Футбол убьет Россию. Народная игра в рублях, договорняках и взятках - Николай Яременко

Ту же историю мы видим чуть ли не ежегодно, когда в начале сезона идет бодание, кто и в каком объеме будет транслировать матчи Премьер-лиги. Руководители футбольных клубов время от времени начинают сравнивать свой чемпионат с зарубежными и приводить примеры, сколько клубы получают в Европе от телевидения. Объяснять, что востребованность футбола у нас не сравнима с европейской, бессмысленно. Вы можете себе представить болельщиков, которые заполняют весь стадион, заплатив по сотне евро за билет? Или ходят на экскурсии по Сантьяго Бернабеу в Мадриде, оставляя в кассе под 30 евро. Просто за возможность пройтись в подтрибунных помещениях, посмотреть на завоеванные кубки, исторические фотографии, посидеть пару минут в VIP-ложе и на скамейке запасных. Все это не в день игры. И таких людей в день приходят сотни и тысячи.

У нас люди не будут платить телевидению в десятки раз дороже только потому, что так захотели клубы. Поэтому постоянно мы возвращаемся к ситуации, когда сверху всем говорят, что «опять с Мутко что-то намутили» и начинают вручную регулировать, сколько матчей покажут на общедоступном канале, сколько – на платном.

Проблема на самом деле не в этом ручном регулировании, она куда глубже. Мы не можем никак определиться, что такое футбол для нас: бизнес или социальная функция? Потому что мы все время хотим усидеть на двух стульях одновременно. Сначала нам говорят: давайте жить по средствам, давайте условия будут для всех равные, давайте бухгалтерия в клубах будет прозрачная (ну, настолько прозрачная, конечно, какой она у нас может быть, то есть с определенными оговорками). А потом, когда большая часть клубов начинает прогнозируемо загибаться (та часть клубов, что привыкла вечно стоять с протянутой рукой, обкрадывая – видимо, ко взаимному удовольствию – местные администрации), мы говорим: такой регион, с таким количеством болельщиков не должен потерять свой клуб в Премьер-лиге. Так спасают «Крылья Советов», так спасают «Томь», так всеми силами спасали «Амкар», который рвался умереть, но его откачивали, откачивали… Даст ли это толчок к развитию бизнес-составляющей футбола? Конечно нет. Если другие могут не «париться», сводя концы с концами, а просто вечно просить денег и получать их, то зачем тогда жить по правилам мне?

Сколько команд живут по бизнес-правилам? Четыре, пять, может быть, шесть… Всё! А в Премьер-лиге сколько? Сейчас – 16. Сколько в первой лиге? 20. Есть ли у нас уверенность, что если не к повсеместному введению в Европе правил финансового fair play которое объявлено на 2013–2014 годы, то уж к 2018 году ситуация изменится? Уверенность есть. Уверенность в том, что не изменится ни-че-го.

Но проблема и этим не исчерпывается. Конечно, правильно было бы сократить Премьер-лигу команд до 10, а еще лучше – до восьми. И проводить чемпионат в четыре круга. Не будет команд из тех регионов, где главное – торговля очками и матчами. Будет большая заряженность на борьбу. Но и это не решит главного. Мы не станем от этого автоматически футбольной страной. Мы не будем, как испанцы, покупать билеты на футбол за сотню евро. Мы рассуждаем о том, за 100 или за 300 рублей сидеть за воротами, и предаем остракизму те команды, которые билеты за ворота гонят по 500 рублей. И дело тут вовсе не в соотношении покупательской способности россиянина и европейца. Я еще всерьез поспорю, у кого она выше. Но там есть футбол как философия жизни. А у нас нет. И не знаю, когда будет. ФИФА не дает чемпионат мира той стране, которая не предоставила финансовые гарантии от правительства. В 2003 году мы затянули с предоставлением именно этих гарантий, и потому чемпионат Европы-2008 «уплыл» в Австрию и Швейцарию. Теперь все сделали в срок, и это было оценено. Но правительственные гарантии – это гарантии денег. За оставшиеся семь лет до чемпионата мира надо выстроить если не с нуля, то, согласимся, практически заново и спортивную, и транспортную, и гостиничную инфраструктуру. Но и это не самое главное. Главное – изменить сознание людей, наш, извините за грубое для многих слово, менталитет. Тут уже никакие правительственные гарантии не помогут.

Йозеф Блатер вскрыл 2 декабря 2010 года конверт с надписью «Российская Федерация», но Россия не стала в тот день автоматически футбольной страной. Можно заплатить деньги и построить стадион. Можно вложиться в аэропорт. С виду будет современно (как новые терминалы в Сочи: вроде похоже на Европу, только в аэропорту, сколько я туда ни прилетал, всегда закрыты все туалеты, потому что в городе нет воды). Наверное, можно где-то изобразить дороги. На время чемпионата их запаса прочности хватит. Но ни за какие деньги не сделаешь Россию футбольной страной.

Нам просто повезло. Давайте признаемся честно. Нам повезло в том, что Россия оказалась в тренде проводимой ФИФА политики давать чемпионат мира тем регионам, где иными способами футбол не развить. 2018-й – Россия, 2022-й – Катар… Если Россия играла на чемпионатах мира, то Катар вообще никогда туда не пробивался. Теперь намекают на Индию в 2026 году, на некий конгломерат стран Юго-Восточной Азии в 2030-м.

До развитых стран речь не известно когда дойдет. И дойдет ли вообще на нашем веку. Не исключено, что тенденция эта ошибочная, что очень скоро ФИФА поймет свою ошибку, как поняла и признала после чемпионата 1994 года, проведенного в США, где страна знакомилась с правилами соккера уже по ходу турнира, что вряд ли добавляло самим футболистам удовольствия.

Конечно, эта политика неправильная. Но нам она принесла удачу. Сегодня тренд именно такой. И нам повезло, что нас в кои-то веки не в очередь поставили, а уже ввели в зал ожидания. В обход всякой очереди.

Сочи не стал «матерью городов русских». Спортивной матерью. Да и вряд ли станет в сознании большинства. Когда мы с выездной бригадой «Радио Спорт» приезжали работать на одном из сочинских мероприятий в сентябре 2010 года, я ужаснулся тому, в каком состоянии находится будущая олимпийская столица. И с точки зрения строительства, и с точки зрения пробок (с тех пор я перестал клеветать на московские затруднения движения), и с точки зрения внешнего вида города. Причем с момента получения статуса олимпийской столицы до старта Олимпиады прошло уже больше половины срока. Ощущение, что влево и вправо от дороги надо будет просто вешать гигантскую рекламную сетку, чтобы больше ничего не видеть.

Дело еще и в том, что Олимпиада – пусть и более значимое в устоявшейся спортивной иерархии событие, но менее масштабное в сознании большинства, чем чемпионат мира по футболу.

Поверьте радийному менеджеру, который бдительно следит за рейтингами (они суть дело субъективное, но другого количественного критерия оценки качества нашей работы просто не придумано): когда есть футбол, рейтинг всегда выше. Я могу сделать с коллегами гениальный эфир в январе, но он не будет востребован. Просто по одной причине. Потому что нет в стране и в большей части планеты футбола. А в период побед сборной или просто в период чемпионатов мира или Европы – рейтинг зашкаливает.

Но интерес к футболу – это еще не футбольный бум. Три подряд чемпионата проходят в странах БРИКС (ЮАР – Бразилия – Россия). О перспективах двух других (Индии и Китая) мы уже упомянули чуть выше, и эти перспективы вполне реальны. Но Россия лишь формально стоит в этой цепочке «ЮАР – Бразилия – Россия». Потому что стоит она там просто по факту. Но не по духу. В Южной Африке и в Бразилии уже сам выбор в пользу этих стран означал начало растянутого на долгие годы своего рода карнавала. Иногда, как признавались организаторы, он даже мешал их работе, но это уже детали.

У нас все совсем не так. У нас главные государственные телеканалы могут позволить себе непозволительную роскошь, а именно: показать принципиальный матч финальной части чемпионата мира с задержкой в 15–20 минут. Или же совсем вопиющий пример, когда матчи российского чемпионата общедоступные каналы показывают в регионах далеко за полночь. Как это происходит, например, в Екатеринбурге. А это ни мало ни много – один из городов российской заявки. Впрочем, список этих городов – тема особая. И о ней – отдельно.

3. Как мы обманывали ФИФА

Согласно существующим правилам (хотя правила, как известно, существуют для того, чтобы их нарушать), каждая из стран-претендентов указывает в Заявочной книге список городов, которые потенциально могут проводить чемпионат. Впоследствии этот список может подсократиться, но не расшириться.

Это нормально. И толкотня, которая тут же начинает наблюдаться, – в наших условиях это нормальный бизнес-процесс. Приглашают представителей власти. Те приезжают и говорят что-то ободряющее. Мол, будет у вас хорошая команда здесь к 2018 году – будет и стадион. Местные СМИ начинают трубить на первых полосах, что первые лица дали высокую оценку перспективам, а руководство региона готовится нагнуть здешний бизнес – пора, мол, поучаствовать в общем деле.