Толя Шумов - Софья Урланис

Грузовик фыркая выбрался на твёрдую дорогу.

— Рус, рус, карашо! — высунулся офицер из кабины. — Рус, полезай в кузов!

В доме, где жил на постое фашист, паренёк растопил печь, поставил два ведра с водой, разыскал в доме корыто.

— Вам надо помыться, господин офицер, — вдруг сказал паренёк, — у вас вши.

— Что? — переспросил немец.

— Лаус, вошь, господин офицер.

— Ты знаешь по-немецки?

— Я знаю только одно слово — вошь.

— Баня готова, господин офицер.

— Вот как надо служить, дурак, — сказал офицер своему денщику.

Паренёк намылил офицеру голову. Затем позвал денщика, всунул ему в руки кувшин с горячей водой, мыло, мочалку.

— Давай помогай!..

Пока два фашиста занимались баней, паренёк выскользнул в соседнюю комнату, снял висевшую на стуле полевую сумку с документами, спрятал за пазуху лежавший на столе пистолет, прихватил планшет с картой и вышел в сени.

В сенях стояло старое удилище. Он взял его и вошёл в комнату, где мылся офицер.

— Пойду на реку за рыбой.

— А ты не убежишь?

— Хайль Гитлер! — крикнул в ответ паренёк.

— Хайль Гитлер! — восторженно заорал сидевший в корыте офицер.

У реки паренёк поймал беспризорного коня, перебрался на другой берег и исчез в лесу.

Из гильзы снаряда сделана керосиновая лампа. Огонь освещает лица партизанских вожаков: секретаря подпольного райкома партии Алексея Ивановича Бормотова, командира отряда Ивана Николаевича Назарова, комиссара Ивана Никитича Еранова.

В землянке держат совет.

— Шумову удалось провести фашистского офицера. Доставленные документы представляют большую ценность для нашего командования, — докладывает Назаров. — Случай с баней дошёл до местного населения. Народ в деревне радуется, как партизаны провели фашистов. Но этот случай всполошил немецкий штаб. Повсюду усилена охрана. В Каменках обозлённые фашисты расстреляли наших военнопленных и во всех деревнях повесили объявления, что они уничтожили партизан.

— Товарищ командир, разрешите? — обратился Толя к Назарову. — А что если наши листовки наклеить на немецкие объявления? Пусть в деревнях знают, что партизаны есть.

— Поэтому мы и вызвали тебя, — сказал Бормотов. — Листовки уже отпечатаны. Держи пачку.

Толя пробежал глазами текст: «Мы здесь с вами, дорогие, родные братья и сестры! Мы никогда никуда не уйдём. Мы с вами вместе будем бороться до победы над фашистскими насильниками. Никакой пощады врагу!..»

— Здорово! — сказал Толя. — Разрешите выполнять?

От одной деревни к другой шёл партизан.

Толя заходил в дома, где были свои люди, передавал им листовки.

И то там, то здесь останавливаются люди у заборов, столбов и с радостью читают: «Мы здесь с вами, дорогие, родные братья и сестры. Мы никогда никуда не уйдём…»

Уже почти все листовки разнёс Толя. Осталось совсем немного.

Юный партизан вышел на тропинку, ведущую к шоссе на Осташёво.

Вдруг до него донёсся шум моторов.

Шум приближался.

Толя отполз в сторону от тропинки в кусты, зарылся в снег и стал наблюдать.

Его внимание привлекли двигающиеся по шоссе танки. Таких он ещё не видел.

Танки двигались тяжело. Толя заметил, что они будто вышли из ворот завода, — нигде ни одной царапины на броне.

Впереди танков ехала машина с офицерами. За танками двигались грузовики, крытые брезентом. Из-под брезента выглядывали солдаты.

«Наверное, охрана, — подумал Толя. — Как бы посмотреть поближе?»

За поворотом шоссе был мост через реку.

Колонна остановилась.

Толя пополз в ложбинку, что была ближе к реке. Продолжал наблюдать.

Офицер у головной машины что-то выкрикнул. С грузовиков соскочили солдаты и бросились к мосту.

Толя обратил внимание, что солдаты в новом обмундировании, с новенькими карабинами. Кое-кто держал в руках миноискатели.

«А что, если?..»

Толя осторожно двинулся в сторону, где стоял замыкающий колонну грузовик.

Из кабины вылез шофёр, начал бить ногами по скатам, проверять.

Толя появился у машины настолько неожиданно, что молоденький немец шофёр в ужасе закричал:

— Партизан! Хальт! (Стой!)

Но Толя бежать и не думал. Он не спеша подошёл к кабине. Сидевший в ней перепуганный офицер распахнул дверь и направил на Толю автомат. Шумов спокойно показал рукой, что хочет курить. Офицер выплюнул ему окурок. Толя даже не нагнулся, он глянул на ноги офицера в новеньких сапогах. Они были закутаны соломой. Мгновенно сообразив, Толя обратился к офицеру:

— Вы же отморозите ноги!

Фашист ничего не понял. Тогда Толя показал на свои ноги, осторожно, чтобы не вывалились оставшиеся листовки, начал снимать валенки.

— Карашо! Карашо! — поняв, обрадованно закричал офицер. Толя подождал, пока фашист снимал свои сапоги и надевал валенки. Потом, показывая на свои ноги в носках, Толя кивнул на сапоги:

— Давай в обмен!

Фашист захохотал, грубо толкнул Толю в снег и захлопнул дверь. Надо было уходить. Толя сделал вид, что его обидели: плечи задрожали, он заплакал.

Довольный шофёр что-то кричал ему.

«Ничего, ничего, — думал Толя, — привезёшь листовочки, то-то будет».

Семь километров Шумов шёл по снегу. В отряд пришёл ночью. Обо всём, что видел и как снабдил фашиста партизанской литературой, Толя рассказал командиру.

Сведения о появлении новых видов танков были срочно переданы в Москву.

За дерзкую выходку с листовками Иван Николаевич поругал партизана. Это могло стоить жизни.

— Так нельзя рисковать, — говорил Назаров. — Нам каждый партизан дорог. Столько ещё дел предстоит. А ты…

Толя виновато косился на командира, но в глазах его играл озорной огонёк. Юный партизан видел, что Иван Николаевич доволен такой операцией.

Шумов ясно представлял себе, как фашист доставит листовки в свою часть и какой там будет переполох…

— Пусть знают, — горячился Толя, — что есть партизаны, всюду они. И не жить гадам на нашей земле!

— Ну, добре, партизан, добре! Получай новое задание. Поступаешь в распоряжение командира партизанского отряда Василия Фёдоровича Проскунина.

— Почему к Проскунину?

— Бойцы не спрашивают. Такое задание. Запрос на тебя пришёл. Сам бы не пустил тебя, да ты Проскунину нужен. Кстати, мать там увидишь. Небось соскучился?..

И вот Толя в отряде Проскунина.

Новое задание.

Евдокия Степановна, провожая, просит сына:

— Будь осторожен.