Танец душ (ЛП) - Мерседес Сильвия

— Держите ее, — он махнул Холлис и Нейну. — Держите ее крепко.

Нейн кивнул и взглянул на Холлис. Они вместе шагнули вперед, потянули ведьму к камню и опустили ее голову на него. Она обмякла на камне, вытянула шею. Каждое движение было агонией для ее обгоревшей плоти, она хрипела, слезы текли по ее почерневшим щекам. Ее губы двигались, но Холлис не слышала ее шепот. Может, то была молитва. Но Богиня не услышит молитвы этого демона.

Фендрель оглядел собравшихся у ног огромного идола. Его глаза сияли светом тени и слезами.

— Мои друзья, — сказал он. — Братья и сестры, я оставил вас намеренно. Хоть я знаю, что каждый из вас хотел помочь остальным, нужно исполнить еще заклинание. Слово нашей Богини заявляет, что Избранный король должен отрубить голову врага.

Он указал на Одиль взмахом руки. Она хрипела, закрыла глаза, прислоняя голову к камню, будто это был нежнейший шелк.

— Духи в этом носителе вырвутся. Нам нужно проследить, чтобы они не сбежали. Нам нужно продержаться, пока Прибежище не заберет их. Вариантов чар много, они сложные. Вы должны работать вместе.

Венатрикс Элоизия вытащила детрудос и раскрыла его. Венатор Хюгон тоже так сделал. Но венаторы Вейс и Ролант замешкались. Холлис видела на их лицах свои сомнения. Почему не Нежная смерть? Зачем так рисковать из-за слов, произнесенных века назад Богиней, которую мы никогда не видели?

Но венаторы не перечили. Вейс, а потом и Ролант вытащили флейты и приготовились. Их тени были призваны для этого дня сражения и ярко пылали в теневом зрении Холлис.

Фендрель вытащил детрудос и сжал его в руке, готовый. Он кивнул эвандерианцам, и они подняли инструменты к губам и начали плести чаропесню, вызывая сначала гул, а потом мелодию. Каждый выбрал разную вариацию, и Холлис видела, как эти нити сплетаются в чары, что были сильнее, чем мог создать один венатор.

Фендрель поднял правую руку, изобразил жест благословения, коснулся лба, сердца и рта. Он заговорил, его смертный голос был твердым, как бриллиант, идеально сочетался с духовной музыкой:

— Великий яд распространится в Сердце Моих детей, дав вырасти Лжи на месте Правды.

Холодок пробежал по шее Холлис. Слова пророчества были знакомы, как ее имя, но слышать их в этот миг… было тяжело. Она впилась пальцами в руку Одиль, боясь, что одна ее ошибка все испортит.

— Но я отправлю избранного, — продолжил Фендрель, перевел взгляд с Одиль на брата, стоящего напротив у камня, его рука лежала на рукояти меча. — Я отправлю Того, кого Избрала, чтобы отрубить голову Ложной и повести моих детей ко Мне.

Фендрель отошел на шаг, махнул рукой, сигналя готовность. Холлис едва дышала, посмотрела на Избранного короля, как и остальные, кроме Одиль. Она смотрела в никуда, ее губы все еще двигались.

Юный король сжал меч и стал вытаскивать его. Но он замер и посмотрел на старшего брата. Он был без тени, не слышал чаропесню, звучащую вокруг него. Он не видел силу и магию, тянущуюся из их душ. Он облизнул сухие губы.

— Е-если ее дух вырвется, она не захватит меня?

Не такие слова Холлис надеялась услышать от Избранного короля в такой миг. Она подавила ругательство.

Лицо Фендреля было каменным.

— Ты целый, — твердо сказал он. — Тебя не захватить. Она не может тебя коснуться. Ты — от Богини. Ты — Избранный король.

Гвардин взглянул на ведьму, но отвел взгляд, словно боялся, что вид обожжет глаза.

— Но, брат…

Фендрель в два шага подошел к королю и сжал его руку. Дикое отчаяние на миг вспыхнул в его глазах. Холлис хорошо знала его и заметила. Это было как молния по сердцу.

— Ты можешь это сделать, — прорычал Фендрель. — Ты должен это сделать.

Ты должен превратить в добро смерти, которые я приказал.

Ты должен оправдать резню, которую я организовал.

Ты должен поддерживать мою веру.

Холлис слышала эти слова, словно он произнес их вслух. Гвардин тоже. Она видела ужас на его лице. Ужас не от Одиль, Богини или будущего перед ним. Ужас из-за Фендреля. Ужас из-за того, что разочарует Фендреля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они были в этом вместе. Отступать было поздно.

Юный король кивнул. Фендрель отошел, в этот раз встал за Холлис. Гвардин вытащил меч, который сиял как звезда в угасающем свете. Край был тонким, как стекло, острым, как лезвие. Меч мог отрубить палец прикосновением. Эта тонкая шея на камне будет пустяком для такой стали.

Гвардин широко расставил ноги рядом с камнем. Холлис заставляла себя смотреть на ведьму, которую она удерживала. Монстр, убийца, мучительница. Яд Перриньона. Ложная богиня.

Вот и этот момент. Сейчас, сейчас, сейчас!

Король поднял меч высоко над головой. Свет солнца пробил облака и туман темной магии, сверкнул на стали, которая показалась красной, как кровь.

Рот Одиль изогнулся в улыбке.

Она завизжала:

— Cravan druch duima cró!

В тот же миг Холлис ощутила вспышку истинной силы, истинного ужаса за ней, Фендрель сделал шаг.

— НЕТ! — закричал он.

Клинок упал.

Плоть и кость разделились со стуком. Голова ведьмы откатилась, черная кровь полилась на камни.

Взрыв визжащих духов — тень и душа смертной были сплетены — вырвался из трупа, усиленный жестокостью и болью. Духи обрушились на чаропесню, которую плели четыре эвандерианца. Они ударили по заклинанию вспышкой магии.

Хюгон, Элоизия, Ролант и Вейс опустили флейты, открыли рты, крича, их духи и тени вырвались из их тел. Их голоса оборвались, они упали замертво.

Их чаропесня разбилась на тысячу осколков.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Двадцать лет спустя

Айлет резко проснулась.

Мир вокруг нее был темным. Что-то давило на нее, мешая дышать. Это был кошмар? Нет, она явно проснулась, если только не проснулась посреди сна. Сна с непроницаемыми тенями, обжигающей болью, тесноты и давящего веса.

Сна с… зудом?

Она нахмурилась. Тело покалывало, и она поняла, что на нее давило шерстяное одеяло. А теснота была от бинтов, перетянувших грудь и торс.

Она медленно и с болью вернулась в реальность. В размытую реальность. Она не могла отличить сны от недавних воспоминаний. Закрывая глаза, она видела тьму и черный яд, бинты уже были не бинтами, а руками ведьмы, сдавившими ее. Она увидела вспышку сплетенных душ, брешь в ткани реальности, пасть Прибежища…

Зияющая пустота. Хаос.

Она открыла глаза, выбралась в реальность. В этот раз было не так темно. Или прошло несколько часов за миг, или ее зрение прояснилось. Так или иначе, когда она подняла веки, она посмотрела на полог кровати.

«Ларанта?» — проскулила она в голове.

Ее тень двигалась, может, даже ответила. Но это было далеко и за туманом.

Айлет с рычанием узнала подавление: сом. Она смутно помнила высокую венатрикс, вливающую дозу вещества в ее горло, заставляя ее спать и, что важнее, запирая ее тень в темных глубинах ее души. Так часто обходились с ранеными эвандерианцами. Тени любили пользоваться преимуществом, когда носитель был в уязвимом состоянии. Но Ларанта была не такой. Ларанта не навредит ей.

Она пыталась выругаться, но не могла понять, как использовать рот. Губы онемели.

Ведьма.

Айлет резко вдохнула, когда мысль пробилась сквозь туман с болью, словно голова монстра с рогами вырвалась оттуда. Ведьма! Фантомная ведьма, Инрен ди Карел! Айлет сосредоточилась на лице, вспыхнувшем в воспоминании. Когда-то красивое лицо с изящными чертами и большими глазами было испорчено грибами, стало гадким.

Она была мертва? Или Айлет приснилось, что она убила ведьму, пока она была в бреду от сома? Фантомная ведьма была еще там и… убивала людей?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Богиня, она была венатрикс или нет? Почему она еще лежала?

Ее сердце забилось быстрее. Она села на кровати… и чуть не рухнула на подушки. Тусклая комната дико кружилась. Айлет закрыла глаза, спрятала лицо в ладонях и ждала, пока равновесие вернется.