Следов не оставлять - Джеймс Чейз

— Слишком осторожные! — заметил Ко-Ю и усмехнулся.

Но Радниц был не в настроении выслушивать реплики шофера. Он бросил взгляд на часы. До встречи оставалось три минуты. Ко-Ю не нужно было ничего объяснять. Он находил дорогу безошибочно в любой стране мира.

Из всех шоферов, которые служили у Радница, Ко-Ю был самым ловким, умелым и сообразительным. А еще он был превосходным поваром, отличным камердинером и расторопным слугой, за что Радниц и платил ему соответственно.

С Фридрихштрассе «роллс-ройс» свернул налево, на Унтер-ден-Линден. Показались залитые светом Бранденбургские ворота. На большой пустынной площади они производили внушительное впечатление.

— Остановись здесь, — сказал Радниц, нажал на кнопку, и стеклянная перегородка поднялась между ним и Ко-Ю.

Когда машина остановилась, из тени выступил коренастый человек. Даже в неярком свете было заметно, что одет он убого — бесформенная шляпа, поношенные брюки, мешковатое пальто. Человек приблизился к машине. Радниц узнал его и открыл дверцу. Визитера звали Игорь Дузинский. Он уселся рядом с Радницем, и тот скомандовал в переговорное устройство, чтобы Ко-Ю ехал вперед, но не слишком торопился.

— Итак, друг мой, — обратился он к Дузинскому, — полагаю, что мы можем ставить точку. Вы понимаете, что ваша страна не единственная, которая заинтересована в этом деле. К тому же мы потеряли много времени.

Дузинский сложил руки на коленях. После долгого ожидания на холоде тепло внутри «роллс-ройса» расслабляло. Вдохнув смесь аромата дорогой сигары и одеколона Радница, он остро ощутил собственную бедность. Если этот капиталист, которого и он, и советское правительство считают прожженным мошенником, надеется смутить его, — дохлый номер.

— Нас не могут подслушать? — спросил Дузинский по-немецки.

— Нет.

— Водитель надежный?

— Да. — Краткие ответы Радница выдавали скуку.

После паузы Дузинский произнес:

— Я советовался с нашими людьми. Они считают, что ваше предложение, скорее всего, нереально.

Радниц достал сигару.

— Понимаю. У меня тоже возникали сомнения, но теперь их нет. Короче, я имею возможность передать вашему правительству формулу ZCX.

— Не в этом дело, — недовольно сказал Дузинский. — Мы можем добыть формулу и без вас, но только это бессмысленно и для нас и для американцев. Разве вы не помните, что формула зашифрована, а код, как мы установили, не поддается расшифровке? Американцы бились над ним два года и сейчас признали, что все впустую.

— Я знаю, что добьюсь успеха, — тихо произнес Радниц. — Нет ничего невозможного при наличии ума и денег. Я предлагаю вам расшифрованную формулу. Если я не смогу этого сделать, я не возьму денег. — Радниц рассматривал тлеющий кончик сигары. — Все очень просто. Еще легче договориться о цене. — Радниц посмотрел в окно. Они ехали по Карл-Маркс-аллее — торговому району Восточного Берлина, который, несмотря на освещенные витрины, выглядел бедновато.

— Вы серьезно? — изумился Дузинский. — Вы действительно сможете расшифровать формулу, над которой бились американские эксперты?

— Иначе я не стал бы терять здесь время, — скучающе произнес Радниц. — Вы что, полагаете, я подвергался глупым таможенным формальностям ради удовольствия встретиться с вами и посмотреть пустые улицы и нищие магазины? Итак, сколько вы предлагаете?

Дузинский глубоко вздохнул:

— Мне поручено передать вам: мы согласны заплатить двести пятьдесят тысяч долларов наличными. — Он сделал паузу, затем, повысив голос, произнес: — Целое состояние!

Радниц продолжал разглядывать кончик сигары. Ничего другого он не ждал и еле сдерживал холодную ярость. С каким ничтожеством приходится иметь дело!

— Вы серьезно? — Он повторил слова Дузинского с насмешкой.

Тот безуспешно пытался разглядеть лицо Радница в полумраке салона машины.

— Разумеется. Но мы должны быть уверены в правильности расшифровки.

— Формула ценна только в том случае, если она принадлежит одной стороне, — негромко проговорил Радниц. — Я готов предоставить вам экспертизу на двухдневную расшифровку. Если по истечении этого срока вы не заплатите, я передам копию другой державе. Понятно?

— А что, если вы попытаетесь продать копию после того, как передадите нам оригинал? — спросил Дузинский, восхищаясь собственной проницательностью.

— Сделка с государством не базарный торг, — отрезал Радниц. — В делах такого рода я соблюдаю правила игры.

Дузинский кивнул:

— Значит, по рукам?

— По рукам? Я этого не сказал. Итак, вы предлагаете четверть миллиона долларов. Это не разговор. — Радниц говорил едва слышно. — Извольте не перебивать. Один из моих сотрудников намекнул — только намекнул — правительству Китая на возможность продажи расшифрованной формулы ZCX. — Радниц умолк. Его полуприкрытые глаза изучали лицо Дузинского, на которое время от времени падал свет уличных фонарей. — Китайское правительство знает истинную цену формулы. Они незамедлительно предложили мне три миллиона долларов. Слышите? Три миллиона!

Дузинский задохнулся от волнения:

— Три миллиона! Невероятно!

— Неужели? — Холодное презрение Радница явственно сквозило в его голосе и осанке. — А китайское правительство думает иначе. — Он затянулся сигарой. — Отлично, в таком случае будем считать, что наша сделка не состоялась. — Радниц включил переговорное устройство и приказал Ко-Ю:

— Русское посольство.

Дузинский извлек из кармана грязный платок и вытер вспотевшие ладони.

— Мое правительство никогда не заплатит так много, — произнес он хрипло.

— Да? Оно так бедно? — Радниц стряхнул длинный столбик с сигары в серебряную пепельницу. — Какая жалость. Однако я не воспринимаю ваше заявление, ибо оно исходит от мелкого чиновника. Кажется, вы так представились? Китайцы нравятся мне меньше русских, поэтому я предпочитаю иметь дело с вами. Моя цена — три с половиной миллиона долларов. Наличными. Я передам расшифрованную формулу вашим специалистам через три месяца. Если мне не удастся ее расшифровать, я, разумеется, не получаю денег.

— У меня нет полномочий… — забормотал Дузинский.

— Это мне ясно, — перебил его Радниц. — Сейчас мы едем к вашему посольству. Получите необходимые согласования. Я возвращаюсь в отель «Бристоль». Если ваше правительство согласится купить формулу за мою цену, пошлите мне телеграмму.

— Прошу вас остановиться в здешнем отеле, — сказал Дузинский, пытаясь обрести былую уверенность. — Я сообщу о нашем решении. Не могу же я ехать в отель «Бристоль».

— Не имею ни малейшего желания ночевать в ваших убогих гостиницах, — отказался Радниц. Машина остановилась неподалеку от посольства. Радниц распахнул дверцу. — Пошлите телеграмму.

Дузинский кинул на него взгляд, полный ненависти, которую, однако, скрывали поля шляпы. Затем он вылез из машины. Радниц опустил стеклянную перегородку между собой и Ко-Ю:

— К пропускному пункту, живо!

Они были там через пять минут, но Дузинский уже успел позвонить, и их поджидали двое часовых в ушанках.

Шлагбаум был поднят, «роллс-ройс» въехал на ничейную землю. Много времени заняла проверка паспорта Радница. Чиновник не торопился. Сначала Радниц ожидал окончания процедуры вместе с другими американцами, которые направлялись из западного сектора в восточный, чтобы посетить «Комише-опера». Затем они уехали, и Радниц остался один. В конце концов, после двадцатиминутного разглядывания документов чиновник с самодовольной ухмылкой проставил визу в паспорте, вернул его и махнул рукой в сторону двери.

В глазах Радница сверкнула ярость. Он двинулся к «роллс-ройсу», где уже стояли двое солдат. Они принялись обыскивать автомобиль. Радниц прохаживался взад-вперед, чтобы не замерзнуть.

К нему подошел Ко-Ю. Небольшое желтое лицо ничего не выражало.

— Простите, сэр. Их интересует обогреватель.

Радниц направился к «роллс-ройсу».

— В чем дело? — спросил он по-немецки.

Солдат направил фонарик на большой обогреватель внутри машины:

— Что это?

— Обогреватель.

— Нужно посмотреть. Снимите его.

— Снять? — Полуприкрытые глаза Радница помрачнели. — Зачем? Там ничего нельзя спрятать.

— Снимите, — сухо повторил солдат. — Нужно посмотреть.

Радниц обратился к Ко-Ю:

— Справишься?

— Да, сэр, но придется повозиться.

— Снимай.

Радниц залез в машину и зажег сигару, сдерживая гнев. Он сознавал, что находится на ничейной земле и эти безмозглые скоты в ушанках обладают большей властью, чем он.

Включив свет, Радниц углубился в бумаги.

Солдаты наблюдали, как Ко-Ю вынимает обогреватель. Спустя двадцать минут, когда он снял крышку, к шлагбауму подъехала машина. Из нее выпрыгнул Дузинский и понесся к «роллс-ройсу». Он уселся рядом с Радницем и махнул солдатам рукой. Те велели Ко-Ю поставить крышку обратно и отошли.