Страна нетов - Сигизмунд Кржижановский

IV

Вот фрагмент из мифологии нетов.

Вначале был Хаос. Хаос выплеснул из себя Океан. Океан· взял в супруги Судьбу. И родилось от Судьбы и Океана три сына: ??24, ???25, ?a?26. Старший, ???, непомерного роста, властолюбивый и сильный, был нравом в мать, в Судьбу; средний, ??, любил одиночество и прихотями и угрюмостью схож был с дедом Хаосом; а младший, ???, был никакой: подражал братьям - и общительному ???'у, и замкнутому ??'у. Братья ревновали его друг к другу, и каждый из них любил и учил его по-своему.

???, когда ??? был еще совсем маленьким, часто, изловив в огромные пальцы свою жемчужину, а то и до смерти перепуганную, трепещущую в пальцах водяную каплю, показывал ???'ю его собственное изображение внутри жемчужины и капли. ??? смеялся.

Когда ??? чуть подрос, старший брат научил его играть в прятки. Огромный ??? умел ловко прятаться: и в текучую волну, и меж створок крохотной раковины, и меж лепестков качающихся на стеблях цветов, и даже по крохотным, еле зримым зыбинкам. ??? искал его, расплескивая ручонками волны, перебирая пухлыми пальцами лепестки у цветочных чашечек, разжимая створки раковинам. И какова была радость дитяти, когда вдруг меж крохотных лепестков или искристых зыбинок ему удавалось отыскать брата.

- Нашел! - кричал он, и огромный ???, распрямляясь до самого неба, подымался из зыбинки во весь свой гигантский рост, грохоча громоподобным смехом.

Но ?? глядел молча на игры гиганта с малюткой. Улучив час, когда ??? оставался один, он уводил его к себе, под нависшие камни пещеры, и там учил его одиночеству и гордости: приблизив тонкие и цепкие пальцы к своему внезапно расширяющемуся зрачку, он осторожно вынимал из глаза мир, со всеми его звездами и лазурями, морями и землями. Хитро улыбаясь, показывал он эту новую пеструю игрушку изумленному ребенку. Заслышав тяжкий шаг ???'а или плещущую поступь отца, ?? быстро, придерживая пальцами левой руки свой растянутый зрачок, вкладывал мир назад в глаз, скромно опускал ресницы и уходил бесшумным шагом в свою одинокую пещеру. Ребенок так пристрастился к этой игре, что, издали завидев брата, уже тянулся ручонками к его глазам.

Однажды ??? услыхал плач маленького баловня. Бросившись на голос, он увидел малютку, тщетно пробовавшего вытянуть из своего правого зрачка что-то огромное, пестрое и многовидное, отливающее сиянием всех солнц: это "что-то" застряло в зрачке дитяти и, не повинуясь слабым его ручонкам, не шло ни взад, ни вперед. ??? бросился к брату и, быстро втолкнув огромное и многовидное, жалящее лучами всех солнц, внутрь Каева глаза, гневно ударил его по дрожащим пальцам, крича: "Не смей этого делать, слышишь! Никогда". ???, перепуганный насмерть, молчал.

Когда Океан одряхлел и покрылся пенными сединами, то стал он тяготиться своей безбрежностью, Судьба сказала ему: "Отчего бы тебе, Океан, не приобрести берегов? За добрую цену".

Старик было не хотел, но Судьба повторяла: "Так нужно, так нужно", пока Океан не призвал сыновей и не сказал им: "??, ???, ???, мне тяжко от моей безбрежности. Я дал вам жизнь, дам и смерть, если не выполните свято воли моей: идите в мою безбрежность и достаньте мне - не скупясь ни на жизнь, ни на цены - берега". Тогда маленький ??? взял за руки братьев, и они пошли в безбрежность за берегами: ???, ???, ??. Шли и шли. Однажды, застигнутые ночными снами, они легли отдохнуть. ???'a и ??'a посетил один и тот же сон: явилось им Ничто, безглазое и безвидное, и сказало глухим, могильным голосом: "Я Ничто, не являюсь в явях, но лишь в снах. Есть у меня берега, но я голодно и отдам их лишь тем, кто скажет: "Да, не буду". Меньше двоицы не беру".

Ночь отошла. ?? рассказал сон ??? ?, II ?? - ?? ?, и молвили братья друг другу: "Уж что отец наш Океан влил себе в мысль, тому не выплеснуться. Вернемся втроем без берегов - убьет троих; лучше умереть двоим. Жалко нам расставаться с сладостной жизнью; того жалче - с милым братцем Каем, но если так хочет мать-Судьба,- то да, не будем". И, сказав это, снова уснули, но сон их был беспросыпен. Долго маленький ??? теребил и толкал слабыми руками неподвижные тела спящих братьев; оглянулся, ища помощи вокруг, и видит: лежат перед ним новенькие, ненадеванные берега: где покруче, где поуступистей, а где и покато. Стал ??? звать: "??! ????!" Сев на кручах и уступах берегов, передразнивало его Эхо: " ?]?... ???..." ??? заплакал. Поплакав, взвалил берега на плечи и, царапая кожу о выступы утесов и изломы круч, понес, сгибаясь под тяжестью, дорогую покупку отцу. Старый Океан обрадовался берегам; влился в них, ласково плескаясь; успокоился и заснул. ? ??? остался на попечении матери-Судьбы.

Потеряв братьев, ??? затосковал:

- Милые ??, ???, что я без вас? - плакался он.- Когда вы, большие и сильные, вели меня, взяв за руки, ты, ??, за правую, ты, ???, за левую, то и я был силен вашей силой, и я был велик вашим величьем. Ты уже не будешь играть со мной в прятки, братец ???, таясь от меня под зыбинками и лепестками. Ты уже не будешь мне показывать мира, укрытого в твоем глазу, мой милый братец ??. И я без вас только "???", только малое бессмысленное "???" - "и", ничего не соединяющее.

И маленький ??? стал чахнуть и никнуть: умалился из ??? в ???. Тут миф обрывается. Лишь в так называемых учебниках логики нашел я его досказ, но слишком уж краткий и сухой: "Все люди смертны. Кай - человек. Следовательно, Кай - смертен". Очевидно, если верить вышеназванным учебникам, ??? стал смертен; от него и пошли неты, или "смертные", как названы они в мифе, другими словами - существа, суть которых заключается в способности умирать, то есть не быть. От отдаленного предка своего они унаследовали, что видно из всех их книг, его тоску по ??? - ??'у. Расселенные у безбрежности взятого в берега Океана, они все еще повторяют старую легенду о Кае, лишь искажая ее от поколения к поколению: Каева тоска по погибшим братьям укоротилась у них до тоски о себе самих; самое имя Кай произносится ими как "Каин"; и эпизод об исчезновении возлюбленных братьев Каевых исказился в историю Каинова братоубийства.

V

Самое противобытийное в нетах - это их рассудок, строитель многого множества: "итак" - "поэтому" и пр. Даже какой-нибудь жалкий кактус, растущий в стране нетов, и тот растет от корня к колючке; мысль же нета, прячущаяся внутри восьми хитро сложенных в так называемую "голову" костей, вопреки всей Природе, текущей от причин к следствиям, толкающей рост от корней к листьям,- тянется от колючки к корню, течет от следствия к причине. "Рассудок" нета, получив раздражение (как бы укол) извне, переворачивает все восприятия доньями кверху, мыслит против течения времени, переходя лишь после "после" к "прежде", двигаясь от следствия к причинам. "Рассудок" бунтует не только против движения часовой стрелки, показывающей 111 после 11, 11 после 1, но и против всей Природы, кружащей планетами по орбитам, кровью по жилам и соками по клеточным ходам растений и не терпящей идущего против нее. Неты сочинили легенду о корабле "Агgо"27, но их мнимая жизнь не сказка ли о крушении егgо28. Кстати, пользуюсь случаем заметить, что глубокомысленная система панлогизма, пользующаяся признанием среди ученейших нетов, сводится к истории об одном чрезвычайно беспокойном ergo, которое совалось во все проблемы до тех пор, пока не потеряло одной из своих букв. Нашедшего "r" и "ego"29 просит возвратить по принадлежности.

Незадолго до моего отбытия из страны мнимых я был свидетелем случая, чрезвычайно меня возмутившего. Увидав однажды группу из нескольких маленьких нетят, окруживших большого нета, я, любопытствуя, подошел к группе. Нет рассказывал нетикам... о чем бы вы думали, достопочтенные ести! - о нашей жизни, жизни Народа естей. Правда, рассказ его был спутан и бессмыслен, но все же, глубоко взволнованный и изумленный слышанным, я шагнул к нему, разрывая круг испуганно раскрывших рты нетят:

- Откуда вы могли узнать это? - воскликнул я.

- Ниоткуда,- сонно протянул нет, чуть улыбнувшись,- это так... сказка, рассказ о том, чего не было.

- Если вы,- резко оборвал я,- хотите небылиц, тр расскажите лучше о своих жизнях, честно и не припутывая бытия.

И, повернувшись, я пошел прочь. За спиною я услыхал пискливый смех маленьких нетенышей.

После этого, казалось бы, пустячного случая странная, неотвязная тоска вселилась в меня, милые братья ести. Но я решил твердо продолжать странствие.

В мирке нетов я пробыл недолго. Продвигаясь все дальше и дальше, все глубже и глубже в пустоты небытия, я покинул нетовую страну, где тени отбрасываются вещами, а вещи отброшены тенями; солнце там еле подымается над кривой горизонта, ощупывая слабыми дрожащими лучами зыбкие, колеблющиеся очертания вещей; наконец, двигаясь еще далее, проник я в Мертвую Страну, где нет ни солнц, ни вещей - лишь вечное кружение и молчаливый полз теней. Тут тоска, вошедшая в меня еще там, в Стране нетов, стала непереносной: я представлял себе мою далекую, осиянную солнцами родину и вас, моих сущих и несомненных, оставленных в далях, за пустотами миров естей,- и я повернул назад. Снова пересек я миры: мир теней без вещей; мир вещей, оброненных тенями; мир теней, трусливо дрожащих у подножия вещей (здесь я окончательно простился с моими знакомцами нетами),и наконец достиг страны, где вещи без теней: здесь все было залито не покидающим зенита светом.