Золотая Кастилия - Густав Эмар

— Но, — перебил знаменитый флибустьер, — считаешь себя в опасности, не так ли?

— Почему же мне не сознаться, если это справедливо?

— Хорошо, у нас еще есть время, так как необходимо переждать жару, прежде чем опять пускаться в путь. Говори же, я слушаю тебя.

— Ты все еще не оставил намерения отправиться туда? — с удивлением спросил Тихий Ветерок.

— Ты отлично знаешь, — с живостью сказал Монбар, — что я никогда не меняю раз принятого решения.

— Это правда; я окончательно становлюсь идиотом.

— Я не стану спорить с тобой, ведь тебе виднее. Но в данный момент речь идет о другом.

— А о чем же?

— О неудачах, как ты говоришь.

— Да, и не нужно быть колдуном, чтобы видеть это.

— Объяснись.

— Если ты требуешь.

— Конечно, я не прочь узнать, что именно должен думать об этом; говори без опасения.

— О! То, что я скажу, не займет много времени… Мы покинули гавань Пор-Марго на отличном корабле, нас было сорок человек, отважных и готовых пуститься на любое предприятие, какое ты вздумаешь нам предложить. Две недели бороздили мы море, не встречая ни одной чайки. Наконец нам наскучило это уединение, и мы направились к берегу в надежде на хорошую поживу. И тут северо-западный ветер заставил нас убраться подобру-поздорову. Но этого мало: в ту минуту, когда мы меньше ожидаем беды, наша бедная шхуна налетает прямо на проклятую подводную скалу, которую мы не заметили, и раскалывается надвое, так что через час идет ко дну, и наши бедные товарищи вместе с ней; к счастью…

— Ага! — перебил его Монбар. — Ты все же говоришь: к счастью! Не замечаешь ли ты тут некоторое противоречие — значит, не одни беды преследовали нас.

— Говори, что хочешь, но наш корабль тем не менее пошел ко дну и увлек в пучину наших товарищей.

— Но что могли мы сделать? Разве была в том моя вина?

— Я не говорю этого; конечно, нет…

— Ну, отчего же ты не говоришь о том, что случилось дальше? Мы случайно взяли с собой пирогу, брошенную на берегу. По какому-то наитию я велел Даннику положить туда съестные припасы, порох, оружие. В минуту несчастья он перерезал канат, связывавший пирогу со шхуной, отплыл подальше, чтобы тонущая шхуна не опрокинула лодку, и подхватил нас в ту минуту, когда, истощенные усталостью, мы едва не шли ко дну. Через шесть часов после этого мы вошли в Венесуэльский залив, где нам теперь нечего опасаться бури, и, заметь, только мы одни остались живы из всего экипажа.

— Да, это правда, я с этим согласен. Но ведь мы находимся вдали от наших братьев, предоставленные самим себе в стране, где и звери, и люди — все нам враждебно. Согласись, что ничего не может быть неприятнее… А теперь, если ты хочешь, не будем больше об этом говорить.

— Послушай, Тихий Ветерок, — сказал Монбар, — пора тебе узнать мои мысли.

— Как тебе будет угодно, — равнодушно ответил Тихий Ветерок, — мне все равно, умереть здесь или в другом месте, только бы погребение мое было достойным.

— Будь спокоен, друг; если мы останемся здесь, то исчезнем не иначе, как среди грома и молнии.

— Ну и прекрасно! А теперь к черту печаль! От забот и кот издохнет, как говорит пословица; я не хочу ничего больше знать.

— Прекрасно; но я хочу сообщить тебе о своих намерениях, чтобы ты помог мне их исполнить.

— Хорошо. Говори, если хочешь.

— Слушай меня внимательно; дело стоит того. Шесть недель тому назад я получил на Тортуге, где находился в то время, чрезвычайно важное известие.

Тихий Ветерок несколько раз покачал головой.

— Хорошо, — прошептал он, — далее.

— Я снарядил шхуну именно для того, чтобы прибыть сюда; я имел намерение спрятать ее в какой-нибудь бухте, потом взять с собой в лодку пять-шесть самых решительных человек, пробраться сюда…

— Стало быть, все идет как надо, только вместо шестерых нас трое, но это все равно. Так и надо было говорить. Отлично! Теперь, когда я знаю, что мы должны были приехать сюда, я больше не тревожусь.

— Да, но мы должны остановиться не здесь, — сказал Монбар с улыбкой.

— Мы едем дальше?

— Да, немного, — ответил флибустьер, — мы направляемся в Маракайбо.

— Что?! — вскричал Тихий Ветерок с удивлением. — В Маракайбо?

— Да.

— Но ты же знаешь, что в этом городе по крайней мере двенадцать тысяч жителей.

— Что мне до этого?

— Но там стоит гарнизон численностью в шесть тысяч человек!

— Какое мне дело!

— Пушки…

— Еще что?

— Уж не имеешь ли ты намерения взять Маракайбо? — вскричал Тихий Ветерок не только с изумлением, но почти с испугом, до того странным казалось ему хладнокровие Монбара.

—Может быть, — ответил Монбар с насмешливым спокойствием, не покидавшим его с начала разговора.

— Я видел много твоих отважных экспедиций, но если эта удастся, она будет самой невероятной. Итак, ты, я, Данник и Монако будем атаковать Маракайбо, — прибавил Тихий Ветерок, смеясь. — Мысль оригинальная. Скорее всего, нас постигнет неудача, но это не важно; все-таки хорошо будет предпринять такое дело. Мысль достойна тебя, и, что бы ни случилось, я присоединяюсь к ней от всего сердца.

— Когда ты перестанешь насмехаться, — сухо сказал Монбар, — я продолжу.

— Я не насмехаюсь, друг мой, но эта мысль — прости за выражение — кажется мне до того шутовской…

— Что, по твоему мнению, я помешался, не так ли? — докончил его мысль Монбар. — Успокойся, я нахожусь в полном рассудке; я никогда не был так спокоен, как в эту минуту. Я вовсе не имел намерения атаковать Маракайбо, даже с помощью Монако. Что будет, мы увидим после. А теперь надо просто войти в город.

— Гм! Это просто кажется мне очень трудным делом… Я признаюсь в своем неумении, и если ты не придумаешь способа…

— Я придумаю, когда придет время.

— Но прежде чем вступить в город, необходимо до него добраться, а это, как мне кажется, не очень легко.

— Нам осталось только двенадцать лье2, не больше.

— У меня случались такие минуты, когда и четверть лье трудно было пройти. Однако что же ты хочешь делать?

— Друг мой, в такой опасной экспедиции, как наша, когда все обстоятельства складываются против нас, составлять планы было бы глупостью; лучше полагаться на случай. Случай всегда был покровителем Береговых братьев. Он нам не изменит.

— Да-а, я вижу, что если так дальше продолжится, нам будет очень весело.

— Ты раскаиваешься, что поехал со мной?

— Черт побери! Только мне хотелось бы, чтобы Мигель Баск и Олоне тоже были с нами, а их нет.

— Что же делать, друг мой, надо постараться обойтись без них.

— Досадно будет, особенно Мигелю, когда они узнают, что мы без них сделали.