Планета кошек - Вербер Бернар

Я отвечаю:

– Сперва хочу послушать ваши соображения. Наверняка у вас найдутся конструктивные мысли.

Я умалчиваю о том, что на данный момент ничего еще не придумала и просто тяну время.

– Есть предложение вернуться во Францию, – лезет вперед Эсмеральда. – Жаль говорить о неприятном, но уже ясно, что в Америке гораздо больше крыс, чем в Европе. Мы думали, что плывем в город, придумавший эффективное средство против крыс, но выходит, что либо американские люди нас обманули, либо их средство больше не действует. Нам остается одно: пересечь Атлантику в противоположную сторону, вернуться домой.

Я освежаю ей память:

– Во Франции видимо-невидимо крыс под предводительством страшного царя Тамерлана.

– Один раз мы его победили, победим и во второй. Этот враг нам уже знаком. Как мне представляется, это реалистичнее, чем идти против неисчислимых американских крыс, с которыми мы даже не знакомы, – нагло гнет она свое.

Она больше меня не боится?

Я мяукаю:

– Хочешь опять воевать с Тамерланом?

– Все остальное еще хуже, – продолжает настаивать она.

– Не забывай, Эсмеральда, что мы еле-еле его одолели. В этот раз я не уверена в успехе. У кого-нибудь есть более реалистичные варианты?

Лапу тянет Анжело.

– Нападем на них! Подумаешь, какие-то крысы! Набросимся и всех перебьем. Разом с ними покончим.

Я насмешливо смотрю на своего сына и даже утруждаюсь ему ответить.

Какой примитив, какая ограниченность! Он воображает, что власти можно добиться насилием. Что же, придется заняться его образованием. Лучше поздно, чем никогда.

Я спрашиваю со вздохом:

– Еще какие-нибудь идеи?

– Предлагаю остаться на борту. Будем считать корабль нашим островом, нашим убежищем, – подает голос Пифагор.

– Как насчет пропитания?

– Рыбная ловля. То же самое, что в плавании.

– Хватит с меня рыбы, – отмахиваюсь я.

Остальные согласны со мной.

– Нельзя бесконечно сидеть на корабле, – заключаю я.

Натали поднимает свою изящную пятипалую руку и берет слово. Я могу понимать ее речь благодаря новому коммуникационному интерфейсу, вживленному мне в лоб.

Это сложное устройство, сконструированное профессором Романом Уэллсом, позволяет при помощи простого черного шарика, похожего на бородавку на моем Третьем Глазу, поддерживать радиосвязь по протоколу Bluetooth с микронаушником моей служанки. Программа в простом микрочипе преобразует ее человеческие слова в понятное мне мяуканье и, наоборот, мое мяуканье – в понятные ей фразы.

– Я предлагаю, – говорит она, – отправиться на поиски другой территории в Америке, более пригодной для безопасной высадки. Далее мы двинемся посуху и найдем спокойное местечко. Неважно где: в Скалистых горах, в пустыне Мохаве, в полных аллигаторов болотах Юга… Я бывала там в молодости. Крысы не захотят и не смогут там поселиться.

Я напоминаю ей о реальном риске:

– Узнав, где мы закрепились, они на нас нападут. В том, что они нас найдут, нет сомнения.

– А если поискать остров вблизи побережья? – предлагает профессор Роман Уэллс. – Наверное, там будет меньше крыс, чем на континенте. На острове будет проще удерживать их на расстоянии.

Остальные, как я погляжу, мучаются сомнениями. Думаю, всем надоело питаться рыбой.

– Можно было бы попробовать вступить в переговоры, – курлычет какаду Шампольон. – Пустив в ход дипломатию, я бы мог убедить местных жителей, что для них выгодно оказать нам гостеприимство.

Для пущей убедительности он расправляет свой белый хохолок.

– Все бы ничего, – говорю я, – не будь у крыс мерзкой привычки, возможно, атавизма, истреблять всех, кто не похож на крысу. Не хочу противоречить тебе просто из принципа, Шампольон, но с самого своего рождения я ни разу не встречала крысу, которая благосклонно относилась бы к чужакам. Они даже друг другу не дают спуску: убивают старых, больных, слабых, иногда даже собственных детей, если тем не повезет оказаться хилыми.

– Тебе не встречались благосклонные французские крысы, но американские могут оказаться более покладистыми, – не сдается попугай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Покладистые крысы?! Одно противоречит другому.

– Это вряд ли.

– Не будем торопиться с умозаключениями, – гнет свое Шампольон. – В конце концов, американские крысы, в отличие от французских, не имеют к нам конкретных претензий. Почему нас преследовал Тамерлан? Потому что хотел похитить у тебя карту памяти с Расширенной Энциклопедией Относительного и Абсолютного Знания, которую ты носила на шее, а еще из желания отомстить за разгром на Лебяжьем острове и в Руане. Американские крысы – другое дело: они с нами даже не знакомы.

Я разочарованно вздыхаю: мои спутники расписались в отсутствии у них перспективных идей. Разворачиваются дебаты. Каждый развивает свои представления или поддерживает чужие.

Кошка Эсмеральда в конце концов признает правоту Натали, хотя оговаривается, что не выносит холод, отчего предпочитаем горам пустыню.

Пифагор, как и Роман, выступает за бегство на какой-нибудь остров и за превращение его в крепость, как мы раньше укрепились на острове Сите.

Эсмеральда напоминает, что острова подобны тюрьмам, там легко можно оказаться пленниками.

Хряк Бадинтер и пес Наполеон выступают в поддержку возвращения во Францию. Подозреваю, что они мечтают воссоединиться со своими сородичами.

Наконец, все начинают друг другу противоречить, спорить ради самого спора.

В который раз я прихожу к выводу, что дискуссии всегда бесплодны.

– Ты-то сама, Бастет, что думаешь? Ты ничего не говоришь с самого начала обсуждения, – спохватывается Эсмеральда. – Ты обмолвилась о плане. Так что же у тебя за план?

Я не спешу с ответом, жду, пока все умолкнут.

– Ну что ж…

Все с любопытством смотрят на меня.

– Послушайте, с меня довольно, я чувствую, что всех вас разъедает скепсис. Такое впечатление, что вы мне не доверяете. Не собираюсь вам помогать, не располагая даже минимумом поддержки. Без нее я не могу продолжать. Раз так, я вам не скажу, что у меня на уме.

Я выпуталась и очень довольна собой. Иногда мое лицемерие удивляет меня саму.

– Ладно, – говорит Пифагор, – всем нам стыдно, прости, что поставили под сомнение твои способности. Внимательно тебя слушаем.

– Поздно, проехали.

– Пожалуйста, Бастет!

– Да не приставай ты к ней, нет у нее никакого плана, – ехидно говорит Эсмеральда.

– А вот и есть, – не выдерживаю я.

– Ничего у тебя нет.

– Нет, есть!

Проклятье, почему в решающие моменты не получается обойтись без детских препирательств?

Но я не отказываюсь от игры, потому что знаю, что она отвлекает. К тому же нужно любой ценой стряхнуть с них страх, наполнить энергий.

– Нет.

– Да.

– Раз так, мы тебя слушаем, – говорит Пифагор, желающий непременно подстегнуть диалог.

Все взгляды обращены на меня. Дальше увиливать не получится.

– Главное в моем плане – коммуникация.

– Раскрой свою мысль.

– Раскрываю: мы поплывем вдоль берега, отыщем участок без крыс, сойдем на берег. Будем вовсю общаться с местными жителями, чтобы сколотить большую союзническую армию с участием кошек, собак, свиней…

– …какаду, – дополняет Шампольон.

– И какаду, если они найдутся, ты прав. Кстати, тебе придется выступать переводчиком для коммуникации со всем местным зверьем.

– Продолжай, Бастет, изложи нам твой «чудодейственный план», – мяукает желтоглазая черная кошка.

– Итак, мы создаем большую армию и, пользуясь тем, что Нью-Йорк – остров, осаждаем его, как осадил нас Тамерлан на парижском острове Сите. У крыс начнется голод, и они сдадутся. Убивать их будет легко: они будут истощенными и ослабленными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне помогает уверенный тон.

Важно создавать впечатление, что выход существует. Даже если он не так хорош.

Я принимаюсь себя вылизывать, чтобы доказать, что даже враждебность не лишает меня природной беззаботности.