Коаны - Автор неизвестен

Дома жена спросила его: «Что тебя так расстраивает?»

Ученый рассказал своей жене обо всем, что произошло.

«Почему бы не возвратиться в монастырь и не спросить старого монаха, что он имел в виду?» — предложила жена.

На следующий день рано утром ученый-конфуцианец пошел в монастырь, у ворот которого он встретил главного монаха.

«Почему вы пришли так рано?» — спросил главный монах.

«Я хочу видеть мастера и задать ему вопрос», — ответил Хань-ту-чи.

«Что у вас к нему за дело?» — спросил монах, и ученый повторил ему свой рассказ.

«Почему вы не спросите у меня?» — осведомился главный монах.

Хань-ту-чи тогда спросил: «Что это значит — 108 бусин днем и столько же ночью?» Главный монах трижды щелкнул зубами.

Наконец, Хань-ту-чи встретил Та-тяня и задал ему свой вопрос, а мастер в ответ трижды щелкнул зубами.

«Я знаю, — сказал конфуцианец, — в буддизме это одно и то же».

«Прошу вас, не говорите так», — ответил Та-тянь.

«Да, — сказал Хань-ту-чи, — несколько минут тому назад я встретил главного монаха у ворот и задал ему тот же вопрос и он ответил мне так же, как и вы».

Та-тянь подозвал к себе главного монаха и сказал: «Я понял, что ты показал ему буддизм несколько минут тому назад».

«Да», — ответил главный монах.

Время Куй-шаня

Куй-шань сказал своим монахам: «Холодные дни зимы повторяются каждый год. Прошлый год был таким же холодным, как и этот, и в следующем году будет такая же холодная погода. Скажите мне, монахи, какие дни года повторяются». Ян-шань, старший ученик, подошел к учителю и стал так, что его правая рука накрывала лежащий на груди кулак левой руки. «Я знал, что ты не сможешь ответить на мой вопрос», — сказал Куй-шань, а затем повернулся к своему младшему ученику, Сян-еню: «Что скажешь ты?» «Я уверен, что могу ответить на ваш вопрос», — сказал Сян-ень. Он подошел к учителю и стал. Положив правую руку на кулак левой, лежащей на груди, как это сделал старший монах, но Куй-шань не обратил на него внимания, «Я рад, что старший не смог мне ответить», — заметил учитель.

Встреча с прозревшим

Наставник Уцзу говорил: "Когда вы встречаете на дороге человека, прозревшего истину, вы не можете обратиться к нему со словами и вы не можете ответить ему молчанием. Что вам делать?"

Встреча Ян-шаня

После уединения, длившегося сто дней, Ян-шань встретил своего учителя, Куй-шаня. «Я не видел тебя здесь все лето, — сказал Куй-шань, — что ты делал?» «Я возделывал участок земли, — ответил Ян-шань, — и получил корзину проса». «Ты не потратил время зря», — заметил Куй-шань. «А что делали вы летом?» — спросил в свою очередь Ян-шань.

Старый монах ответил: «Я ел один раз в день, в полдень и спал несколько часов после полудня». «Тогда и вы не потратили время зря», — отозвался Ян-шань, и прикусил язык. «Ты должен иметь чувство собственного достоинства», — заметил Куй-шань.

Вступительная речь Ло-шаня

Господин Мин-ван выстроил монастырь для Ло-шаня и по просил его произнести первую речь в лекционном зале. Как мастер монастыря, Ло-шань сел в кресло, но не сказал ничего, кроме слова «прощайте» перед уходом в свою комнату.

Войдя к нему, господин Мин-ван сказал: «Учение самого Будды на горе Градхаркута было, должно быть, таким же, как Ваше сегодня». Ло-шань ответил: «Я думал, что вы чужды учению, но сейчас я понял, что вы имеете некоторое представление о дзэне».

Высказывание Шао-шаня

Однажды один монах спросил Шао-шаня: «Существует ли высказывание, которое не было бы ни истинным, ни ложным?» Шао-шань ответил: «В белом облаке не увидишь ни следа уродства».

Где встречаются после смерти

Тао-ву пришел навестить своего больного брата-монаха, Юнь-еня. «Где я смогу снова увидеть тебя, если ты умрешь и здесь останется только твой труп?» — спросил посетитель. «Я встречу тебя в том месте, где ничто не рождается и ничто не умирает», — ответил больной монах.

Тао-ву не удовлетворился таким ответом и сказал: «То, что ты хотел сказать — это то, что нет такого места, в котором ничто не рождается и ничто не умирает, и что мы не нуждаемся больше видеть друг друга».

Дамо успокаивает сознание

Дамо сидел лицом к стене. Второй патриарх, стоя в снегу, протягивал ему свою отрубленную руку и молил: "В моем сознании все еще нет покоя. Прошу вас, о наставник, успокойте мое сознание!"

Дамо сказал: "Дай мне твое сознание, и я успокою его".

"Всякий раз, когда я ищу мое сознание, — ответил Второй патриарх, — я не могу изловить его".

"Значит твое сознание уже успокоено", — сказал Дамо.

Два монаха свертывают занавес

Фаянь, настоятель монастыря Цинлян, перед началом проповеди приказал поднять бамбуковый занавес у входа в зал. Два монаха принялись его сворачивать. Фаянь сказал, указав на монахов: "Один из них прав, другой ошибается".

Девушка выходит из состояния медитации

Во времена Будды Шакьямуни Манджушри отправился на собрание всех будд. Однако ко времени его прибытия все будды уже разошлись. Только одна девушка все еще находилась в состоянии самадхи. Манджушри спросил у Будды, как смогла девушка достичь такой просветленности, которая даже ему была недоступна. "А ты верни девушку в чувство и спроси у нее сам", — ответил Будда.

Манджушри трижды обошел вокруг девушки и щелкнул пальцами, но безрезультатно. Он вознес ее на вершину небес и употребил все свои божественные силы, но так ничего и не добился. Шакьямуни сказал: "Даже сто тысяч Манджушри не смогли бы вывести девушку из медитации. Но внизу, за пределами двенадцати сотен миллионов миров, находится бдхисаттва Неведения. Он сможет сделать это". В тот же миг бодхисаттва Неведения вырос из-под земли и отвесил поклон Шакьямуни, а тот велел ему пробудить девушку. Бодхисаттва Неведения подошел к девушке, щелкнул пальцами, и девушка тотчас очнулась

Деревянный подлокотник

Однажды в монастыре Или-чуань повар-монах принимал у себя в гостях монаха-садовника. Когда они сидели за столом, раздалось птичье пение. Только оно смолкло, садовник постучал пальцем по ручке кресла. Птица запела снова, но скоро замолчала.

Садовник постучал еще — пение не возобновлялось. «Понял?» — спросил монах. «Нет, — ответил повар, — не понял». Садовник в третий раз постучал по креслу.

Деревянный шар Цзю-феня

Однажды Цзю-фень начал свою лекцию с того, что показал на маленькой площадке деревянный шар.

Десятифутовая площадка Ки-шуаня

На стене дома Ки-шуаня было начертано стихотворение:

Десять квадратных футов Ки-шуаня.Слишком круты, чтобы взобраться.Если кто-либо войдетОн станет великим генералом.Ки-шуань врожденный мастер дзэна.

Один монах спросил Юань-феня: «Какое стихотворение собираетесь написать для своего жилища?»

Юань-фень, вместо ответа, показал стихотворение:

Десять футов Цзю-феня никогда не имели дверей.Всякий монах, кто входит тудаТут же видит Цзю-феня.

(Скользя по льду). Монах воздал почести и встал.

Юань-фень спросил: «Ты видишь Цзю-феня или нет?»

Монах заколебался.

Юань-фень ударил монаха по губам метелкой от москитов.