Изнанка - Дмитрий Александрович Видинеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тётя Ира встретила его как солдата, вернувшегося с войны — радость сквозь слёзы. Ну и, конечно же, не обошлось без приветственного ритуала с поцелуями в щёки. А Борис, обнимая родную тётку, ощущал стыд, ведь живя в каких-то двухстах километрах от Белой Дали, впервые за пять лет удосужился приехать. Всё говорил: «Потом, потом, уже скоро…» А ведь тётя Ира была для него, как вторая мать. И вот он здесь, непутёвый блудный сын, который не услышит ни малейшего упрёка от этой одинокой женщины. Определённо — не услышит.
Тётя Ира как будто и не изменилась. Вернее, Борису казалось, что она была такой всегда: коренастая маленькая женщина, эдакий несгибаемый дубок. Морщинок на лице не так уж и много, а глаза ясные, полные жизни. У отца были такие же, пока его рак не сожрал.
Прежде чем зайти в дом, Борис взглянул на место во дворе, где давным-давно, словно тысячу лет назад, любила играть сестра. Раньше там была маленькая арка в кустарнике, что-то вроде шалашика. Зоя украшала своё «убежище», повязывая на ветки разноцветные ленточки и шнурки. После того, как она пропала без вести, Борис обнаружил внутри спрятанные «секретики» — прикрытые мхом коробочки, в которых лежали самые большие детские драгоценности: стеклянные шарики, красивые камешки, фантики, костяшки домино.
Теперь от шалашика и следа не осталось, но на кусте висела сиреневая ленточка. Сиреневая. Это был любимый цвет Зои. Ленточка выглядела чистой и совершенно не выцветшей — тётя Ира, как могла, чтила память о племяннице.
— Я вернулся, Зоя, — прошептал Борис с поникшей головой.
Он тяжело вздохнул и вошёл в дом.
За обедом много разговаривали, вспоминали отца, бабушку и погибшего на лесопилке дядю Андрея. Болтали о том, о сём. С большим удивлением Борис узнал, что тётя Ира прослушала все пять альбомов группы «День тишины», и её вердикт был таков: текст песен — хороший, а музыка… Здесь она дипломатично ограничилась словами «не моё» и «стара я для такой музыки». Для Бориса тётя Ира, слушающая тяжёлый рок, представлялась столь же комично, как и Эдик, расхаживающий по лесу в поисках грибов.
Разговаривали о Белой Дали, о том, что да как здесь теперь.
— Да живём потихоньку, — улыбалась тётя Ира. — Кто-то уезжает, кто-то приезжает. Магазин недавно новый открыли. А в прошлом году у нас съёмочная группа из Москвы была, фильм снимали! — она изрекла это с гордостью, а потом расхохоталась звонко: — Актёры оценили местный самогончик! Однажды так напились, что их потом по всей деревне искали, а двое подрались, фингалы друг другу поставили. Режиссёр так орал на них, так орал! Ох, и смех и грех… Это Соколов Виталий Иванович их споил, ты, должно быть, уже обратил внимание на его зелёный дом?
— О да, — рассмеялся Борис. — Трудно было не заметить. Цвет — вырви глаз. Похоже, этот Виталий Иванович Соколов тот ещё чудик.
— Да нормальный он, — махнула рукой тётя Ира. — Весёлый просто. Года три назад дом здесь купил, перестроил. Хороший человек, интересный. Живёт теперь тут и не нарадуется, что из города сбежал. Да ты кушай, кушай! Совсем ведь почти ничего не съел.
Борис улыбнулся, подумав, что если будет в день съедать порцию такого вот «почти ничего», то через неделю в вагон не влезет. Но, дабы не расстраивать тётю Иру, хоть и через силу, а фаршированный перец доел. С детства запомнил: она терпеть не может, когда в тарелках что-то оставалось.
Вечером Борис прогулялся до небольшого пруда за пределами деревни, а вернувшись, уселся на скамейку у забора. Солнце клонилось к закату, пожухлая трава в поле обрела янтарный оттенок, в окнах домов горел мягкий уютный свет. Лёгкий ветерок шелестел листвой клёна. Борис вспомнил, как в детстве вырезал перочинным ножом на коре этого дерева своё имя.
Белая Даль. Всё здесь навевало воспоминания и вызывало тихую грусть. Прошлое затаилось и в этом старом клёне, и в кустарнике, в котором когда-то было «убежище» Зои, и в пруде, чьи берега густо поросли камышом. И в поле. Когда-то Борис с отцом часто сидели на этой самой скамейке и глядели вдаль. Отец рассказывал о море, о своей армейской службе на ракетном крейсере, а Борис представлял себе бескрайние просторы и резвящихся средь волн дельфинов. Тогда жизнь казалась бесконечной полной чудес дорогой. Тогда всё было хорошо, ведь в доме мать и тётя Ира готовили ужин, возле скамейки играла с котёнком Зоя, а между раковыми клетками и поджелудочной железой отца стояли годы. Теперь всё это осталось в далёком «когда-то».
Борис закрыл глаза.
Издалека донёсся гудок тепловоза. В каком-то доме ругались, видимо, муж и жена — словно две собачонки тявкали: одна писклявая, а другая басовитая. Мимо станции промчался поезд: тух-тух, тух-тух, тух-тух… Раньше Борис мог по стуку колёс отличить грузовой состав от электрички. Теперь уж нет.
Звуки Белой Дали. Такие обыденные, органичные, приятные слуху. Звуки, запахи — как лекарство. За этим лекарством Борис и приехал сюда.
В последнее время с ним что-то неладное творилось. Хандра, пресловутый кризис среднего возраста. Период, когда кажется, что самое интересное в жизни уже позади — и это в его-то тридцать пять лет! Когда смотришь в окно, но не замечаешь ни весёлой детворы, ни цветов в палисаднике, ни отблесков солнца на листве, а видишь лишь грязный мусорный контейнер или трещину в асфальте.
Хандра делала жизнь бесцветной. А для музыканта это смерти подобно. Борис вот уже пять лет играл в группе «День Тишины». Поначалу подражали различным группам, играющим готический рок, потом утяжелились, выбрав направление пауэр-метал. Но всё равно это было подражание. И только с приходом в группу Инги, у которой был невероятно мощный голос, выработали свой оригинальный стиль. Хотя, некоторые критики говорили, что в творчестве «Дня Тишины» чувствуется влияние «Nightwish». Со временем группа обзавелась хоть и немногочисленной, но преданной армией фанатов. Альбомы записывали, по стране гастролировали, были участниками нескольких рок фестивалей.
Дела шли неплохо, но главное — было много планов на будущее.
И тут — затяжное и какое-то беспричинное уныние. Всё не в радость. На этой тоскливой волне месяц назад Борис написал песню и представил её ребятам из группы. Те
