Кавказские пленницы - Александр Чернобровкин

– Хотели их арестовать за проституцию, но не успели, увезла какая-то машина, – сообщил капитан. – Найдем этих парней – и можно сажать этих, – показал он на девушек, – за проституцию. Какой, вы сказали, номер машины?

– Не помню, – соврала Тася.

– Ничего, посидите в «обезьяннике» – всё вспомните! – пообещал майор и приказал капитану: – Закрой их, пусть подумают.

Девушек закрыли в тесной камере, душной и темной. Они сели на узкую жесткую скамейку и заревели, представив себя зэчками да еще за проституцию.

Часа через два в камеру заглянул капитан.

– Ну, что, вспомнили? – поинтересовался он, потом оценивающе посмотрел на Асю и спросил: – Будем заводить дело или договоримся?

– А как договоримся? – задала вопрос Ася. – У нас мало денег, только на дорогу домой.

– Ну, бабе всегда есть чем заплатить, – сказал капитан, подождал немного, но не услышал то, что ждал. – Тогда посидите еще, подумайте, – предложил он и вышел.

– Мы согласны! – в один голос закричали девушки, боясь остаться в темной душной камере.

Тася досталась майору. Сперва он заставил сосать хуй, а когда завелся, положил ее грудью на стол и заехал в очко. Перед Тасиными глазами оказалась сводка преступности по Краснодарскому краю. Она успела прочитать, что изнасилования – самая непопулярная статья в крае и раскрываемость по ней самая низкая.

Асю драл капитан. Стоя, прислонив ее спиной к шкафу со стеклянными дверцами, которые весело позванивали. Энергичный был мужчина и напористый, даже завел Асю, но кончить она опять не успела.

Потом начальник отделения вызвал двух сержантов, русского и кавказца, и приказал им отвезти девушек в дом отдыха, на одну минуту, чтобы только схватили вещи, и сразу – на вокзал, посадить на поезд и проследить, чтобы уехали и больше здесь не появлялись, если не хотят в тюрьму.

– Можно нам помыться и пообедать? – попросила Ася, когда они ехали к дому отдыха.

– Нельзя, приказ! – отрезал кавказец и очень внимательно посмотрел на ее сиськи.

Ася все поняла, переглянулась с Тасей и ответила за двоих:

– Мы согласны.

Обоих поставили раком, положив грудью на кровати, стоявшие у противоположных стен, жопой к жопе, но Тасю ближе к изголовью, а Асю – к ногам. Сержант-кавказец заехал Асе в очко, а сержант-русский – Тасе во влагалище. Подружки негромко постанывали от боли и удовольствия. За это им разрешили помыться, не спеша собрать вещи, пообедать в столовой дома отдыха и только потом отвезли на вокзал.

Глядя вслед отходящему поезду, сержант-русский сказал, восхищенно крякнув:

– Молодей, Арчил! Сам поебался, друзьям подкинул, а заодно и бате своему и его подчиненным! И как он таких дур находит?! Никогда не ошибается!

– Глаз у него – алмаз! – согласился сержант-кавказец. – Орел!

В это время Ася и Тася лежали ниц на верхних полках, потому что задницы болели так, что не усидишь. С тоскою обе думали о том, делать аборт или нет, если вдруг забеременели, а если не делать (к чему склонялись обе), то какое отчество дать ребенку?