Пульсирующий камень - Мино Милани

Это был обычный полет. Одинаково скучно тянулся час за часом, оставались позади тысячи и тысячи километров, двигатель жадно, до последней капли, выпивал тысячи и тысячи литров керосина. Мы почти не разговаривали. Финкль и его команда, как мне показалось, держались настороженно, явно скрывая какой-то секрет. Финкль был и в самом деле хорошим человеком. Когда он говорил о возможности спасти кого-то из заживо погребенных, губы его дрожали, и казалось, он вот-вот расплачется. Его волнение передалось Эвансу и женщинам. Правда, не в такой же мере. Так или иначе чувствовалось, что все они с большой серьезностью относятся к своей миссии и очень озабочены какими-то техническими деталями, которые нам с Дегом, откровенно говоря, казались непостижимыми. Время от времени Сильвия и Астрид одаривали меня приветливым взглядом и улыбкой. Но по существу это было лишь проявлением формальной вежливости.

В Колумбии мы переместились вместе с ящиками в устаревший самолет с поршневым двигателем -- только на таком летательном аппарате, грубо сколоченном и тихоходном, можно было приземлиться на импровизированной посадочной полосе, которую, как нам сообщили, перуанская армия соорудила неподалеку от Тиатаки. Я сказал Джею, что немножко страшновато лететь на такой развалюхе. Он смеясь ответил, что, напротив, полет у нас будет очень веселым.

-- В реактивном лайнере ты словно в автобусе едешь, Мартин, -- пояснил он, -- а тут почувствуешь, что летишь в самолете. Все будет о'кей![]

-- И над Андами тоже? -- несколько озабоченно поинтересовался Дег.

-- Вот над Андами, дорогой мой, мы и поразвлечемся на всю катушку? -пообещал Джей.

Глава 2.

И действительно, над Андами началось развлечение. День стоял пасмурный, мы летели в облаках, и в общем-то это были последние часы полета. Дег сидел в кабине у Джея. Финкль дремал, растянувшись в кресле. Эванс обсуждал с Сильвией какие-то технические проблемы. А я делал кое-какие записи о Перу, когда ко мне подошла Астрид. Натянуто улыбнувшись, она указала глазами на место возле меня и спросила:

-- Можно?

-- Да, конечно, пожалуйста, мисс Астрид, -- ответил я, закрывая блокнот и засовывая его в сумку. Она села, провела рукой по своим белокурым волосам, туго стянутым в уел на затылке, и вздохнула. Я посочувствовал:

-- Устали?

Она улыбнулась:

-- Еще не начав работать? Нет... Вы, господин Купер...

-- Путешествие было... -- почти одновременно встрял я, но остановился: -- Извините, вы что-то хотели...

-- Я хотела сказать, -- нижняя губа ее чуть заметно дрожала. Мои колокольчики тревоги громко звякнули. И я невольно нахмурился, так как увидел, что в ее дивных глазах внезапно мелькнул какой-то едва ощутимый блеск. Она продолжала: -- Я хотела оказать, что вы, конечно, самый умный человек на борту.

-- Вы так считаете? -- парировал я. Колокольчики продолжали вовсю звенеть, Астрид кивнула. Легкая улыбка на мгновение появилась на ее бледных губах.

-- Да. Именно поэтому я решила обратиться к вам, а не к пилоту. Смотрите, -- она достала из кожаной сумочки нечто похожее на радиоприемник. -- Знаете, что это такое?

Когда нервное напряжение достигает высшей степени, колокольчики тревоги умолкают, а мне становится холодно, словно я вдруг покрываюсь инеем. И тогда мне уже нисколько не страшно. Сейчас в голове воцарилась полная тишина. Я сделал отрицательный жест. Она пояснила:

-- Это нечто вроде электронного сигнализатора.

-- Да? И какие же сигналы он посылает?

-- К примеру, если я опущу вот этот рычажок, самолет взорвется. В одном из этих ящиков, господин Купер, столько тротила, что его хватит взорвать гору. Идите к пилоту, -- добавила она после короткой паузы, --и скажете ему, чтобы взял курс на Ла-Пас. Бледное невозмутимое лицо ее своей недвижностью напоминало грубо вылепленную маску. Я не двинулся с места. В ее глазах мелькнули недоумение и угроза. -- Ну в чем дело? Вы не поняли?

-- Понял. Только вы сказали, будто я самый умный человек на борту. Поэтому мне ясно, что такой самолет, как этот, не сможем добраться до Ла-Паса без заправки. Так или иначе нам придется приземлиться в Тиатаке. Если вы хотели изменить курс, Астрид, отчего не сделали это раньше?

-- Не задавайте вопросов! -- воскликнула она. Она пыталась скрыть волнение, не голос ее прозвучал так громко и резко, что Эванс с Сильвией невольно обернулись. -- Пусть кто-нибудь пойдет к пилоту, --закричала она, поднимаясь с кресла, -- и скажет, чтобы он взял ваял куре на Ла-Пас! Немедленно! Немедленно, иначе... -- Она подняла руку, дрожащими пальцами сжимая этот проклятый электронный сигнализатор. Я увидел, как Эванс и прекрасная Сильвия открыли от изумления рот и побледнели. Финкль проснулся и посмотрел на нас, растерянно улыбаясь:

-- Что случилось? Что случилось?

-- Сейчас схожу, успокойтесь, Астрид. -- согласился я.

Астрид отступила на шаг. Лицо ее потемнело. Она прошептала:

-- Да! Быстро! И не вздумайте шутить, господин Купер! Ясно?

Не знаю, был ли я самым умным человеком на борту, только у меня хватило ума понять, что эта женщина не бросает слов на ветер. Она уже была абсолютно спокойна. На лице ее вновь появилась краска. Губы больше не дрожали.

-- Вы считаете, сейчас самый подходящий момент для шуток? -- спросил я вместо ответа. И отправился в кабину пилота. Там Дег и Джей над чем-то громко смеялись.

-- Мартин! -- Дег с трудом сдерживал смех, -- Джей рассказал мне анекдот, который... который...

-- Дег, дорогой, потом расскажешь. Послушайте лучше меня. Нам придется лететь в Ла-Пас. Эта голубоглазая красавица Астрид решила взорвать самолет, если мы не повинуемся ее приказу.

Наступила тишина, если вообще возможна тишина в кабине старого поршневого самолета, летящего с большой натугой. Дег и Джей переглянулись, тревожно и недоуменно. Уставившись на меня, Джей проговорил:

-- Вы это серьезно, Мартин?

-- Джей, прошу тебя.

-- Но это же угон самолета? -- растерянно проговорил он.

-- Именно так. Астрид хочет, чтобы мы летели в Ла-Пас.

-- А может, она хочет на Кубу? -- спросил Дег. Он был бледен, а уши пылали. В другой ситуации я бы улыбнулся его шутке, но сейчас только покачал головой:

-- Нет, на Кубу не хочет. Странная это женщина, правда? Ну, Джей, что будем делать?

Джей между тем немного пришел в себя от изумления Он посмотрел на приборную доску и покачал головой:

-- Нет, нет, топлива не хватит. Необходимо заправляться, если хотим дотянуть... -- Он произнес все это как бы для самого себя. Потом повернулся ко и повторил то же самое уже громче. Он все еще был очень возбужден. Говоря это, он несколько раз кивнул на радиоприемник, как бы задавая немой вопрос.

Я сделал отрицательный жест.

-- Опасно, Джей. Астрид -- очень решительная женщина. Мне кажется, я не ошибаюсь. Лучше никого не вызывать.

-- Так или иначе, -- ответил Джей, презрительно пожав плечами, -- в Ла-Пас мы не попадем. Керосина хватит только до Тиатаки. Скажи ей, если она хочет, можем заправиться там и вернуться... -- он тихо выругался. Дег молчал, глядя в серое небо, забитое облаками.

Я вернулся к Астрид. Она была недвижна, как статуя. Все остальные тоже сидели не шелохнувшись, в тех же позах, как и прежде, когда я их оставил.

Ни слова не говоря, Астрид посмотрела на меня.

-- Ничего не поделаешь, Астрид -- развел я руками, -- придется заправляться, если хотите добраться до Ла-Паса. А самая ближайшая посадочная полоса как раз в Тиатаке, поэтому...

-- Нет, только не там! -- резко прервала меня Астрид. -- Не там! Скажите пилоту, чтобы приземлился где-нибудь в другом месте.

Я подождал некоторое время. Но Астрид осталась спокойна, на ее яйце не двинулся ни один мускул, она была неколебима. Мне пришлось признать свое поражение. Я кивнул:

-- Скажу. Но, насколько мне известно, мы никуда не прилетим. Очень жаль, Астрид. Впервые при мне угоняют самолет, и я был бы даже рад, если б это удалось. Но ничего не получится. Жаль.

Она слегка улыбнулась:

-- Скажите пилоту чтобы не вздумал шутить. Скоро я сама укажу курс. Скажу, где можно приземлиться.

Я вернулся к Джею. И едва заговорил с ним, как Астрид неслышно вошла следом за мной в кабину.

-- Есть посадочная полоса в Сабинасе, -- сказала она и протянула карту. Джей взглянул на нее.

-- Вы сошли с ума,.-- воскликнул он, -- разве мы сможем долететь туда! Я не шучу, вы слышите! Мы не способны это сделать!

Она промолчала и отошла в угол кабины, где находился радиопередатчик. Я вернулся на свое место. Все с тревогой и испугом смотрели на меня. Никто не решался ни о чем спросить, и я сказал:

-- Летим в Боливию, в какой-то Сабинас, Если вообще долетим. Извините, я говорю это, чтобы сглазить.

Потом ночь поглотила самолет, в потянулись бесконечные и странные часы -- шепотом произнесенные слова, вздохи, отведенные взгляды, опущенные головы, пальцы, сжимавшие виски, снова вздохи, пожатие плечами. Астрид то появлялась а салоне, то вновь исчезала в кабине пилота и выглядела все бледнее и. сосредоточеннее. Казалось, вместо щек у нее темнели два провала.