Ритмы Арье-Грауберга - Кристина Линси

Громкий и резкий женский голос вернул Марка в действительность.

– Мужчина! Я к Вам обращаюсь! Это магазин, а не библиотека!

– Извините, – пробормотал Марк.

– Будете покупать книгу? – раздраженно поинтересовалась кассир-продавец.

– Да! Конечно! Естественно! Обязательно!

Марк расплатился и вышел. Ему не терпелось продолжить чтение, но ехать домой он не хотел. Добравшись до ближайшего сквера, Марк сел на скамью. И вдруг он ощутил сильную, давяще-жгучую боль за грудиной. Любой нормальный человек на его месте обратился бы в «скорую». Марк позвонил бывшему спонсору.

– Приезжай, быстрее! У меня книга, которая не должна попасть к посторонним людям! В ней описан уникальный феномен. Я назвал его ритмами Арье-Грауберга.

Сообщив свои координаты, Марк отключил телефон. Он не желал слушать возражения и хотел сэкономить время.

Когда приехал Романов, Марк попытался объяснить ему кое-что очень важное. Игорь не слушал. Он испуганно смотрел на Марка и говорил кому-то по телефону о сердечном приступе.

Потом появились медики и начала собираться толпа. Марк передал ценную книгу Романову. Медики уложили пациента на носилки. Романов и какие-то незнакомые мужчины помогли медикам донести пациента до машины. Там Марку поставили систему и сняли кардиограмму. Игорь просил прощения, называя себя идиотом, а Марка гением. В глазах Романова стояли слезы. Только это не имело значения. Боль не уменьшалась, и стало трудно дышать.

– Книга… эксперимент… продолжи… найди…

Слова давались Марку с трудом. Медики велели ему молчать. Игорь умолял медиков спасти талантливого ученого, обещая оплатить любые расходы. А Марк понимал, что ему уже ничто не поможет.

Глава 1. Андрей. Неслучайная встреча

Закат полыхал разноцветными красками, отражаясь в море. Огненный диск наполовину скрылся за горизонтом. Прохладный воздух пах озоном, словно после дождя. Пальмы застыли в горделивом молчании.

Все как обычно. Фальшиво и противно до тошноты! Сейчас утро, а не вечер. Море изображено на картине, висящей на стене. Кондиционер, озонатор и увлажнитель воздуха работают безотказно и тихо. Пальмы тоже не настоящие. Здесь все искусственное. А снаружи, за пластиковым окном – жарко, пыльно, шумно и душно. Москвичи недовольны июнем. Отдыхающие спешат покинуть столицу. Андрей бы тоже уехал с удовольствием, но у него пока нет такой возможности. Отпуск начнется лишь через две недели.

– Можно?

Дверь приоткрылась. В кабинет заглянула Варвара Ивановна Бромова, эффектная пышнотелая брюнетка. «Это уже третий ее визит за последнюю неделю!» – раздраженно отметил Андрей, но попытался скрыть свои эмоции.

– Да. Заходите, пожалуйста! Рад видеть Вас!

Он почти не солгал. Его зарплата зависела от количества пациентов, а деньги никогда не бывают лишними.

– Доктор, я хочу лично поблагодарить Вас за чуткое отношение и грамотное лечение!

Варвара Ивановна вручила Андрею коньяк. Почему все пациенты уверены в том, что врачи обожают спиртное?! Андрея не привлекал коньяк, особенно в такую жару. Он любил лимонад и мороженое. Если бы Бромова узнала об этом, то была бы шокирована.

– Спасибо! – отозвался Андрей.

С выгодными клиентами он всегда был вежлив. Пусть Варвара Ивановна думает, что Андрей доволен подарком. А коньяк можно отдать главному врачу.

Бромова не торопилась покидать кабинет.

– В субботу на моей загородной даче состоится поэтический вечер. Надеюсь увидеть Вас среди гостей!

Поэзия Андрею нравилась, но ехать к Варваре Ивановне не хотелось.

– К сожалению, не могу. У меня дежурство в клинике, – тактично отказался Андрей.

В июне у него не было дежурств. Бромова не знала об этом. Она поверила и огорчилась.

В дверь постучали. Борис Львович Шнеклер явился в точно назначенное время и не замедлил напомнить о себе. Прежде этот нудный старик раздражал Андрея. Но теперь он даже вызвал симпатию тем, что помог избавиться от Варвары Ивановны.

После беседы с Борисом Львовичем отдохнуть не удалось. Пришла Зинаида Григорьевна Рюмкина, претензионная дама в ярко-рыжем парике. Свой возраст Зинаида Григорьевна пыталась скрыть и утверждала, что в паспорте опечатка.

– Я не выгляжу на семьдесят восемь лет! – заявила она.

– Верно, – согласился Андрей. Он предполагал, что Рюмкина гораздо старше.

– На меня засматриваются симпатичные юноши! – сообщила Зинаида Григорьевна.

Андрей поверил. Он тоже опешил, когда впервые увидел это ископаемое.

– И на здоровье я не жалуюсь! – продолжила Рюмкина.

– Зачем же Вы посещаете нашу клинику? – хмуро поинтересовался Андрей.

С этой вздорной особой он не желал общаться ни за какие деньги.

– У меня стресс, а это не болезнь, – пояснила Зинаида Григорьевна.

– Обратитесь к психотерапевту! – посоветовал Андрей и мысленно добавил: «А лучше к психиатру!».

– Я была у него. Странный мужчина! Он хихикал и заглядывал в мое декольте.

– Извращенец! – прокомментировал Андрей.

– Мне тоже так показалось. Ему уже за сорок, а он пытался ухаживать за мной и еще на что-то надеялся.

– На гонорар, – предположил Андрей.

Рюмкина расхохоталась.

Андрей выписал рецепт и подал пациентке.

– Что это? – сердито сдвинула брови Зинаида Григорьевна.

– Лекарство от стресса.

– Таблетки мне не нужны!

– Предпочитаете инъекции?

– Только в том случае, если их будете делать Вы! – пациентка кокетливо улыбнулась.

– Это обязанность медсестры, а я – врач, – напомнил Андрей.

– Давно мечтала иметь супруга-медика! – воскликнула Рюмкина и подмигнула Андрею.

Старческий маразм неизлечим. Но пациентку все же следует направить к психиатру. Пока Андрей размышлял над тем, как сделать это корректно, Зинаида Григорьевна удалилась, оставив свою визитку – ярко-розовую, с Амурами и сердечками, пронзенными стрелами.

Следующий пациент, Яков Петрович Бергман, огорчил Андрея. С Яковом Петровичем он познакомился еще до клиники, в то время, когда работал нейрохирургом. Бергман попал в ДТП. Его доставила «скорая» без сознания, с переломом основания черепа. Андрей прооперировал пациента. Яков Петрович больше не садился за руль. После травмы его периодически беспокоили головные боли и головокружения. Бергман наблюдался у невропатолога по месту жительства. Случайно узнав о том, что Андрей уволился из стационара и устроился в клинику, Яков Петрович стал навещать его. Он консультировался с Андреем и попутно взывал к его совести.

– Куда катится этот мир! – воскликнул Бергман, укоризненно глядя на Андрея. – Бездарные люди оперируют больных, повышая смертность, а талантливый нейрохирург работает в частной клинике невропатологом!

– Не тратьте время напрасно! Я не вернусь в стационар, – ответил Андрей.

– У Вас был конфликт с начальством или с коллегами? – поинтересовался Яков Петрович.

– Ваша гипотеза неверна. И не надо больше затрагивать эту тему.

Андрей не хотел объяснять Бергману причину увольнения по собственному желанию. Яков Петрович не понял бы его и, наверное, даже стал бы презирать. Он считает Андрея бескорыстным романтиком, мечтающим спасать людей. Когда-то Андрей, действительно, был таким. А потом осознал, что напрасно тратит лучшие годы на тех, которые недостойны жить. Основную часть пациентов составляли асоциальные личности – алкоголики, наркоманы, психиатрические больные, бомжи и преступники. Кроме того, работа оказалась тяжелая, а зарплата – минимальная. Если бы он остался в стационаре, то что бы ожидало его? Усталость, разочарование и нищета! Андрей не хотел такой жизни, поэтому охотно согласился на перемены к лучшему. В частную клинику его устроила Лидия Станиславовна Полонская, живущая в соседней квартире.

– Извините, я не хотел Вас обидеть! – сказал Яков Петрович и перевел взгляд на картину, висящую на стене. – А закат здесь неуместен, в нем ощущается что-то зловещее, безысходное.

Андрей снова не согласился с Бергманом. Картина ему нравилась. Она вписывалась в обстановку и напоминала о том, что скоро отпуск.

Яков Петрович попрощался и неторопливо удалился, настоятельно рекомендовав подумать о возвращении к прежней профессии.

Этот визит растревожил душу. Андрей уже сомневался в том, что поступил правильно. Работать нейрохирургом было трудно, невыгодно и не престижно. Зато он занимался настоящим, достойным делом и спасал людей. Неважно, что некоторые пациенты не нуждались в этом спасении. Он не бог. Ему положено не судить, а помогать. И не все больные были асоциальные. Среди них иногда попадались такие, как Бергман. Ради этих людей стоило работать в стационаре. Но Андрей выбрал другой, более легкий путь. Он развлекает богатых бездельников и получает за это щедрое вознаграждение. Бывший врач скоро утратит все навыки и превратится в шута – тупого, толстого, надменного и богатого! Пока он еще следит за собой, посещает тренажерный зал и бегает по утрам. Но это не то, что ему нужно! Когда он был нейрохирургом, то тренажеры и бег не требовались, и скучать не приходилось. Бессонница тоже не мучила, потому что сильно уставал. Тогда Андрей нервничал и мечтал о другой жизни. А теперь вдруг понял, что ошибся. Не стоило так резко менять свою жизнь! И Лидия Станиславовна советовала не бросать нейрохирургию, а совмещать стационар с частной клиникой. Сама она работала в неврологическом отделении обычной больницы, а в частной клинике появлялась два раза в неделю. Андрей собирался последовать ее примеру, но главный врач клиники уговорил работать только в частной медицине и на полторы ставки. Это означало, что придется трудиться по десять часов в день, с двумя выходными в неделю. Но труд оказался не тяжелым, а зарплата приятно порадовала. Новый доктор понравился пациенткам. Андрей понимал, что их привлекает не его профессионализм, а внешность. Хотя сам он не считал себя эффектным – рост средний, волосы русые, глаза серые, особых примет нет. Женщины утверждали, что он похож на Есенина. Андрею было приятно слышать такое сравнение. На прежней работе больные не говорили комплименты и не благодарили доктора, а ругали его. В этом и заключался парадокс. Нейрохирурга, бесплатно оказывающего помощь, пациенты не уважали. Зато врач частной клиники пользовался у них авторитетом. Только зачем думать об этом? С прежней жизнью покончено. Обратного пути нет. Сейчас у него все нормально. Но почему на душе так тяжело?!