Грешная фантазия - Николь Джордан

Сэмюел Мейтленд пробился в магнаты собственными силами. Будучи прозорливым бизнесменом, он участвовал в многочисленных предприятиях, но свое огромное состояние создал главным образом блестящими проектами парусных судов. Хотя респектабельное общество считало Мейтленда человеком низкого происхождения и осуждало за то, что он занимается торговлей, он все же отправил Антонию в самую престижную в Англии академию для юных леди, где ее терпеливо обучали.

– Вы, мистер Деверилл, наверняка участвовали во многих приключениях? – стараясь преодолеть свою застенчивость, спросила Антония.

Он перевел на нее взгляд, и она увидела в их ясной глубине насмешливый блеск.

– Да, верно.

– Нельзя ли услышать хотя бы о некоторых из них?

– О, только не это. – Мейтленд покачал головой. – Такие рассказы не подходят для нежных ушей.

– Видите ли, я не посчитался с мнением отца и убежал в море, – подтвердил Деверилл. – Хотел посмотреть мир и оставить в нем свои следы.

– Кажется, ваш отец носит рыцарский титул? – Антония с любопытством взглянула на него.

– Да, но как самый младший из трех сыновей я никогда не унаследую этот титул.

Все же в его жилах течет доля голубой крови, отметила про себя Антония. Имя, данное ему при крещении, тоже аристократическое, так как Трей – это сокращенное от Трейлейн, названия родового имения по материнской линии. Говорили, что он очень богат. Деверилл владел небольшой флотилией вооруженных судов, которые сдавал внаем судоходным компаниям для обеспечения защиты больших, неповоротливых торговых кораблей, перевозящих ценные грузы, как от французского флота, так и от грабителей-корсаров. При этом ходили слухи, что он разбогател на конфискации сказочных пиратских сокровищ.

– Мне тоже хотелось бы отправиться в море, – весело заявила Антония, – но это ужасно расстроило бы папу.

– Ах, дочка, ты разбила бы мое сердце. Но ты моя гордость и когда-нибудь непременно сделаешь великолепную партию.

Тут Антония снова отдала все внимание бланманже. Ее мать была урожденной аристократкой, и Сэмюел Мейтленд не мог смириться с мыслью, что дочь чахнет вне общества из-за его неблагородного происхождения. Антония обожала отца и сделала бы все, чтобы порадовать его, даже если бы это противоречило ее ожиданиям чего-то более возбуждающего и захватывающего, чем достойная, скучная жизнь, которую вели большинство великосветских леди.

Взглянув на отца, Антония отметила, что за последний месяц он словно постарел: в его волосах появилась седина, на лице добавилось морщин, а от былой веселости не осталось и следа. То, что теперь он жил исключительно ради нее, не было для Антонии секретом.

– Моя девочка, нам с Девериллом нужно обсудить важные дела, – обратился к ней Мейтленд.

– Да, папа. – Антония заставила себя улыбнуться и, обойдя вокруг стола, поцеловала отца в щеку. – Я побуду в гостиной.

Мужчины вежливо встали, и Антония, уходя, слышала, как отец сказал:

– Пойдемте в чертежную, Деверилл, я покажу вам новый проект.

Чертежной Сэмюел Мейтленд называл большой кабинет, где он создавал эскизы новых кораблей. В последнее время, стремясь стать респектабельным членом общества, он начал управлять своей империей из дома, вместо того чтобы каждый день отправляться в контору, расположенную неподалеку от лондонской гавани. Сэмюелу доставляло удовольствие иметь благодарного слушателя, который признавал в нем талантливого конструктора; такой моряк, как Деверилл, мог по достоинству оценить его успехи.

Когда через час экономка, миссис Пик, принесла чай, Антония все еще скучала в гостиной. Ей очень хотелось, чтобы добрая женщина осталась и составила ей компанию, но миссис Пик прекрасно знала свое место, поэтому они просто немного поболтали, и экономка ушла.

Допив чай, Антония пошла наверх, чтобы сменить вечернее платье на зеленый бархатный костюм для верховой езды. В дальнем конце двора отец соорудил площадку для стрельбы из лука, которая вполне устраивала Антонию. Стрельба из лука являлась видом спортивных состязаний, доступным для женщин, и Антония надеялась, что когда-нибудь ее примут в члены Королевского британского клуба лучников.

Спустившись по ступенькам террасы, Антония пошла по дорожке через ландшафтный парк, освещенный неярким лунным светом. Миновав застекленный павильон, украшенный изящным деревянным кружевом и вьющимися розами, она подошла к маленькой постройке, в которой хранилось спортивное снаряжение, и зажгла два фонаря – один на дальнем конце стрельбища, чтобы освещать соломенный круг, а другой на мраморном столе рядом с линией стрельбы. Затем, достав лук и колчан со стрелами, она с удовольствием ощутила в руках гладкий полированный тисовый лук.

Вставив стрелу и оттянув тетиву, Антония ощутила чувство благоговейного спокойствия. Ее не огорчило даже то, что она совершенно утратила мастерство и из двенадцати стрел только три поразили золотой «бычий глаз» в центре.

Внезапно Антония почувствовала, что она не одна и, вздрогнув, обернулась. Трей Деверилл стоял неподалеку и добродушно улыбался.

– Простите, я, кажется, напугал вас. – Он не спеша направился к ней. – Из своих апартаментов я услышал странные звуки и решил узнать, что это такое.

Когда Деверилл остановился возле Антонии, фонарь осветил его необыкновенно красивые черты, и ее сердце снова застучало сильнее, однако она сумела взять себя в руки.

– Я думала, вы все еще беседуете с моим отцом. Когда папой овладевает идея нового проекта, он не ложится спать, пока не проработает досконально все детали. – Она вздохнула и вставила стрелу. – Мне повезет, если он выйдет из чертежной до того, как закончатся мои каникулы.

– А вы не можете пойти к нему туда?

– Боюсь, меня там не ждут. – Выпустив стрелу, Антония проследила, как та со свистом описывает дугу.

– Впечатляет, – одобрительно заметил Деверилл, когда наконечник стрелы вонзился рядом с золотым центром.

– Благодарю вас, но здесь расстояние меньше, чем на соревнованиях.

– Стрельба из лука необычное занятие для леди, разве нет?

– Безусловно. – Антония насмешливо улыбнулась. – Но это то немногое, что мне доступно. Я не музыкальна, не умею хорошо рисовать и ненавижу шить. Прискорбно, но стрельба излука и верховая езда да еще, быть может, языки – это мои единственные таланты.

– Вы настоящая амазонка. – Антония недовольно поморщилась.

– Я восхищаюсь вами, – добавил Деверилл, очевидно, поняв, что коснулся больного вопроса.

– Если девушка такая высокая, как я, мистер Деверилл, она не радуется подобным сравнениям. – Антония почувствовала, как собеседник оценивающим взглядом окинул ее фигуру.