У них что-то с головой, у этих русских - Анна-Лена Лаурен

В конце концов мне пришлось понять: здесь приспосабливаться надо мне. Не важно, что я уверена в своем праве на то, чтобы ко мне относились так же, как к корреспондентам-мужчинам, — такого права у меня нет. Возможно, оно прописано в трудовом законодательстве Финляндии, но в Москве не действует.

Поэтому я перестала твердить нашему оператору о равноправии. Вместо этого я нахваливала его работу, особо упоминая, что его опыт несравненно обширнее моего. Я узнала, когда у него день рождения, не забывала поздравить его и преподнести ему подарок. Короче говоря, я позволила ему чувствовать себя опытным мужчиной в годах, а сама исполняла роль молоденькой неопытной женщины.

Это отлично подействовало. Мы смогли работать вместе. Не без скрипа, но тем не менее.

А в мой день рождения он позвал меня в свою комнату. С величавым выражением на физиономии он протянул мне подарок — тяжелый пакет, завернутый в пеструю бумагу. «Ну, что ты, не нужно было! — воскликнула я. — Спасибо, ты такой милый! Надо же, ты помнишь про мой день рождения…»

Вид у него был необычайно довольный и одновременно лукавый. Подарком оказалась книга под названием «Уютный дом»; в книге говорилось о том, как обустроить жилище. Главная задача женщины.

Я так и не поняла, издевается он или хочет быть любезным, может, и то и другое. Но в любом случае он растрогал меня чуть не до слез.

Через несколько месяцев я позвала всю редакцию к себе домой на ужин. Когда я встречала гостей, на мне был фартук; наш оператор одобрительно посмотрел на меня и сказал:

«Этот фартучек тебе идет гораздо больше, чем карандаш в руках». И насмешливо улыбнулся ей, как бы говоря: «Ты хорошая девчонка, но надо бы тебе создать семью и прекратить играть в журналистику. Это занятие не для бабья».

К сожалению, бывают случаи, когда не помогают ни накрашенные ресницы, ни хитрость — человеку попросту не верят. На похоронах Ельцина я стояла с вышеупомянутым оператором и своими финскими коллегами перед храмом Христа Спасителя, чтобы снять стендап — короткий устный репортаж перед камерой. Пока мой коллега шел на свое место, я отошла посмотреть, насколько длинна очередь в церковь.

Не прошло и двух секунд, как примчалась милиция: «Девушка, здесь стоять нельзя. Идите и встаньте в очередь». «Все в порядке, я журналист», — сказала я и машинально показала аккредитацию российского Министерства иностранных дел.

Милиционер помоложе даже не взглянул на аккредитацию. Вместо этого он схватил меня за локоть: «Сейчас же идите и встаньте в очередь! Здесь нельзя останавливаться!»

«Черт возьми, я журналист! Вон стоит моя съемочная группа, я сейчас буду снимать стендап! Вы мешаете мне работать!» — взвыла я в ответ.

Милиционер потащил меня прочь; я сопротивлялась и орала все громче. Наконец прибежал милицейский начальник. Он внимательно изучил мою аккредитацию.

Потом он взял меня под руку, подвел к съемочной группе и спросил, на его взгляд, у наиболее заслуживающего доверия человека, то есть почти шестидесятилетнего оператора: «Это ваша девушка?»

Едва ли надо добавлять, что оператор весь остаток того дня в лицах изображал перед нашими служащими, как он вырвал Аню из лап милиции. И это совершенная правда. В глазах милиционеров я была просто потерявшейся девчонкой. Они не стали утруждать себя проверкой моих документов, потому что доверие ко мне с самого начала равнялось нулю. Вот оператор — совсем другое дело: солидного мужчину под шестьдесят проверять нет необходимости.

Русское общество демонстрирует мужской шовинизм весьма откровенно и устойчиво. Например, в порядке вещей писать объявления о приеме на работу следующим образом: «Требуется секретарь, женщина, до 25 лет, рост не ниже 175 см».

Я видела и такие объявления о рабочих вакансиях, где работодатель прямо сообщал, что нужен мужчина, хотя служебные обязанности не подразумевали использования физической силы. Подход, который в Финляндии запрещен законом.

Когда мы с моим оператором почти опаздывали на рейс в Петрозаводск, авиакомпания объявила только его имя. «Почему вы не объявили, что моя коллега тоже задерживается?» — спросил Илья, когда мы, пыхтя, добрались до двери. «Ну, девушка же с вами!» — весьма раздраженно ответила стюардесса.

Люди без притворства говорят то, что думают. В этом смысле Россия — страна спасительно либеральная. Никто не заботится о политкорректности; на деле это означает, что полемика иногда бывает более прямой и откровенной, чем в западном мире. Русские не живут в демократическом обществе, но, сравнивая их, например, со шведами, я иногда спрашиваю себя, какой из этих народов свободнее психологически.

К сожалению, это также означает, что можно говорить все что хочешь, например, о женщинах. Женщин откровенно оценивают по внешним качествам, это касается даже женщин, принимающих важные решения.

В своей книге «Мы и они» известный журналист Владимир Соловьев описывает политиков, с которыми он беседовал в своей программе. Фотографию известного оппозиционного политика Ирины Хакамады, помещенную в книге, он сопровождает текстом: «Ну, разве можно не любить такую женщину?!»

Ирина Хакамада — символ российской оппозиции, бывший вице-спикер Думы, ее уважают и за пределами ее партии. Она обладает острым умом, умеет точно формулировать свои мысли, отважна, и она настоящая звезда на всех теледебатах, где затмевает большинство российских политиков благодаря своему умению выражать мысли ясно и доступно. Но когда Владимир Соловьев описывает эту женщину, комментария удостаивается только ее внешность.

Вообще-то это не оскорбление. В России принято демонстрировать женщинам восхищение, делая комплименты их красоте. Это касается всех женщин, даже таких, как всемирно известная журналистка Анна Политковская. Когда ее убили, издание, в котором она работала, «Новая газета», отдало всю первую полосу под фотографию и некролог. Некролог начинался словами: «Она была красивая».

Анна Политковская была журналистом редкой отваги; она снова и снова разоблачала ужасающие нарушения прав человека в Чечне. Это было делом всей ее жизни. Но когда ее хладнокровно убили, ее коллеги решили почтить ее как человека; и, так как она была женщиной, совершенно естественным оказалось в первую очередь упомянуть о ее красоте. Это не шовинизм, это дань уважения мертвому в соответствии с русской традицией.

Сами женщины протестуют редко. Мощного феминистского движения в России не существует, и большинство знакомых мне русских женщин испытывают жалость к феминисткам. Они не понимают, к чему на самом деле стремятся участницы женского движения за права женщин.

«Мы и так командуем мужчинами. Вся тонкость в том, чтобы убедить мужчину, что это он принимает решения», — говорит Таня. Мужчина в семье голова, а женщина — шея, которая решает, в какую сторону голова повернется, гласит русская поговорка. Она отлично иллюстрирует русский взгляд на взаимоотношения полов. Уравнять мужчину и женщину в правах было бы скучно. Гораздо веселее и интереснее вести маленькую игру: муж — глава семьи, хотя всем известно, кто на самом деле принимает решения.

«Мужчинам надо дать понять, что преимущество — у них. Аня, тебе просто нужно научиться казаться слабее и простодушнее, чем ты есть», — говорит Катя, одна из моих лучших петербургских подружек. «Неужели правда? — недоумеваю я, — А мужчинам скучно не будет? Неужели интересно жить с кем-то, кто соглашается абсолютно со всем, что ты говоришь?»

«Ясно, что мужчине не нужна подружка, которая умнее его! На что это будет похоже», — хором восклицают Коля и Илья, когда я задаю им тот же вопрос.

«Но неужели не скучно, когда тебе никогда не возражают?» — сомневаюсь я.

«Аня! Ты хочешь, чтобы у тебя был мужчина, или нет?»

Видимо, самая тщательно охраняемая тайна России состоит в следующем: женщины не глупее и не слабее мужчин — наоборот. Но никто не говорил об этом мужчинам.

Статистика говорит своим четким языком. Русские мужчины умирают примерно в возрасте 59 лет, женщины — в 72 года. Алкоголизм — значительно большая проблема среди мужчин, чем среди женщин. Русские мужчины чаще становятся жертвами несчастных случаев на производстве, потому что в России до сих пор существует достаточно много отраслей, где задействован мужской физический труд и не соблюдаются правила безопасности; самый тревожный пример — шахты.

Женщины получают образование, ходят на работу, присматривают за домом, детьми, заботясь о семье и в то же время успешно поддерживая иллюзию, что мужчина — глава семьи.

Вероятно, важная причина в том, что женщин большинство. Так как мужчины умирают раньше, в России гораздо больше женщин, чем мужчин. И среди оставшихся мужчин очень трудно найти такого, который бы: а) не пил, б) имел работу и в) был не женат. В России избыток красивых, хорошо образованных, компетентных женщин — и недостаток непьющих работающих мужчин.