Любовь как ненависть - Ванесса Мэттьюс

Месть – блюдо, которое подают холодным. Так, кажется, говорят французы.

У Скотта Грирсона было достаточно времени, чтобы охладить свою ярость. Но он ничего не забыл и не простил, хоть и прошло уже двенадцать лет с того дня, как он поклялся отомстить Эмили. «Расчетливая, холодная дрянь! Ради карьеры и денег она готова на все», – думал он.

Двенадцать лет назад Эмили не просто изгнала его из своей жизни – нет, она еще и перешла ему дорогу в бизнесе. Ведь в редакцию, где она теперь работает, хотели взять именно Скотта! Но не это главное. Она унизила его мужское достоинство, посмеялась над искренностью чувств. А ведь Эмили тогда действительно была для него единственной, самой любимой, она составляла смысл его жизни. И все рухнуло из-за ее холодности и эгоизма! Скотт невольно вспомнил лицо Эмили в тот день, когда она сообщила об их разрыве. Поджатые губы, ледяные глаза, металлический голос, чеканящий холодные, злые и неправильные слова. «Жестокая, бессовестная тварь!»

Слава богу, с тех пор он поумнел. Больше он не верит ни одной женщине. Может быть, когда-то, в далеком прошлом, и существовали женщины, умеющие любить по-настоящему. Но теперь их не осталось – в этом Скотт был абсолютно уверен. Есть лишь холодные, корыстные эгоистки, пользующиеся мужчинами в своих целях. Ну что же, он платит им той же монетой.

С тех пор как Скотт расстался с Эмили, он не оставался надолго ни с одной женщиной. Несколько недель, в лучшем случае – месяц или два. И всегда он уходил первый. Бросая их, он будто мстил Эмили, но забыть ее не мог, как ни старался.

Скотт Грирсон повзрослел, стал известным тележурналистом. Но в его душе все еще жил юноша, безумно влюбленный в Эмили Шихи и оскорбленный ею. Эмилка Штихова. Теперь, наверное, только он помнит ее настоящее имя.

Двенадцать лет назад Скотту казалось, что Эмилка – та женщина, с которой он хочет остаться навсегда. Какой необузданно страстной, ненасытной она была. Но любовь Эмили к сексу оказалась иллюзией. Ее подлинная страсть – успех, карьера, деньги, и ради них она переступит через все. Переступила же она через свою семью, родителей, а потом настал и его черед.

Но теперь справедливость восторжествует. Скотт сполна расквитается с Эмили – за все, что ему пришлось пережить, и за все, чего у него никогда не было. И его орудием, сам не зная о том, станет несчастный педофил Дэвид Хэриет. Скотт узнал, что журнал, где работает Эмили, поведет атаку по всем фронтам. Ну а Грирсон будет вести иную линию. В своей передаче он докажет, что все обвинения в адрес Хэриета гроша ломаного не стоят.

В пять часов вечера того же дня Скотт Грирсон встретился с Хэриетом. Режиссер выглядел не на шутку взволнованным и даже перепуганным.

– Против вас, кажется, развернули серьезную кампанию, – сочувственно произнес Скотт.

– Меня просто затравили! – с болезненным отчаянием вскрикнул режиссер. – Я не знаю, что мне делать… Ведь даже если ничего и не удастся доказать, моя карьера все равно безнадежно испорчена. На меня уже и так все показывают пальцем.

– Не беспокойтесь, мистер Хэриет. Рано или поздно правда станет известна, ваше доброе имя будет восстановлено. И я постараюсь сделать для этого все.

– Ах, – уныло махнул рукой Хэриет. – Я уже ни на что не надеюсь.

– Борьба будет нелегкой, но мы победим, – пообещал Скотт.

– Но газеты уже подняли такой вой.

– Ничего, после нашей передачи они будут вынуждены замолчать.

Хэриет попытался кое-как улыбнуться, но это у него плохо получалось. Скотт ободряюще кивнул ему и распрощался.

Скотту нужно было побыть несколько минут одному. Завтра он начнет воплощать в жизнь свой давний план. Он пойдет в редакцию журнала Эмили и опять увидит ее. И этот миг станет началом его мести. Он так надеялся, что она подурнела за эти годы, растолстела и выглядит на все сорок пять. Но, к его сожалению, Эмили была хороша по-прежнему.

Он почувствовал толчок в плечо, поднял голову – оказывается, задумавшись, он столкнулся с какой-то женщиной. Коротко подстриженные светло-каштановые волосы, зеленоватые глаза… «Эмили!»

– Скотт! – невольно вскрикнула она и отступила.

Эмили непроизвольно протянула руки, чтобы обнять Скотта, но заставила себя остановиться. Она же сделала выбор и была счастлива без него. «Да-да, счастлива и довольна! У меня есть работа, успех, впереди меня ждет блестящая карьера: место редактора отдела, а потом – кто знает? – даже главного редактора», – Эмили с трудом проговорила все это про себя, но это слабо помогало: присутствие Скотта отменяло абсолютно все. Существовал только он, его руки, лицо, тело, запах. Эмили чувствовала жар, исходящий от него, его дыхание на своих щеках. От мужчины пахло мятной жевательной резинкой – как и тогда, когда он впервые поцеловал ее. Губы Эмили помнили этот поцелуй с легким мятным ароматом. Тогда она была другой – влюбленной, безмозглой девчонкой. Теперь ей уже тридцать два и ею управляют не страсти, а рассудок. Но Скотт снова мог сделать ее прежней. Двадцатилетней Эмилкой Штиховой.

Вздрогнув, Эмили отшатнулась. Какие неожиданные, совсем ненужные мысли – погладить его лицо, поцеловать полные губы. Ее тело пылало от желания, молило об этом. Но рассудок был на страже. «Думай о работе! – шипел он. – О работе, а не о призраках прошлого! Тебе уже не двадцать лет!»

– Спасибо за то, что поддержал меня, – холодно сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Но Скотт пошел за ней. Эмили в первый момент захотелось убежать со всех ног, но она справилась с собой и просто шла вперед.

– Эмили? – проговорил Скотт.

Она оглянулась через плечо:

– Да? – Более всего женщина опасалась, что ее выдает дрожь в голосе.

– Мы еще не закончили.

Это был новый Скотт. Она была смущена, не знала, как вести себя с ним.

– Ты угрожаешь мне, Скотт?

Подойдя к ней как можно ближе, Скотт провел рукой по ее спине и с силой шлепнул по заду.

– Конечно, нет, киска. Это обещание. А я, как ты знаешь, всегда выполняю свои обещания.

Он резко развернулся и пошел в другую сторону. Эмили понимала, что не должна ему мешать. Но ей не хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним. И какое он имел право так фамильярничать с ней? Эмили кинулась вслед за Скоттом и схватила его за пиджак.

Скотт удивленно поднял бровь. И куда делась холодная деловая женщина? Женщина, забывшая о своей женственности и сделавшая смыслом и целью своей жизни карьеру? Под взглядом Скотта в ней воскресала двадцатилетняя девушка – прежняя Эмилка, которая танцевала когда-то перед ним совсем голая, в бусах из дешевых камешков на шее и с бутылкой пива в руке. Эмилка Штихова, о которой нынешняя Эмили Шихи хотела забыть навсегда.