Начни действовать. Часть 5. Родина в опасности - Георг Айказуни

Вопрос о замене Косыгина встал только тогда, когда стало ясно, что его состояние здоровья ухудшается с каждым днем и довольно долгое время правительством реально руководил Тихонов – первый заместитель председателя правительства, старый и проверенный друг Брежнева из днепропетровской группировки и именно тот должен был занять должность руководителя правительства. Машеров сам не стремился в Москву и был доволен занимаемой должностью. Даже вполне осознано пел дифирамбы «дорогому Леониду Ильичу», во время личного общения с ним и при официальных выступлениях. Ему хватило одного намека со стороны Брежнева, чтобы сидеть на своем месте тихо и особенно не возникать. Как-то он решил обратиться к Брежневу с просьбой назначить на должность руководителя республиканского КГБ своего фронтового друга – Эдуарда Болеславовича Нордмана. Просьба была игнорирована и до него специально донесли слова Брежнева – «Нечего Петру собирать вокруг себя своих партизан». Как говориться – дружба дружбой, но знай свое место. Этого урока ему вполне хватило и в дальнейшем Машеров старался ничем не раздражать Брежнева.

Петру Мироновичу предстояло разработать хорошо обдуманный план действий, в результате успешной реализации которого он бы смог занять должность Председателя Совета Министров СССР. Полномочия второго человека в государстве, учитывая же нынешнюю недееспособность Брежнева и практический отход от управления государством, предоставляли Петру Мироновичу немало возможностей максимально эффективно воспользоваться столь необходимыми рычагами власти. Ему нужны были эти рычаги, как для организации подготовки государства к кардинальным изменениям, так и для укрепления своих перспектив стать Генеральным Секретарем ЦК КПСС – реальным руководителем государства, которому предстояло спасти страну от развала и полной капитуляции перед противниками.

Он с благодарностью вспоминал уроки Сталина, когда занимал позицию первого заместителя ГКО. На все его возражения, что методы политической борьбы и изощренных интриг в новой России ему не понадобятся, Сталин спокойно отвечал, что навыки никогда лишними не бывают, может и пригодятся, кто знает, что на самом деле случится в будущем. В итоге они оба оказались правы, в той жизни ему не пришлось воспользоваться приобретенными навыками, а вот в этой, без них никак. Тогда он впервые оценил степень сожаления Ришада Шакирова, по поводу невозможности в дальнейшем использовать искусство Сталина в организации политических интриг. Сталин действительно виртуозно владел этим искусством – Макиавелли отдыхал. А учителем Сталин оказался настойчивым, и к моменту начала боевых действий успел вколотить в своего ученика практически все, что знал сам. Отсутствие опыта использования новых приобретенных навыков не беспокоило Петра Мироновича, он давно научился за кратчайшие сроки превращать знания в познания, благо, в последний год своего существования в прошлой реальности, совершенствованию этого умения он обращал особое внимание.

Скоро предстояла встреча с полковником Сазонкиным. Аргументы, которые были родом из другой жизни, Пётр Миронович не мог использовать, чтобы привлечь к сотрудничеству бывшего начальника его личной охраны, действующего полковника КГБ, которому он доверял по той причине, что тот был профессионалом высокого класса, порядочным офицером и не проявлял ненавистные ему признаки личной преданности и лизоблюдства. Только наличие серьезных аргументов позволило бы получить помощь полковника. Пётр Миронович решил сыграть в ва-банк, не тянуть резину, прекрасно понимая, что до наступления драматических событий для его родины осталось слишком мало времени. В отличие от других, он был уверен, что развал СССР начался после смерти Брежнева и прихода к власти Андропова, а может быть и намного раньше. К личности Андропова он относился резко отрицательно, и считал его основным инициатором развала страны. При этом он был глубоко уверен, что все, что Андропов натворил, были продиктованы благими намерениями. В этом случае дорога в ад для 250 миллионного населения величайшей страны мира была не метафорой, а реальностью. А успел Андропов натворить много плохого. Сидя в одиночестве в своем кабинете, Пётр Миронович тщательно взвешивал каждое слово, чтобы заинтересовать Сазонкина и заняться проверкой некоторых фактов.

Пока было время до встречи с полковником, он приступил к анализу причин поведения Андропова, с целью выработать наиболее эффективный вариант противодействия. Ему также предстояло подумать об обеспечении собственной безопасности. Он был уверен, что очередная попытка убить его обязательно состоится. Вместо того чтобы затаиться и переждать бурю, он решил провоцировать убийц и их руководителей, заставить их спешить и допустить непростительную ошибку, которая поможет ему в его будущих планах нейтрализовать Андропова и его команду убийц. Для этого у них было целых 17 дней, до момента начала работы пленума ЦК КПСС, на котором ни при каких обстоятельствах не должен был присутствовать Машеров. Андропов со своими сторонниками собирался окончательно укрепить свои позиции в ЦК, Политбюро и правительстве. Председателем Совета министров должен был стать Тихонов Н. А., в состав Политбюро в качестве полноценного члена должен был войти Горбачев М. С., а вместо Машерова позицию кандидата в члены политбюро должен был занять бывший второй секретарь ЦК КП БССР Т. Я. Киселёв – креатура Суслова, самого могущественного соратника Андропова. Этот старый маразматик видел в Андропове будущего Сталина, убежденным сторонником которого он продолжал оставаться. Гений Андропова в том и состоял, что он манипулировал людьми различных позиций и политических взглядов, привлекая их на свою сторону. Его негласной группировке в ЦК и Политбюро противостояла группировка Дмитрия Федоровича Устинова, которая в результате этих перестановок теряла паритет, а сторонники Андропова стали бы занимать доминирующее положение в основных высших властных структурах страны. В конце жизни Брежнев был настолько недееспособен, что не мог заметить, что его ещё при жизни уже считали политическим трупом, и манипулировали им все кому не лень.

Ровно в 8 часов вечера Пётр Миронович зашел в буфет. Ему удалось незаметно для сотрудников охраны пройти в это помещение, правда пришлось осадить майора Чеснокова и запретить сопровождать его внутри здания. По отношению к этому человеку у него были двоякие чувства, низкий уровень профессионализма раздражал, но осознание того факта, что сегодня днем майор должен был погибнуть вместе с ним, заставляло более сдержанно относиться в целом к неплохому молодому человеку. Он распорядился, чтобы Чесноков находился постоянно в приемной его кабинета и запретил ему меняться. В невиновности этого сотрудника своей охраны он был уверен.

В углу небольшого помещения буфета за двухместным столом сидел полковник Сазонкин. В помещении было темновато, но благодаря лучам яркого уличного освещения здания ЦК, которые проскальзывали через стекло довольно крупного окна буфета, не было полной темноты, имелась возможность разглядеть лица присутствующих в этом помещении. Заметив Машерова, полковник поднялся со стула. Машеров подошел поближе, обменялся крепким рукопожатием и сел на второй стул, сделав знак садиться полковнику. Сазонкин не делал попытки скрыть удивленное выражение своего лица и терпеливо ждал объяснения причины столь неожиданного приглашения.

– Валентин Иванович, вижу, что удивлен, подожди немного, скоро все объясню, – спокойным голосом начал разговор Пётр Миронович. – Сначала скажи, что ты слышал сегодня обо мне.

– Мне известно, что днём на дороге Вам стало плохо и Вы отменили все дела на сегодня. Я был оперативным дежурным центрального аппарата республиканского КГБ и сообщение начальника Вашей охраны зарегистрировал в журнале, как положено по инструкции.

– Ты случайно не в курсе от кого начальник охраны получил сообщение и во сколько?

– От капитана Андрейченко, в 2 часа 25 минут. Эта информация также была передана начальником охраны.

– Понятно, мое распоряжение возымело воздействие на старшего в группе охраны, майора Чеснокова, а этот капитан Андрейченко решил ослушаться, и через голову старшего охранника доложил начальнику охраны.

Ладно, к этому вернемся позже. Перед тем, как объяснить причину твоего приглашения и моих требований соблюдать полную скрытность я расскажу кое-что о событиях, творящихся в стране. Сразу предупреждаю, я обратился к тебе только потому, что считаю тебя порядочным офицером КГБ и уверен, что ты не позволишь никому втянуть себя в противозаконные действия. Ты всегда служил государству и за долгие годы совместной работы не дал повода сомневаться, что интересы государства для тебя превыше всего. Я в курсе твоего ровного отношения к моей личности и этот факт меня так же устраивает, поскольку после моего рассказа ты будешь вынужден принять довольно сложное для себя решение, проверить достоверность информации и потом определиться с дальнейшим поведением или сразу же доложить по служебной инстанции. Говорю сразу, к любому твоему решению я буду относиться одинаково уважительно, поскольку не собираюсь давить своими полномочиями и авторитетом. Твоё решение должно быть осознанным и самостоятельным, от него будет зависеть не только твое будущее, но и будущее и безопасность нашего государства. Пока я не приступил к своему рассказу, у тебя имеется возможность прекратить наше общение и уйти, по крайней мере, себя ты точно обезопасишь.