И всё сначала - Анфиса Ширшова

— Упал со второго этажа. Пол в здании прогнил, — пояснил он тогда.

Нам и в голову не приходило заподозрить его во лжи. Папа был инженером, и в тот раз он и несколько его коллег, а также небольшая группа военных, осуществляли очередную вылазку в заброшенный городок, что располагался рядом с нашим. Они как всегда искали технику, запчасти, электронику — все, что могло пригодится и что было в рабочем состоянии. У папы были золотые руки.

Не знаю, что тогда произошло, но думаю, на отца напал зараженный зверь. Возможно, он притаился в заброшенном здании, папа что-то искал, а натолкнулся на него. Вероятно, мутант был слаб, но все же смог напасть на отца. Папа отбился, но решил не сообщать военным. Если бы сказал, его бы расстреляли на месте. Я предполагаю, он не заметил рану. Она могла быть совсем небольшой. Этого достаточно для заражения.

Всего несколько дней, и папа начал меняться. Зараза, которая изменила мир, вынудив людей прятаться, пробиралась в мозг, и человек переставал быть человеком. Им управляли лишь животные инстинкты, делая из людей мутантов, отличающихся невероятной жестокостью и жаждой крови. Да, они пили кровь, сначала вгрызаясь в горло. Но перед этим окончательно теряли человеческий облик. Кожа теряла эластичность, немного обвисая на лице, волосы выпадали клочками, а десна и язык становились неправдоподобно красного цвета.

Я спустилась утром на первый этаж. Папа стоял у окна, вцепившись в открытую оконную раму. Она чуть подрагивала от его хватки. У него дрожали руки. Отец всегда приветствовал меня утром, целовал в висок. Но тогда он не сказал ни слова. Уже не мог.

— Пап, ты чего? — удивилась я и подошла ближе.

Он провел трясущейся ладонью по волосам, смахнув существенную их часть на пол. Я остолбенела. Не могла поверить, что он заразился. Это было просто невозможно. Но он повернулся ко мне лицом, и я захлебнулась собственным криком. Кожа на лице обвисла, рот кровожадно оскален. Сейчас я думаю, он пытался сопротивляться. Сдавил себе горло ладонью, и издал страшные звуки, похожие на собачий рык, который звучал то громче, то тише.

И в этот момент раздался выстрел. Отцу снесло полголовы, кровь брызнула на оконную раму, на стекло, обезобразив их багровыми подтеками и сгустками. Я закричала, услышала мамины крики и топот, она бежала вниз со второго этажа. Меня кто-то схватил и прижал к себе. Это был Алекс.

Я до сих пор не знаю, зачем он пришел к нам тогда. Никаких личных дел у него с отцом не было, маму он не мог знать, меня тоже. Но он оказался в нашем доме в то утро и застрелил папу.

Дом оцепили, нас с мамой увезли в госпиталь и посадили в карантинный блок, взяли анализы, наблюдали за нашим состоянием в течение недели. Наш дом сожгли. Отца мы больше не видели. Его тело уничтожил огонь, как и наш дом. Я и сейчас не до конца осознаю, что случилось тогда.

Нас с мамой отпустили и выделили по комнате. В разных домах. Таково было правило. Если человек не в браке, у него нет семьи, то жить можно лишь в комнате. Целый дом или квартира доставались лишь семейным парам. Я жила в коттедже рядом с больницей, где тогда работала, а маме выделили комнату неподалеку от швейного цеха. Мама трудилась там всю жизнь, с момента переезда в Форт-Террено.

Глава 2

Люди сами себя уничтожили. В лаборатории создали некий вирус, проводили опыты над животными. Одного из ученых поцарапал подобный зверь, человек, конечно, заразился, и некоторое время никто не замечал в нем каких-либо внешних изменений, но однажды утром он проснулся мутантом. Почему он не сообщил о заражении? А почему мой папа промолчал о происшествии? Испугался или думал, что от царапины ничего не будет. Но с того момента зараза распространилась по городам, вызывая панику и ужас. Сначала зараженные не убивали своих жертв. В первые дни после заражения, человек еще не становился зверем, но уже был заразным, а также испытывал необоснованную злобу ко всем вокруг. Он мог напасть, укусить, но на этом приступ агрессии купировался. Некоторые зараженные улетали в другие страны, на другие континенты, даже не подозревая, что являются носителями страшной болезни. Именно так вирус распространился почти во все точки мира.

Затем состояние ухудшалось. Зараженные кусали как животных, так и людей, пили кровь, но могли остановиться, будто осознавая, что нужно оставить жертву в живых, чтобы зараза распространялась быстрее. Те, кто смог вырваться, все равно были обречены. На кого-то нападали зараженные звери. Человечество летело в бездну, не успевая осознать этого.

С помощью военных удалось организовать эвакуацию здорового населения. Людей увозили в районы с благополучной эпидемиологической обстановкой. В первую очередь эвакуировали беременных, семейные пары и детей. Спасли и моих родителей. Они совсем недавно поженились, мама была беременна мной. Сначала их на самолете перевезли на остров. Именно там я и родилась, чуть раньше срока. Спустя четыре месяца, когда эпидемия уже охватила весь мир, разрушая и растаптывая его, эвакуированных доставили в Форт-Террено — город, вокруг которого экстренно возвели бетонные стены. Таких городов было около двадцати в округе. Но со временем стало ясно, что помимо вируса появилась еще одна беда. Рухнуло все: производство, фермерство, технологии. Мир откатился в своем развитии на многие десятилетия назад. Появились проблемы с поставками продовольствия, медикаментов. В городе пытались выращивать овощи и зерновые, в результате, этого количества едва хватало на удовлетворение нужд населения. Ни о каком изобилии речь, конечно, не шла.

Города, подобные нашему, контролировали военные, чему все были только рады. Они защищали нас, патрулировали периметр, следили за приближением мутантов. Но в последние годы не только зараженные были угрозой населению Форт-Террено. Люди начали нападать друг на друга. Город на город. В поисках продовольствия, техники, других необходимых ресурсов. Как будто одного вируса мало. Человечество решило окончательно уничтожить себя.

Я не знала другого мира. Выросла среди этой жестокости, страха и неуверенности в своем будущем. Решила учиться на медика. Эта профессия считалась невероятно нужной, но в то же время опасной. Я знала, что раньше, еще до моего рождения, каждый врач занимался своей областью, сейчас же готовили универсальных докторов. Вероятно, мы не знали всего досконально, учились уже на своем опыте, не погружались в конкретную область с головой, а изучали лишь азы. В основном, я занималась терапией, но