Подарок на конец света - Николай Клюев

Игорь Шарапин – русский спецназовец, дошедший до катушки на почве войны, убивший трёх рядовых за неповиновение, сломав двум шею и избив до мучительной смерти третьего, обычно вёл себя смирно и почти всегда отжимался или приседал. Спустя неделю голода и отсутствие какого-либо общения попытался утопится, застопорив раковину обрывком простыни.

Илья Волдырёв – типичный лысый зек в наколках и с взглядом серийного убийцы был насильником и на его счету действительно имелся десяток-другой жестоких убийств. Посадили его не в первый раз. В этот – за изнасилование дочери мера. Как ему вообще удалось после этого выжить – так и осталось для Сергея загадкой.

Захар Глущенко – среднестатистический юноша. Родом из Украины. Никаких особых примет не имел. Всё время молчал, но иногда срывался и орал в камеру что-то на украинском. Посадили его за попытку убийства, а фактически – порчу частного имущества. По словам ведущего – паренёк, по одной только ему известной причине, кинул в окно дома самодельную гранату. Дом принадлежал блюстителю закона, и это было единственным, что добавил толстячёк в бейсболке, которого, кстати, звали Геннадием. Жильцы дома в момент взрыва находились в другой части дома, поэтому никто не пострадал. Зато сгорел диван и почернели полы.

Четвёртым был немец по имени Гельмут Мейер. Весьма вспыльчивый, заросший чёрной щетиной пессимист напоминал Робинзона Крузо после полугода на памятном острове. Всё свободное время, коего у него было в достатке, он ходил кругами по тесной камере и что-то шептал под нос. Вид у него, честно признаться, был жуткий. Посадили его, если верить ведущему, за мошенничество в особо крупных размерах. Какое именно – Сергей так и не узнал. Гена ещё что-то рассказывал про жену заключённого, якобы умирающую от рака, но Сергей пропускал не интересные подробности мимо ушей.

Пятый – чернокожий американец по имени Джордж Хаппер, был седым стариком и проявлял неимоверную выдержку и хладнокровие. За всю неделю он ни разу не вышел из себя, не говоря уже о попытке добровольно уйти из жизни. Голод, одиночество, скука и отчаяние при каждом «Ваша цифра не верна» вовсе не обошли его стороной. Просто он умел терпеть. Хотя, вполне возможно, что в меру своего возраста, ему попросту не хватало сил на показуху и суицид. В тюрьме, по словам Геннадия, он провёл большую часть своей гнусной и безрадостной жизни. Этим толстяк оправдывал то, что точно не может утверждать, за что именно посадили Джорджа. Старик молчал, сидел на койке и смотрел в одну точку, поэтому никакого интереса у Сергея не вызывал. Хотя, иногда мужчина улавливал его взгляд, обращённый в камеру. Смотрел он лютой ненавистью. С такой ненавистью, что Сергею тут же становилось жутко, и он на время переключал на другой канал. Создавалось впечатление, что чернокожий американец ненавидит не кого-то там, а именно его – лежащего перед телевизором и щелкающего семечки.

С того самого скандала Диночка спала отдельно – вместе с Артуром. Сергей сразу же нашёл в этом положительную изюминку. Наконец ему никто не будет мешать смотреть любимую передачу…

– Четыре. Число четыре. – захлёбываясь в собственных словах, пролепетал Игорь, стоя на коленях и смотря в угол – на камеру, будто на икону святого. В глазах слепая надежда, тут же сменившаяся отчаянием и даже бешенством. Последнее было вызвано гулким «Ваша цифра не верна».

Спецназовец заорал так, будто совсем рядом взорвалась лимонка или он наступил на мину, и ему оторвало ногу. Истерическое избиение стенки и импульсивное пинание кровати не дало никакого результата. Как не крути – ещё одни сутки в провонявшей мочой камере ему обеспечены. И это как минимум.

Шёл уже девятый день. Девятый раз он посмотрел это шоу. Жена дулась четыре дня, а после снова стала спать с ним. Видимо, она сильно соскучилась по тёплому, приятному на ощупь телу мужа и по его нежным, дурманящим ласкам, рас уж в эту ночь у них состоялся не столь частый интимный контакт. Сергей старался быстрее закончить, чтобы хорошо расслышать ответы всех игроков. В мыслях он и сам держал цифру. Так он делал ещё со второго просмотра столь полюбившегося шоу. Чисто ради азарта.

Диана недовольно замычала и отвернулась от экрана, притворившись, что уже спит. Сергей же наблюдал, как немец снова и снова протыкает себе запястье заточкой, умело изготовленной из нескольких скрученных пружин. Сергей не боялся, что жена обвинит его в просмотре столь ужасных вещей, как это часто делала, когда её мужу взбредало в голову посмотреть что-нибудь леденящее кровь. Диана продолжала утверждать, что идёт очередной повтор новостей.

Полы одиночной камеры щедро залило кровью. Минус один.

Вторым ушёл из жизни Илья Волдырёв. Ему, в отличие от спецназовца, хватило смелости и силы духа, чтобы утопиться в раковине. Сергей после этого не смог уснуть и пролежал до утра, не шевелясь и смотря в потолок, будто все его мышцы были парализованы. Он и сам слабо понимал, почему переживал по этому поводу, но в душе нещадно скреблись кошки, визжа и царапаясь как бешенные. Было это на пятнадцатый день. Не он, не оставшиеся в живых игроки так ни разу и не отгадали заветной цифры.

Из кухни приятно пахло практически готовой стряпней Дианы. Кажется – ленивые голубцы и салат из крабовых палочек. Его любимый салат.

Странные вещи стали происходить последние дни. Происходили они для окружающих Сергея, но никак не для него самого. Сидя за телевизором с самого утра и тупо таращась в угол экрана, где меж двух точек то и дело менялись цифры, отсчитывая часы текущих суток, ему было скучно и противно. Скучно, поскольку по TV шла одна бессмысленная муть, а до девятнадцатого выпуска шоу ещё целых десять часов. Противно же было от неприятного, даже смрадного для него запаха еды. Стоило ему лишь представить, как он зачёрпывает вилкой любимый салат и медленно погружает в рот, как к горлу поступал комок рвоты. Не говоря уже о голубцах. Тех он вообще представлял как распотрошённых двух голубей, чьи внутренности вылезли на грязный асфальт и гниют под лучами омерзительно яркого солнца, будто бы цвета гноя.

Раздражающий звук стучащего о дерево металла прекратился. В зал из кухни вошла супруга Сергея. В переднем фартуке и убранными в хвост, чёрными волосами. Настроение у неё было паршивое, хотя на улице, в коем-то веке, выглянуло Солнце.

– Ну и сколько это будет продолжаться? – женщина подошла с боку к телевизору и уперла руки в бока.

– Я же уже объяснял – мне дали отпуск до конца месяца.

– И ты собираешься весь февраль вот так вот…? Провалятся за телевизором? Отпуск – хорошо. Появилась возможность наконец-таки заняться воспитанием сына. Ну ладно – этого ты не хочешь. Но разве можно…

– Помолчи, пожалуйста, – Сергей прикрыл глаза от жены, но сделал это так, будто у него заболело в висках от её тупых назиданий. Хотя это тоже было правдой. Но прятал глаза он ещё потому, что они были не в лучшем виде. Покраснения по краям, посинения и отслоение под глазным яблоком и красные ниточки артерий, всё ближе подбирающиеся к зрачку – самое безобидное описание того, к чему привел просмотр без перерыва в течение трёх дней. И это если не брать в счёт постоянное выпадение ресниц, слезотечение и чёрные мешки под глазами.

– Помолчи?! А ты меня не затыкай, – вспылила Диана, но тут же взяла себя в руки. – Или ты сегодня – в выходной нашего с тобой сына – идешь с ним на прогулку. И мне плевать куда – в парк, в кино, на аттракционы или ещё куда, или живи в этом доме один и смотри свой долбанный зомбоящик в полном одиночестве.

– Дорогая, прошу тебя, не доводи до крайностей. Чего ты начинаешь на ровном месте? Я просто очень устал на работе и мне дали законный отдых. Мне кажется, что я имею право проводить его так, как мне заблагорассудится. – голос мужчины лишь на секунду дрогнул. С работы его уволили ещё неделю назад. Всё из-за того, что не являлся на работу, в то время как жене говорил, что у него уже начался отпуск. Первое время пропадал у друзей и в кабаках, а после начал испытывать сильный дискомфорт, находясь вне дома, и последние дни попросту просидел перед телевизором.

– Серёж… – женщина, слегка испуганно, но по большей части недоверчиво, начала рассматривать мужа, будто видела его впервые. – Когда ты стал таким? Сергей, ты таким не был! Что случилось?

Сергей притворно улыбнулся. Лично он не замечал или же попросту не мог заметить никаких изменений.

– Дорогая, я ещё раз повторяю тебе – я просто устал. Всё хорошо. Я отдохну и всё у нас будет хорошо.

– Когда ты был последний раз на улице? Когда ты последний раз мусор выносил? Сына ты нашего хоть видишь иногда?! – женщина подошла ближе. Весь её лоб испещрило множество мелких морщинок. Из хвоста вылезли волосы, создав вокруг головы некое подобие пушка. Глаза бешено округлились. Сейчас она ну никак не походила на молодую маму.