Русское старообрядчество: традиции, история, культура - Дмитрий Урушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это стихотворение о 1917 годе. Тихонов очень точно выразил то, что произошло в тот черный год – «нет России».
Историк-религиовед Дмитрий Урушев
Философ Василий Васильевич Розанов выразился грубее: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. Не осталось царства, не осталось Церкви, не осталось войска и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего. Остался подлый народ».
В наши дни принято сожалеть о «России, которую мы потеряли», о великой империи, рассыпавшейся в 1917 году. Ах, какая была страна: хруст французской булки, дамы с собачками, господа офицеры, цыганские хоры, шустовский коньяк и устрицы.
Но знают ли наши сожалетели, что Русь слиняла не в 1917 году, а гораздо раньше – в XVII веке? То, что произошло при императоре Николае II, было предрешено еще при царе Алексее Михайловиче.
Церковные преобразования этого государя и последовавший за ними великий раскол явились началом самоубийства русского царства.
При Алексее Михайловиче были изменены многие богослужебные обряды и предания – крестное знамение, порядок крещения и литургии, все церковные песнопения и молитвы. Ни в одной священной книге не осталось ни одной строчки, которая бы не была переиначена, причем неудачно или ошибочно. Это обернулось величайшей бедой для нашего народа.
Нельзя не согласиться с писателем Александром Исаевичем Солженицыным: «Через 40 лет после едва пережитой народом Смуты всю страну, еще не оправившуюся, до самой основы, духовной и жизненной, потряс церковный раскол. И никогда уже – опять-таки на 300 лет вперед – православие на Руси не восстановилось в своей высокой жизненной силе, державшей дух русского народа больше полутысячи лет. Раскол отозвался нашей слабостью и в ХХ веке».
Как наркотики не сразу убивают человека, а медленно разрушают его, так и церковные преобразования медленно разрушали русское государство до тех пор, пока не убили.
Ведь реформы царя Алексея Михайловича и патриарха Никона касались не только богослужения, книгопечатания или иконописи. Они касались народного умонастроения, общественных взглядов и государственного мировоззрения, одним словом, того, что называют идеологией.
Прежняя русская идеология – «Москва – Третий Рим» – была цельна и самодостаточна. Историк Николай Федорович Каптерев писал о ней: «Так сложился у русских взгляд на себя как на особый, избранный Богом народ. Это был своего рода новый Израиль, только в среде которого еще сохранилась правая вера и истинное благочестие, утерянные или искаженные всеми другими народами. Этот новый Израиль должен был тщательно хранить вверенное ему сокровище. В этом заключалась его главная историческая задача, залог всех его успехов и процветания. Утеря вверенного ему на хранение сокровища означала бы гибель истинного благочестия во всей вселенной, водворение на земле царства антихриста, а для самого Израиля – неминуемое конечное падение его царства».
Новая идеология царя и патриарха была порочна и убога. Ее вполне выразили сторонники церковных реформ в споре с протопопом Аввакумом:
– Глупы были и не смыслили наши русские святые, неученые люди были. Зачем им верить? Они грамоте не умели!
Такая идеология способствовала развитию у нашего народа чувства собственной неполноценности и ущербности. Дескать, мы, русские – невежи и дикари. Шесть веков христианства нас ничему не научили. Нам надобно всему учиться заново.
При царе Петре I эта народная неуверенность была доведена до всеобщего безумия. Отныне стало незазорно ругать Россию. Дескать, она и немытая, и убогая, и лапотная. Ничего-то хорошего у нас нет. Всему-то нам надо учиться.
И наши предки стали покорно учиться. При Алексее Михайловиче – у греков, малорусов, белорусов и поляков. При Петре Алексеевиче – у немцев, голландцев, англичан и шведов.
Но это была не учеба, а скорее, бессмысленное повторение, обезьянничанье. Греки учат креститься тремя перстами? Хорошо, будем так креститься. Малорусы учат по-своему писать иконы? Нехай, будем так писать. Немцы учат брить бороды? Гут, будем бриться. Голландцы учат курить табак? Ладно, ребята, закуриваем!
То же происходит и в наши дни. Только теперь мы подражаем не европейцам, а американцам: джинсы, гамбургеры, чипсы, пепси-кола, кока-кола и Хэллоуин.
В Советском Союзе было такое понятие – «тлетворное влияние Запада». Сейчас оно может казаться нелепым и смешным. Но именно этим влиянием объясняются многие пороки и беды современной России.
И как ни странно, в распространении западного влияния виноваты не телевидение и интернет, а Алексей Михайлович и Никон. Именно они виноваты в том, что русская молодежь со школьной скамьи приучается к табаку, наркотикам, пиву, водке, громкой музыке и глупым фильмам.
Если бы в XVII веке царь и патриарх не начали раболепно заискивать перед всем иноземным, то сегодня наша родина была бы мощной христианской страной.
Образ этой несбыточной Руси можно видеть в старообрядчестве, староверии, древлем православии.
Старообрядцы – это те христиане, что не признали богослужебные реформы и последовавшее за ними изменение русской жизни. Они остались верны церковной старине и отеческой древности. О них и рассказывает эта книга.
Староверие – своеобразная русская Атлантида.
Она подобна сказочному городу Китежу, ушедшему на дно озера Светлояр. Проходят века, а город под водой живет неизменной древнерусской жизнью. И только чистый сердцем может проникнуть в тайну Китежа, услышать звон его колоколов, увидеть его златоглавые храмы.
Так и старообрядчество – отражение Святой Руси, воспоминание о Третьем Риме, мечта о Небесном Иерусалиме. Только тот, кто помнит о своих корнях и готов искать правду, найдет старую веру. «Иванам, не помнящим родства» и пренебрегающим минувшим, истина не открывается.
Увы, история не знает сослагательного наклонения. А так хочется помечтать о том, какой была бы Россия, если бы осталась староверческой! Несомненно, это была бы сильнейшая мировая держава.
Ведь старообрядчество – это не только старые обряды, двуперстное крестное знамение, трисоставный (восьмиконечный) крест и борода. Это также честность, верность, трезвость и трудолюбие.
Солженицын справедливо полагал, что если бы не реформы XVII века, то «не в России бы родился современный терроризм и не через Россию пришла бы в мир ленинская революция: в России староверческой она была бы невозможна».
Воистину, вот настоящая Россия, которую мы потеряли. О ней надо сожалеть. Ее надо оплакивать.
Трудно поверить в это, но сто лет назад на Руси проживало не менее 15 миллионов старообрядцев.
Когда-то целые местности были заселены преимущественно староверами. Советская власть, разорив русскую деревню, разорила и эти местности. Там, где когда-то жили справные крестьяне и стояли старообрядческие храмы, ныне разруха и запустение. Заброшенные кладбища и церковные развалины, заросшие крапивой и кипреем, – вот и все, что осталось от больших деревень.
Когда-то даже целые города были населены в основном староверами. Богатые промышленники и торговцы заботились не только о набивании кошелька, но и о спасении души. Поэтому строили не только фабрики и лавки, но и храмы Божьи. Советская власть не пощадила купцов с их промыслами и торгами. Они канули в небытие. А вместе с ними канули ярмарки и базары, банки и заводы, богадельни и церкви.
Сегодня в каком-нибудь городе Эн, который азиатски дик, скучен, пылен и всеми забыт, молодежь коротает вечера с сигаретой в зубах и пивом в руках. Ребята и не вспомнят, что сто лет назад в их городке было несколько старообрядческих храмов, а их прапрадедушки и прапрабабушки степенно расхаживали в кафтанах и сарафанах, картузах и платках. В ту пору встретить на улице человека с папиросой или бутылкой было просто немыслимо.
Чтобы не погибли русская земля и русский народ, мы должны помнить о своих корнях, о предках, не принявших новины Алексея Михайловича и Никона. Нам нужно знать, кто мы такие, чья кровь течет в наших жилах.
Писатель Валентин Григорьевич Распутин заметил: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни». Крепкая историческая память, твердое знание прошлого – залог нашей жизни, нашего будущего.
Недаром Пушкин писал: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Он также писал: «Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим».
Эти слова особенно важны сегодня, когда наша родина переживает не лучшие времена.
От нас, дорогие друзья, зависит будущее России. Что станется с русским государством и русским народом через полстолетия? Сохранится ли наша речь? Будут ли наши потомки исповедовать христианство? Будут ли они читать Пушкина?
