самой Матери Всех Торгов, великой столицы Мессалины.

Байю проследила за его рукой и нахмурилась, так ничего и не сказав. Он, как никто, умел придать драматичности моменту. Но ведь он был ей как сын — великовозрастный, порой раздражающий сынок, — и она знала, что он вот-вот сообщит ей что-то важное.

— Когда ты в последний раз выходила на улицу? — спросил он.

— У меня куча работы, — ответила Байю. — Я очень занята. — И кстати, об улице — этим утром ее сад, пусть и огражденный стенами, безусловно, мог считаться «улицей».

— Знаешь, пожалуй, тебе лучше надеть что-нибудь поприличнее, потому что сейчас мы отправляемся на прогулку, — заявил он таким тоном, словно толкал речь в суде. — Потому что кое-кто продает эти жалкие подделки как творения Мастера Артефактора Байю.

* * *

Мессалина, как известно, была Матерью Всех Торгов, и на один из них отправились наши герои. Байю пробудила одно из старейших и наименее сложных среди ее уцелевших созданий, сороконожку Амброзию, собранную из позвоночника кобры, ребер хорька и кошачьего черепа. Ей удалось убедить Амброзию обвиться вокруг ее талии наподобие двойной петли пояса, и теперь ее топазовые глаза поблескивали у магини на животе, словно череп создания был поясной пряжкой. Она довольно уютно устроилась и смотрелась, по мнению женщины, определенно эффектно. Затем Байю закуталась в бледно-голубой плащ, призванный защитить ее от знойного солнца Мессалины, хотя оно беспокоило женщину намного меньше, чем голубоглазого северянина рядом с ней. Сама она была родом с юга, где солнце раскрашивало кожу аборигенов в черно-красный, как темное дерево, или в черно-синий, как камень, цвет, но забота о собственном удобстве — не порок.

Она подумала было о маскировке, но вряд ли кто-либо в Мессалине, ставшей ей второй родиной, не узнал бы за этой маскировкой Мастера Артефактора Байю. Здесь ее знали так же хорошо, как и саму Принцессу Магии, хотя лицо Байю и не мелькало на монетах. На самом деле она не представляла, что сможет найти в извилистых рыночных рядах множества торговых площадей какого-то мелкого палаточного торговца со связкой дешевых, весело поблескивающих оловянных мартышек на шесте, уверяющего покупателей, что их поставляет именно она. Ее творения продавались в частные коллекции, к тому же существовал список ожидания, в котором желающих сделать заказ хватило бы до вероятного конца даже ее длинной жизни, будь на то ее воля. Но в кармане ее лежала пригоршня фальшивых драгоценностей, и она не отказалась бы узнать, кто же изготовил их.

Наставница и бывший ученик вышли на улицу, встреченные разноголосым пением коричневых и черных птиц.

— Выглядит неубедительно, — заметила Байю. — Кто стал бы платить за такое создание? С, — тут она фыркнула, — маленькими оловянными рукавичками, представь? Зачем нужна обезьянка, которая и залезть-то никуда не сможет?

— Полагаю, так легче отгонять ее от карнизов. Кроме того, она выглядела немного лучше, пока я не снял с нее заклинание личины.

Мужчина смотрел прямо перед собой, не удостаивая окрестности даже мимолетным взглядом.

Она вздохнула. Ну конечно, снял. А ведь по этому заклинанию она могла бы определить почерк мага. А может быть, и нет; она ведь так и не смогла понять, где хвост, где голова — образно говоря — у заклинания, оживившего эту тварюшку. А это значило, что ее изготовитель, похоже, не был Магистром Мессалины, ведь здесь их осталось немного, и она была уверена, что знает их всех. Хотя маги ведь еще (и с устрашающей частотой) выпускают в мир учеников, а чем старше она становилась, тем сложнее ей стало отслеживать их всех.

Мысль о том, что это мог быть и не Магистр, приносила определенное облегчение. Легче будет решить дело, к тому же ей не хотелось думать, что кто-то из коллег унизился до подобного. Так же, как не хотелось думать о том, что маг, имеющий хоть каплю самоуважения, отпустит на вольные хлеба ученика, не способного сделать ничего лучшего.

— Ну… — словно защищаясь, Бразен разбил ее молчание. — Я хотел увидеть, что у нее внутри, чтобы иметь представление, о чем тебе рассказывать.

— Но разве люди не пошли бы ко мне с просьбой починить эти дешевки? Или, скорее всего, вернули бы их продавцу, чтобы это сделал он?

— И правда, — согласился Бразен, тряхнув головой, от чего его пепельная грива взметнулась и снова легла на плечи. Он принял смену темы как знак прощения. — А ты стала бы требовать от Магистра Мессалины исправления некачественной работы?

— О, возможно, — сказала Байю.

Бразен с усмешкой закатил глаза. И он бы, конечно, потребовал. Вот почему они были Магистрами, а не горожанами, одетыми в пестрые полосатые халаты из льна и шафрановые платья, спешащими уступить магам дорогу.

— И сколько, по твоему мнению, существует таких подделок? — с подозрением спросила она.

Он в ответ пожал плечами.

— Значит, они не просто наживаются на моем честном имени, — заключила Байю. — Они позорят его.

Ее популярность значительно возросла пару лет назад после работы по восстановлению для Музея громадного окаменевшего скелета древнего монстра, известного как «динозавр». Как ей дали понять, экспозиция с его участием все еще привлекала много внимания, что и послужило причиной для реконструкции ротонды Музея в более просторное и высокое помещение — чтобы вмещать толпы народа и организовать Титану Приливов, как она назвала свое творение, место для представлений, ведь именно их громадное создание любило больше всего. Особенно если среди зрителей были маленькие дети.

Ее работа, конечно, не помогла разрешить научный спор между доктором Азар и доктором Манкидх, двумя склочными палеонтологами, заказавшими восстановление динозавра, но нельзя же получить все и сразу.

— Когда ты захочешь, чтобы печенку злодея изжарили на одном из рыночных лотков, приправив на твой вкус, моя дорогая Байю, я отведу тебя к великолепному мастеру кебаба, который приготовит ее так, что пальчики оближешь.

Кебаб из печени не казался ей особо привлекательным блюдом. А вот идея перекусить — очень даже казалась. К тому же, как заметил Бразен, торопиться им было не с руки, а правосудие удобнее вершить на полный