Литературная Газета 6236 (32 2009) - Газета Литературка

Допускаю, что слегка переусердствовал в описании своей обиды. На самом деле природа писательской нетерпимости друг к другу мне более или менее понятна. Основание - даже не идейное противостояние, как может показаться. Чаще всего причина кроется в зависти, однакоз не вульгарной, не заурядной, а скорее, как бы метафизической, органически сопутствующей любому творчеству, а уж литературному в особенности. Тем не менее формы она принимает именно что вульгарные и оскорбительные, причиняя несомненный урон и тому, кого обхамили, и тому, кто позволил себе хамство, и литературному делу в целом.

Можно, конечно, успокоиться соображением, что так оно было всегда. Что злоязычие, выражаясь гоголевскими словами, натурально неотрывно от писательского звания. Об одном из самых злобных критиков, о Буренине, незабвенный Влас Дорошевич сочинил фельетон, сравнив газетного зоила с сахалинским палачом. И всё же речь шла о критике. Так или иначе пытавшейся и ныне пытающейся объяснить свою крайнюю нелюбовь какими-никакими профессиональными резонами. Я же имею сейчас в виду близкую к ненависти вражду, вот уже двадцать с лишним лет разъедающую профессиональную литературную среду.

Нет сомнений: любить или ненавидеть вы можете кого угодно, но, будучи, как говорится, мастером слова, должны знать или понимать настоящую цену как самому своему обожаемому, так и самому ненавистному сочинителю. С обожанием всё относительно ясно, оно подчас проходит по линии дружеской слабости, простительной любому читателю, даже из сугубо авторского круга, но вот отрицать чьё-либо творчество на основании личной человеческой или корпоративной неприязни - дело крайне неблагородное.

Я всё же предпочитаю корпоративную солидарность. Не ту, которая настаивает на некоей нашей исключительности, но ту, какая подразумевает, что коллеги должны как минимум друг друга уважать. Хотя бы из почтения к тому делу, которое каждый из них провозглашает или почитает про себя святым и на земле самым главным.

Повторяю, я имею полное право не воспринимать творчество своего современника, мне могут претить круг его идей, его интонация и образная структура, но я не должен позволять себе публично язвить и злословить по его поводу, если опыт и профессиональное чутьё подсказывают мне, что он талантлив. Или по меньшей мере честен перед собой и читателями, даже если не слишком одарён. Плохая литература не преступление, замечал мудрый Честертон. В том смысле, что не заслуживает столь уж яростного порицания. Преступление, позволю себе добавить, литература подлая и бесчеловечная. Если же незадачливого сочинителя невозможно в этом упрекнуть, то, право же, коллегам нет смысла даже подвергать его при всём честном народе поношению.

Взаимными оскорблениями памятных 90-х писатели всех направлений нанесли колоссальный вред и самим себе, и собственному престижу, и более всего своему призванию. В конце концов вполне можно было размежеваться и разойтись по компаниям единомышленников без свар и ссор, соблюдая по отношению к достойным коллегам приличную писательскому имени корректность. Иногда кажется, что так оно бы и произошло, если бы не литературная чернь, которой по соображениям разного свойства выгодно было сталкивать лбами мастеров, плодить униженных и оскорблённых.

Между прочим, я неизменно испытываю то, что в недавние времена называлось чувством глубокого удовлетворения, когда в статьях критика, известного своими почвенническими симпатиями, нахожу серьёзные размышления по поводу стихов Иосифа Бродского или прозы Андрея Битова. Удовлетворение было бы ещё более глубоким, если бы либеральные критики не стеснялись при случае упомянуть добрым словом кого-нибудь из не близких им по духу "деревенщиков".

Кстати, торжеством вот такой подлинной "поверх барьеров" профессиональной солидарности сделались недавние похороны Василия Аксёнова. Не думаю, что для всех пришедших сказать ему последнее "прости" коллег он был любимым автором. Он был для них заслуживающим признательности собратом. И ещё - примером личности, действующей в искусстве. По традиции общее горе делает нас мудрыми.

Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции

В необозримом будущем

ОПРОС

Принят закон, разрешающий вузам и государственным научным учреждениям создавать малые инновационные предприятия. Предполагается, что таким образом бюджетники смогут внедрять свои ноу-хау, не отходя далеко от кабинетов и кафедр. Закон должен "выпрямить и сделать более короткой дорогу для попадания научных разработок на рынок", уверяют нас. Депутаты, прерывавшие ради принятия закона отпуска, предполагают также, что в документе содержится "важная антикризисная составляющая". Они даже верят, что благодаря закону в обозримом будущем будет создано до 30 тысяч рабочих мест.

Алексей МУХИН, генеральный директор Центра политической информации:

- Ситуация была парадоксальная. Для того чтобы вызвать депутатов из отпусков, пришлось потратить значительные средства. При этом никакой необходимости в такой срочности не было. Закон вполне мог подождать оставшиеся до осенней сессии полтора месяца.

Что же касается самого закона Говорить о его важности и значимости для общественно-политической и экономической жизни страны пока весьма затруднительно. Для того чтобы он заработал, нужно принять ещё сотни подзаконных актов. На это уйдёт как минимум полгода - не думаю, что чиновники, которые должны акты разработать, будут столь же послушны и оперативны, как депутаты. У них, как известно, свои резоны.

Честно говоря, я не жду большого инновационного прорыва в результате того, что университетам и институтам разрешат создавать малые предприятия. Боюсь, на деле это будут очередные кормушки для институтского начальства и лиц, к ним приближённых. Также мало верится, что эти меры сильно повысят эффективность бюджетных научных организаций. Ведь наше нынешнее техническое отставание - во многом результат их деятельности. Говорю не понаслышке, так как мне приходилось работать на таких предприятиях и я знаю, что там творится. Для того чтобы они действительно перестроились на "инновационные рельсы", нужно что-то более кардинальное, чем принятые в такой спешке законы.

Валерий ХОМЯКОВ, директор Совета по национальной стратегии:

- На мой взгляд, сама идея создания малых предприятий при институтах вполне разумна. В советское время при вузах и НИИ тоже были хозрасчётные организации, где наиболее способные студенты могли воплощать свои задумки и идеи в практику, зарабатывая при этом небольшие деньги.

Закон при грамотном его применении способен принести много пользы. У нас сегодня существует большая брешь в подготовке грамотных инженерных кадров в той части экономики, которую прежде называли агропромышленным комплексом. А ведь именно в этой сфере создаются основные материальные блага. Наиболее способные студенты технических специальностей могли бы решать вопросы своего трудоустройства и приобретения опыта как раз на малых предприятиях своих вузов.

Хотя здесь есть опасность, что на малые предприятия будут устраивать "любимчиков". Также есть и "коррупционный риск". По всей видимости, новые хозяйственные общества будут частично финансироваться из бюджета, что, как мы знаем, чревато не совсем оправданными распределениями средств.

Наверное, разумнее было бы сначала сделать эксперимент на базе нескольких ведущих вузов страны, чтобы учесть все возможные подводные камни. Теперь же не так просто будет уследить за тем, как закон исполняется в сотнях институтов и предприятий по всей стране. В любом случае придётся создавать контролирующие структуры, которые не позволят превратить новоиспечённые хозяйственные общества в многочисленные потёмкинские деревни.

СУММА ПРОПИСЬЮ

Конечно, скорость, с какой депутаты съехались и проголосовали, произвела впечатление. Мы убедились, что президент, если хочет, может их заставить поворачиваться. Но вот дальше Если судьба этого интересного начинания окажется целиком в руках чиновников, то плоды его мы увидим только в необозримом будущем.

Полку самураев прибыло

БЕС ПОНЯТИЯ

Мне уже приходилось отмечать ("ЛГ", N 26), что у нас объявились последователи нравов средневековой Японии, где даже захудалый самурай считался стоящим над самым образованным простолюдином. Простолюдин мог быть убит самураем без всяких для того последствий.

То же ныне и у нас. Что подтвердил, по сути, оправдательный приговор бывшему следователю Мазу, который в пьяном виде сбил насмерть женщину на пешеходном переходе и сбежал. Кстати, приговор был повторно утверждён вышестоящей судебной инстанцией. То, что сигнал суда правильно понят, доказывают ежедневные сообщения о подвигах пьяных сотрудников органов всех званий и должностей. Дави кого хочешь, всё равно оправдают.