Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна

На следующее утро Геля сказала сыну, что невеста его — прелесть. Тот расцвел. Но и спешить некуда, добавила мамочка, пусть поживут, притрутся, там видно будет. Работа у него ответственная, вряд ли найдется время по «Ашанам» ездить, набивать жратвой холодильник и по воскресеньям пылесосить. Милочки-кошечки обычно с такими коготками, что ой-ой-ой!

— Да я съезжу в любой «Ашан» с удовольствием, — добродушно отозвался сын. — Милочка, знаешь, как готовит? Пальчики оближешь, а от сосисок и сухомятки у меня давно живот болит.

Геля увидела в сухомятке скрытый упрек, он у нее сразу стал комом в горле, она поджала губы, однако тут же улыбнулась: сейчас не время выяснять отношения. Но на душе у нее еще яростнее заскребли кошки.

— Да, Милочка твоя — прелесть, — повторила она. — Жаль, что ничем не интересуется. Хотя это и понятно, она из мещанской, ограниченной семьи. Там на тебе будут воду возить. Быт заест. Позабудешь обо всех творческих полетах.

Сказала, как отрезала. И ушла в другую комнату. Не сомневаясь, что нанесла сопернице серьезный удар. Мещанка! Что может быть постыднее?!

Но невеста была не первой, а последней, и самой горькой, каплей, переполнившей чашу Гелиных бед. Неприятности начались значительно раньше. Уже по весне она поняла, что потеря работы не за горами. На киностудии тоже появились молодые и шустрые. И сразу стало ясно, что бегают они куда быстрее Гели. Хорошо бы только бегали! Они быстрее добывали информацию, быстрее ориентировались, быстрее выходили на нужных людей, они даже быстрее с ними договаривались. Правда, потом дело все равно не обходилось без Гели, она до тонкостей знала, как снимают кино, — умела подстраховать, организовать, сгладить шероховатости, уладить конфликт. На студии ценили ее опыт, дипломатичность, обаяние. Однако Геля чувствовала: не сегодня завтра ее дипломатия тоже никому не понадобится. Народ погрубел, попрямел и своей хамоватой нахрапистостью будет достигать цели скорее, чем любыми дипломатическими ухищрениями. Она поняла, что пора готовить пути отступления. Геля решила уйти с гордо поднятой головой и раньше, чем попросят. Тыл у нее был прочный — преданный сын с хорошим заработком. И вдруг сюрприз. Дурацкий. Неожиданный. В надежном тылу диверсия, там приготовился окопаться извечный враг — невестка. Вот только, спрашивается, зачем Димуле жениться? Брак — это так несовременно. Если честно, мужчины никогда и не стремились к браку. Но кому так уж хочется, сейчас придумали — гостевой. Парочка встречается, развлекается, отдыхает, веселится, и никаких тебе хомутов на шее. Мысль о женитьбе принадлежит, разумеется, Милочке, лишний раз свидетельствуя о ее ограниченности и мещанстве. Нет сомнения, что девица задумала захомутать Димитрия, сесть на шею, погонять в хвост и в гриву. А он так доверчив, неопытен. Юнец, желторотик. Едва за тридцать перевалило. Но мать всегда на страже интересов сына. Она сумеет объяснить Димуле, как все обстоит на самом деле. Он в опасности! Ослеп. Потерял бдительность. Толкует, как они прекрасно заживут втроем. Они, видите ли, будут о ней заботиться. Да нет! Эта Милочка навесит на них обоих кучу забот! Потребует для начала ремонт, перевернет вверх дном квартиру. Геле никогда уже не быть у себя хозяйкой. По квартире будет ходить Милочка с тряпкой и следить, где оставила Геля чашку с кофе и окурок! Потом начнет бороться с курением. Если младенец появится — наверняка!

Нет, жизнь с невесткой, пеленками и горшками Ангелине Васильевне не по плечу. Особенно если придется расстаться с работой. От одной мысли о такой жизни у нее начиналась мигрень. А если без невестки, то и без сына? Без сына, без работы и без денег? Мигрень усиливалась.

Разрешить проблему не представлялось возможным. Дима уехал в командировку. А может быть, к невесте? Геля ходила на работу с мигренью. По двору уже не бежала, а еле ползла и забывала здороваться с соседями. Потом взяла себя в руки. Хвост пистолетом — и никаких! Внутренне собралась, прифасонилась, накрасилась. Вот тогда и пококетничала во дворе с Андрюшкой — дед с внуком Ваней играли в футбол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А не поехать ли нам с тобой, Андрюшенька, отдохнуть на море? — сказала Геля и многозначительно прищурилась — так, как только она умела.

Сказала просто так, для смеха, чтобы себя немного подбодрить.

А он: «Поехали! Вот отправлю своих через неделю за город и билеты возьму. Устроит тебя середина июля?»

— Конечно, устроит, — ответила она с тем же прищуром, ничуть не думая ни о каких билетах, только радуясь, что Андрюшка поддержал игру.

А он взял билеты. Зануда.

Глупейшее положение. Не могла же она ему сказать: «Я пошутила!» А как ее на море потянуло! Прямо повеяло йодистым свежим воздухом среди выхлопных газов. Но билет все равно придется сдавать. У нее же работа. Досъемки. У киношников лето — самое горячее время. Кто ей отпуск даст? Для очистки совести Геля задала вопрос об отпуске своему начальству. А начальство с поразительной или, точнее, подозрительной легкостью согласилось.

— Подготовительный период вы отработали на пять с плюсом, Ангелина Васильевна, съемки прошли выше всяких похвал, — объявил шеф. — А с тем, что осталось, побегают молодые. Отдыхайте на здоровье.

Геля поняла, что не зря подумывала о тылах и гордо вскинутой голове — вполне возможно, и осенью и зимой вместо нее будут бегать молодые, но промолчала и подала заявление на отпуск. В конце концов, пауза не повредит. Наоборот, все прояснит и выявит. И вот они едут вдвоем с Андрюшкой отдыхать на море…

Андрюшку она никогда всерьез не принимала, всегда подшучивала над ним и посмеивалась. Да и смешно было бы принимать всерьез лопоухого, вихрастого Андрюшку. Влюблялась она только в красавцев намного старше себя и замуж вышла за импозантного красавца. Все вокруг восхищались — ах, какая пара! Ну и пара! Дима в Николая пошел, тоже высокий, импозантный. Но семейная жизнь не заладилась. Несемейный она человек… И сыну своему семейной тяготы не желает. Ничего в ней нет хорошего! Замужество поначалу ей очень льстило, возвышая в собственных глазах. Она вышла замуж, как выходят на сцену, ожидая света рампы и аплодисментов. Аплодисменты были — не каждый же день студентка выходит замуж за преподавателя. Вот ей и похлопали. Потом разошлись. А она осталась один на один с немолодым уже человеком, занятым научными трудами, своим престижем и здоровьем. Ему тоже льстила ее молодость, а вот энергия скорее раздражала. Тем более что направляла она ее не на домашний очаг, не на здоровье мужа, не на врачей, как подобало бы заботливой жене, а на осуществление собственных амбиций, проекты, устремленные в будущее.

«Абсурдные и несбыточные», как определял их Николай Иванович.

Да, ни один из Гелиных проектов не сбылся. Но в этом была вина Николая. Он должен был ей подставить плечо. Воспользоваться своими связями. А он?! Ей пришлось пробиваться самой и вдобавок преодолевать сопротивление мужа. После многих проб и ошибок она отказалась от карьеры актрисы, но отказаться от кино не смогла, стала работать ассистентом режиссера. Так до сих пор и работает, но не жалуется. Сумасшедшая киношная жизнь действует как наркотик.

С Николаем она разошлась вскоре после рождения Димочки. С Димулей Геля еще согласна была повозиться — он маленький, славный, беспомощный, — а с капризами мужа мириться не собиралась. Кто виноват, что Николай оказался таким привередливым? Он и виноват. Вместо того чтобы заниматься карьерой жены, капризничал. Стоило ей вспомнить, каким бы мог быть Николай внимательным, заботливым, как бы мог ей помочь, и в ней снова вспыхивала обида. Кто из них был старше? Кто кому должен был стать опорой? А он?! Только о себе и думал! И теперь устроился! Нашел себе серую мышь, и она вокруг него прыгает. Спасибо, что не Геля, не Димочка. Сын, конечно, навещает отца. Она в их отношения не вмешивается. Хотя правды не скрывает, высказывает свое мнение насчет мужского эгоизма. Сын пропускает ее филиппики мимо ушей. Но бывает, взрывается. Характер у сынули не сахарный. Наорать может запросто. И дверью хлопнуть. В общем, весь в папашу. Но отходчивый. Пройдет час-другой, и бежит прощения просить. Она ему все прощает. Все! Пропесочит как следует и простит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})