"Духовное просветление: прескверная штука" - Джед МакКенна

Она снова кивнула, хотя выглядела несколько смущённой.

– Короче говоря, ты двигаешься – прогрессируешь, так? Ты направляешься от одной точки к другой?

Снова кивок.

– Но ведь, можно сказать, что практически каждый занимается тем же самым в том или ином смысле? Двигается к чему-то от чего-то?

Опять настороженный кивок, будто я пытаюсь её к чему-то склонить, что я, собственно, и делаю.

– Я хочу, Сара, чтобы ты мне сказала чётко и определённо, от чего ты двигаешься и к чему. Не спеши, торопиться не надо. Отнесись к этому как определению своей персональной миссии, используя эти два элемента – по направлению к чему ты двигаешься и от чего. Окей?

Она немного запаниковала от подобной идеи.

– Эй, – подбодрил я её, – не волнуйся так, милая. Всё, что мы делаем, это пытаемся получше рассмотреть то, куда ты идёшь и откуда. Это не астрофизика. Просто запиши план своего путешествия в наиболее коротко. Это же не так сложно, правда?

– Наверное, нет.

– Это не соревнование, это просто жизнь. Нет финишной ленты, нет выигравших и проигравших. Подумай над этим хорошенько. Всё это взаимосвязано. Приходи ко мне через несколько дней с тем, что у тебя получилось.

Сара действует из той же неверной концепции, что и все остальные. Она верит, что, так или иначе, что-то неправильно, и она может это исправить. У всех различные понятия о том, что такое это «что-то», что с ним «неправильно» и как это «исправить», но в основе своей всё это одно и то же. Истина однако в том, что на самом деле всё правильно. Всё всегда правильно и ничто не может быть неправильным. Правильно даже то, что кто-то верит, что что-то неправильно. Неправильность просто не возможна. Как писал Александр Поп, «Когда истина ясна, всё, что есть правильно». Неправильность во взгляде наблюдателя, и нигде более.

Восприятие неправильности, однако, имеет решающее значение продолжении в непрекращающейся человеческой драмы, вместе с иллюзией отдельности и убежденностью в свободе воли. Драма требует конфликта. Нет конфликта, нет драмы. Если всё в порядке, тогда нечего исправлять, что может означать, что ничего не нужно делать. Не нужно покорять высот и измерять глубин. Не нужно достигать ни власти ни благополучия. Не нужно зачинать будущие поколения. Не нужно создавать произведения искусства, ни возводить небоскрёбы. Не нужно придумывать ни религии, ни философии. И зубы не нужно чистить.

– Вера в то, что что-то не в порядке, это шило в заднице человечества, – так я объяснил это Саре.

Конечно, неправильность не совсем нами выдумана. Какое-то количество правильности и неправильности встроено в человеческий аппарат. Голод – неправильно, есть – правильно, воздержание – неправильно, сеять семя – правильно, боль – неправильно, удовольствие – правильно, и так далее. Но всё это лишь биологические указатели, имеющие силу только в контексте физического организма, нарушения которых приводят к прогрессирующему чувству дискомфорта и возможной смерти.

Где же может обитать неправильность за пределами физического организма? Очевидный ответ – нигде. Но если смысл всего этого существования в элементе драматизма, чтобы сохранить интерес, то нужен конфликт, поэтому в коктейль нужно добавить искусственной неправильности:

Страх.

Страх пустоты. Страх тёмной дыры внутри. Страх не-бытия.

Страх не-я.

Страх не-я это отец всех страхов, на нём все они основаны. Любой страх был бы маленьким и хорошеньким, если бы в его сердце не было страха не-я. Любой страх в конечном счёте это страх не-я.

– И что такое просветление, – спросил я Сару, – как не ныряние лебедя в пропасть не-я?

Она не ответила.

Страх, не имеет значения какое обличие он принимает, является тем орудием, который движет человеком, как индивидуумом, и человечеством, как видом. Проще говоря, люди – существа страха. Может возникнуть соблазн сказать, что в нас присутствуют две равные части: рациональная и эмоциональная, балансирующие между правым и левым полушарием мозга, но это не так. Мы прежде всего эмоциональные существа, и нашей правящей эмоцией является страх.

– Смешно, да? – спросил я Сару, несколько ошеломлённую всем этим.

Когда я прошу студентов определить, откуда они направляются и куда, я делаю это не потому, что мне нужны эти подробности, или даже не для того, чтобы студенты прояснили их для себя. На самом деле я просто хочу, чтобы они пересмотрели направление своего движения, потому что если судьба или провидение поставили их передо мной слушать, что я говорю, значит близится резкое изменение курса, а это начинается с проверки направления их движения в данный момент.

Сара выслушала облегчённую версию монолога о страхе и неправильности, отчасти себе на пользу, отчасти мне. Я не знаю, сколько из этого она действительно поняла, но ей не повредит послушать. Так я учусь что говорить и как говорить. Я не получил «Полный набор знаний» вместе с просветлением, так что, если я хочу что-то понять, чтобы учить этому, я должен многое прояснять для себя сам.

– Должна ли я продолжать медитировать? – спросила она, в отчаянии цепляясь за что-то знакомое.

– О, да, конечно, – сказал я, и похоже, она почувствовала облегчение. Что касается просветления, то не имеет особого значения, будет ли она медитировать или нет, будет ли есть мясо или нет, будет ли набирать очки или терять их. Однако, я осознаю, что она уже достаточно выбита из привычного состояния за один разговор. Целью сегодняшнего урока было открыть ей новый взгляд на значение просветления. Если я начну разбирать её ложные концепции слишком быстро, она быстро сбежит обратно в свой индуистско-христианско-буддистско-ньюэйджевский мир, из которого она вышла, чтобы найти свой путь здесь.

Мы сидели на переднем крыльце моего дома посреди бескрайних полей в самом сердце Америки. Хотя, это раньше было моим домом. Теперь это скорее американский сельский проект ашрама, который принадлежит каждому, кто принимает в нём участие. Были времена, когда я сам чистил и ремонтировал его, делал все домашние дела, но теперь я здесь как принц во дворце. Уже много лет я не поднимал молотка и не выбрасывал мусора. Я никогда не собирался становиться принцем, это просто случилось, пока я отвернулся, но на такое положение трудно жаловаться.

Сара не единственный человек такого рода, ищущий свой путь здесь. Она пришла не чистым листом, поэтому первым делом следует помочь ей освободиться от всего – взглядов, морали, от самых сокровенных и глубоко запрятанных верований. Короче, от эго структуры, от ложного «я». Никто не приходит на порог этого дома пустой чашкой, в ожидании, чтобы её наполнили знанием, и поскольку знание, которое представлено здесь, почти наверняка будет в остром противоречии с тем знанием, с которым они пришли, сначала всегда приходится готовить их к большому пересмотру.

В доме всегда живёт пятнадцать или двадцать студентов. Они останавливаются ненадолго, говорят со мной, ухаживают за чем-нибудь. Они приходят и уходят. И ещё сотня или около того «дневных студентов», в противоположность постоянно проживающим. Они не живут здесь, они просто приходят, когда могут или когда захочется. Они могут прийти и уйти, и я даже не узнаю об этом. Они появляются, ухаживают за садом, готовят еду, участвуют в строительстве пристроек, болтают друг с другом, рисуют, оставляют подарки, едят, делают всё, что угодно. Вот так здесь всё и происходит. Это просто поток, и каждый чувствует в нём себя вполне комфортно.

Был погожий весенний денёк, близился вечер. Солнце клонилось к закату, и дневная жара спала. Нежный ветерок гладил волнистую траву. Время посидеть в удовольствие. Я молчал, наслаждаясь благостным совершенством момента, и был удивлён, что Сара была в таком же состоянии, по крайней мере, не портила его болтовнёй.

Наконец, время проглотило настоящий момент, и я наблюдал, как он уходит с благодарностью. Какой-то парень высунулся и сказал, что для тех, кто желает, готова еда. Я чувствовал её запах. Кто-то вынес мне поднос с тарелкой риса, DAHL, GARAM MASALA и набор палочек. Как только аромат еды достиг моего носа, я понял, что готовила Сонайа, и что я голоден.

Я ел и наблюдал, как закат рисует больше оттенков розового, чем можно было себе представить. Постепенно розовый становился красным и золотистым, облака отражали каждый нюанс, раскрашивая небо райским великолепием. Я был бы не прочь и умереть сейчас, подумал я, на закате дня. Но потом вспомнил – я должен ещё написать книгу.

2. Парадокс

Ты никогда не достигнешь духовного просветления.Тот «ты», которым, ты думаешь, что являешься – не есть ты.Тот «ты», который думает о тебе, как о себе – не есть ты.Тебя нет, так кто же хочет стать просветлённым?

Кто не просветлён?Кто станет просветлённым?Кто будет просветлённым?

Просветление это твоя судьба – вернее, чем восход солнца.Ты не можешь не достичь просветления.Разве тебе говорили иначе?Непреодолимые силы вынуждают тебя. Вселенная настаивает.Не в твоей власти потерпеть неудачу.

К просветлению нет дороги:Оно простирается во всех направлениях, во все времена.На пути к просветлению ты создаёшьи уничтожаешь свой путь каждым своим шагом.

Никто не может идти по пути другого.Никто не может вести другого.Никто не может остановиться.Никто не может сойти с пути.Никто не может вернуться.

Просветление ближе, чем твоя кожа,внезапнее, чем следующий вздох,и навсегда вне твоей досягаемости.

Его не нужно искать, так как нельзя найти.Его нельзя найти, так как нельзя потерять.Его нельзя потерять, так как этоничто иное, как то, что ищет.

Парадокс в том, что никакого парадокса нет.Ну не прескверная ли это штука?

3. Большие идеи