Купи меня (СИ) - Анна Александровна Завгородняя

имеют границ в своей жажде к роскошной жизни. А балы и приемы, столь любимые здешним обществом, обходились в круглую сумму. Только ведь джентльмены не могли работать. Точнее, могли, но врожденное благородство не позволяло марать руки.

Скользнув взглядом по широкой лестнице, оставшейся сбоку, я перевела взор на спину идущего впереди отца и леди, державшую его под руку. Стало немного неприятно видеть, как к Кэтрин Гаррингтон поглядывает на своего спутника. Так, будто весьма осчастливила последнего своим расположением.

— Мисс Дорнан! — оглянулась на меня женщина, будто почувствовав, что я думаю о ней. Или ощутила мой взгляд, устремленный на ее затылок? — Как вам нравится наш фамильный особняк? — спросила она и лукаво улыбнулась, ожидая похвалы.

— Излишняя роскошь! — тут же ответила я-то, что думала. Не желая играть в ее игру.

На лице леди мелькнула тень, но она заставила себя снова улыбнутся и крепче ухватившись за локоть моего дражайшего отца, проговорила, уже обращаясь непосредственно к нему:

— У вашей дочери прямой характер!

Вот уж не знаю, хотела она оскорбить меня, или похвалить? Вроде бы фраза была правдивой, но тон, с которым она была произнесена, заставлял подозревать первое.

— О! — обрадовался мой отец. — Она прямолинейна! Это черта характера, которую моя Джой унаследовала от своей покойной матушки, да будет ей земля пухом!

— О! — сочувствующе протянула леди Гаррингтон, а затем мы ступили под своды нового просторного зала.

Что и говорить, приглашенных было так много, что я сперва растерялась, застыв на пороге на несколько секунд. Меня не удивил расписной потолок зала и высокие столбы колон, поддерживающие потолок. Не удивила и богатая лепка на стенах, и пол из желтого мрамора, сверкавший под ногами. Но вот эта толпа разодетых господ, походившая на цыганскую свадьбу, поразила воображение.

На дамах были изысканные туалеты, причем достаточно пожилые леди носили весьма яркие, не по возрасту, платья с откровенными вырезами, выставлявшими на обозрение переспевшие прелести. А мужчины, затянутые во фраки, надменные, как и хозяин дома, поражали однообразием нарядов, отличаясь разве что покроем сюртуков. Здесь же были и слуги. Незримые, они подпирали стены или проплывали мимо гостей с подносами в руках, предлагая шампанское и вино.

Все пили, смеялись, а легкая музыка, витавшая в воздухе, создавала в зале атмосферу чего-то несерьезного, что меня несколько настораживало.

— О, леди Гаррингтон!

На нас обратили внимание, и хозяйка дома потянула за собой моего отца, продолжая держать его под руку и улыбаясь плотной комплекции мужчине, который вместе со своим окружением, уже направлялся навстречу к леди. Все они улыбались и больше смотрели на меня, чем на моего отца. Только мне совсем не хотелось улыбаться им в ответ и отвечать на эти изучающие, а порой и просто липкие взгляды, после которых хотелось непременно пойти и умыться.

— Сэр Ричард! — поравнявшись с мужчиной, леди Гаррингтон ответила кивком на его поклон. — Как чудесно, что я встретила именно вас первым!

— Весьма рад! — проговорил тот и мазнул по моему лицу с любопытством заядлого сплетника. — Весьма, весьма! — зачем-то повторил он, а леди Кэтрин продолжила:

— Хотела представить вам нашего дорогого гостя! Мистер Дорнан и его прелестная дочь, мисс Дорнан!

Отец поклонился первым, и сэр Ричард кивнул ему в ответ, после чего вся компания господина повторила движение своего негласного предводителя.

— Мистер Дорнан и его дочь недавно в столице и еще, увы, не знакомы с местным обществом. Мы были так любезны, что взяли на себя эту честь, представить наших новых друзей. А бал чем не повод для удачного знакомства? — она сверкнула белыми зубами и, наконец, отлепилась от руки моего отца.

— Буду весьма признательна вам, виконт Тосни, если вы возьмете на себя обязательство приобщить наших дорогих гостей остальному обществу! — проговорила женщина. — Мне придется пока ненадолго оставить вас. Знаете ли, еще не все гости прибыли и нужно сделать последние распоряжения… — она снова улыбнулась, а мне показалось, что эта женщина улыбается неестественно часто. Будто выставляла напоказ свои зубы, хотя, возможно, она только недавно сделала их у столичного мага-дантиста. Говорят, они творят чудеса!

Мысленно рассмеялась своему подозрению, а леди закончила, добавив:

— Посему, оставляю вас в обществе нашего милого виконта! — эти слова уже предназначались моему отцу и мне.

Отец поклонился, а я присела в книксене, распрямившись лишь когда леди Гаррингтон прошла мимо.

— Очень, очень рад нашему знакомству! — затараторил виконт. Затем, развернувшись к своему сопровождению, принялся азартно представлять отцу и мне своих знакомых и друзей, пока сосредоточившись на этой небольшой компании.

Глава 2

— О чем ты хотел поговорит со мной? — высокий стройный брюнет опустился в кожаное кресло за резным столом и, положив руки с длинными ухоженными пальцами на черную поверхность, взглянул на человека, стоявшего перед ним.

Второй мужчина был молод. Едва за двадцать. Темноволосый, быстроглазый, в неизменно дорогом костюме, чуть вычурном и модном, по мнению его брата, сейчас взиравшего на него с ожиданием и долей раздражения. На породистом лице застыло привычное выражение просителя. То, что он не любил больше всего, так как ассоциировал это с унижением собственного достоинства.

А ведь и правда! Что из того, что он любит деньги! Нет, не зарабатывать их, как старший брат, а тратить. И ведь делал он это со вкусом и превеликим удовольствием. Да и как может быть иначе? Ведь вокруг столько интересного и соблазнительного! А он слишком молод, чтобы думать о заработке. К тому же, еще его отец, увы, ныне покойный, лорд Артур Беррингтон, говорил, что не дело истинному джентльмену благородной крови, в роду у которого были даже представители королевской династии, марать руки работой. Для этого дела есть другие. А почтенный джентльмен пользуется доходами, которые приносит ему его земля и состояние, вложенное в хорошую банковскую структуру. Вот только пока отец руководил доходами семьи, как-то получилось, что в итоге, к дню его смерти, все они остались в долгах, как в шелках. Зато старший брат, Итан, наследник фамилии, каким-то непостижимым образом (Генри даже не хотел и не пытался думать, каким именно!) сумел вернуть роду былое состояние. Да и теперь работал не покладая рук, унижая свое имя подобными вещами. Зато денег было с избытком. И Генри искренне не понимал, отчего брат стал таким прижимистым и почему не желает, как и прежде, выдавать ему на расходы.

— Так что? — повторил вопрос брюнет и приподнял правую бровь, отчего на его породистом лице появилось выражение, которое Генри Беррингтон ненавидел всей душой, так как знал, что последует следом.

— Мне деньги нужны! —