Дикий Космос - Карен Миллер

Терзаемая болью с головы до пят, со спиной горящей от глубоких порезов оставленных когтями нексу, с поврежденными ребрами, пульсирующими болью при каждым вздохе, Падме сжала зубы. «Если я останусь на пять минут с Анакином ничего страшного со мной не случится. Мастер Вокара Че, вы не понимаете. Я действительно должна увидеть его. Анакин мой телохранитель. Моя ответственность.»

И это моя ошибка. Я вынудила его отправиться на Джеонозис, где он чуть не погиб, так что если вы думаете, что я оставляю его теперь...

«Анакин Скайуокер это не ваша ответственность,» — резко ответила джедай целитель. «Он джедай, и он дома в безопасности среди своих собратьев джедаев, которые точно знают, что сделать для него. Пожалуйста, позвольте нам позаботиться о вас так, чтобы вы смогли покинуть Храм в добром здравии.» Легкое осуждение сквозило во взгляде Тви'лекийки. «Действительно, я должна заметить, что находиться здесь не лучшее решение для вас...»

«И где же еще я должна быть?» — спросила раздраженно Падме, не обращая внимания на то, что ее громкий голос привлёк внимание трех учеников целителей, занятых своими таинственными джедайскими делами. Её не беспокоило то, что она была очень близка к скандалу, в характере неподобающем бывшей Королеве Набу, члену Галактического Сената, политику облеченному общественным доверием.

Я не покину это место прежде, чем они позволят мне увидеть его.

В голосе Вокары Че появились металлические нотки. «Если вас не устраивает то, что медицинскую помощь вам оказывает джедай, я могу направить вас в медцентр или...»

«Вы не направите меня никуда! Я хочу...»

«Падме?» — произнес тихий голос позади нее.

Мастер Вокара Че кинулась вперед. «Мастер Кеноби! Что вы здесь делаете?»

Сердце будто провалилось, Падме обернулась. Оби-Ван. Все еще в своей порванной и обожженной тунике джедая. Все еще изрядно потрепанный. С трудом стоящий в дверном проеме небольшой палаты, цепляясь за дверной косяк он, таким образом, не падал. Его лицо было бледно; его глаза были темными от усталости, боли и чего-то еще.

Отчаяние? Нет. Этого не может быть. Джедай не может испытывать чувства подобного этому. По крайней мере... не этот джедай.

«Простите, Вокара Че,» — сказал он спокойно. «Но мне нужна минута наедине с сенатором.»

«Я не думаю, что это благоразумно,» — сказала целитель джедай, одной рукой, касаясь его сильно травмированного плеча. «Судя по вашему голосу вы вот-вот упадете в обморок, Оби-Ван. Я не понимаю этого; Ведь к этому моменту ваше лечение уже должно было быть окончено. Я направила к вам...»

«И я отослал ее,» — сказал Оби-Ван, примирительно. «Я не мог погрузиться в исцеляющий транс, пока не повидал своего падавана.»

«Ваши дела также плохи как и у нее» — Вокара Че, сердито цокнула языком. «Ну ладно. У вас есть минута.»

Падме посмотрела на удаляющуюся целительницу, затем снова взглянула на Оби-Вана. После минутного колебания она приблизилась к нему, внезапно почувствовав себя юной и неловкой, как маленькая девочка. Она кивнула. «Вокара Че права. Вы ужасно выглядите.»

»Ты в самом деле думаешь, что помогаешь Анакину?» — произнес Оби-Ван. Его голос был слаб; его глаза были затуманены. «Это не так. Здесь тебе не место, Падме. Позволь им осмотреть тебя, затем отправляйся домой. Прежде, чем Йода вернется. Прежде, чем все... усложнится.»

Она в шоке уставилась на него. Ей хотелось закричать на него. Ей хотелось плакать. Вместо этого она развернулась, чтобы уйти.

Что еще она могла сделать?

По возвращению на Корускант Йода прежде всего занялся исполнением своих обязанностей. Вместо того, чтобы идти прямо в Залы Исцеления Храма, он ответил на неотложный вызов из резиденции Верховного Канцлера. Бывший Сенатор Набу явно намеревался услышать о произошедшем на Джеонозисе из первых рук; язык на котором происходила беседа отражал ее официальный характер и велся в соответствии с принятым протоколом.

Это однозначно была не та встреча, которую он мог бы с радостью ожидать. В последнее время ему казалось, что джедаи все больше и больше вовлекаются в политику, в вопросы законодательства, которые говоря юридическим языком никогда не были их областью деятельности. Джедаи поклялись поддерживать республику и защищать ее идеалы, но не становиться орудием в руках того или иного Канцлера. Им не было дела до политической карьеры. Изначально предполагалось, что интересы отдельного лица не имеют значения.

Но каким-то образом Палпатину удалось изменить это. Без давления и попыток навязать свою волю. Как раз наоборот: он постоянно сопротивлялся стремлению Сената предоставить ему все больше и больше реальных полномочий. Он сопротивлялся, Сенат настаивал, и, таким образом, Палпатин с неохотой соглашался. И каждый раз, когда он соглашался на требования Сената, он вновь обращался к джедаям за содействием.

Эта ситуация была далека от идеала. Совет джедаев по своей сути не являлся всего лишь другим филиалом исполнительной власти. Но как, по совести говоря, могли они отказаться помогать человеку, который настолько смиренно просил их о помощи? Человек, который защищал их в Сенате при каждой возможности? Кто неустанно работал на благо дела мира начиная с принятия самого высокого политического поста в галактике и теперь столкнулся с необходимостью решения проблемы труднейшей задачи сохранения целостности их Республики? Как Совет джедаев мог отказать такому человеку?

Разумеется, это было невозможно. Было ясно, что в нынешние трудные времена, джедаи должны отложить в сторону их традиции и прийти на помощь человеку, на которого галактика смотрела как на своего спасителя.

Но это не означало, что они должны были быть довольными этим.

Когда его корабль благополучно совершил посадку на частном космодроме Храма, Йода перешел на борт челночного шаттла, который должен был незамедлительно доставить его к Сенатскому комплексу. Его пилот падаван, Т'Сили, с уважением приветствовал его, но разумно предпочел не отвлекаться на разговоры, пока вел шаттл через напряженные потоки воздушного движения Корусканта в направлении обширного Квартала Сената.

Они добрались до места без приключений. Прямо перед ними, под низким солнцем Корусканта, тусклым серебром мерцало здание Сената Республики. Колыбель и плавильный котел демократии, оно стояло как символ всего, правильного и хорошего в галактике. Родившийся на заре существования Республики, помнивший по прежнему, ярко, ее болезни роста, а также взлеты и падения, Йода дорожил этим символом и всем, что он представлял, также, как он дорожил своим любимым Кодексом Джедая.

Но теперь блеск серебра потускнел. Никогда прежде в галактической истории ничто не сотрясало так демократию, как сотрясает ее теперь.

Это была отвратительная мысль. Не раз ему приходило на ум, что он может стать свидетелем падения этой великой Галактической Республики. Умерло все то, во что верил... и все же, так или иначе, он надеялся, что Республика будет сохранена. Верил, что она сможет эволюционировать, измениться, и вновь обретя себя, продолжить существование.

Джедаи давали клятву, служить этому делу. Они умирали, чтобы сдержать данную ими священную присягу. Никакая жертва не может быть слишком большой, если на кону стоит сохранение мира и Республики. Трудно было представить, что эти жертвы могут быть напрасны...

Транспондер шаттла запищал, когда автоматическая система управления контрольно-диспетчерского пункта Сената, захватила их сигнал, и приняла на себя пилотирование корабля к назначенной посадочной платформе и сектору дока. Это была новая мера безопасности, введенная Палпатином в ответ на усиление террористической угрозы Сепаратистов на планетах, менее защищенных и патрулируемых, чем Корускант. Не все были довольны этим шагом, требуя дальнейшего сокращения гражданских свобод.

Чтобы обеспечить нам безопасность и, в то же самое время, нашу свободу, тяжкие усилия Палпатину прилагать приходится. Не легко по пути идти этому.

Пока их шаттл перемещался в направлении посадочного дока Сенатского комплекса, присоединившись к длинной очереди других, ожидающих посадки кораблей, падаван T'Сили откашлялся, и его красновато-рыжие головохвосты побледнели, изменив цвет на светло-алый, что указывало на испытываемое хасикианцем беспокойство.

«Магистр Йода?» — спросил он, неуверенно.

«Говори, падаван.»

«В Храме ходят разные слухи. Много смерти на Джеонозисе.»

Йода вздохнул. Это было вполне ожидаемо, учитывая возвращение стольких раненых домой. «Не слух, падаван, но факт.»

Головохвосты Т'Сили еще сильнее побледнели. «Мне говорили, что Мастер Кеноби и Анакин...»

«Не погибли они, ранены только.»

«Ох». Голос Т'Сили понизился до испуганного шепота.

Йода нахмурился. У джедаев не принято было ставить одного Рыцаря Джедая выше другого, считать одного ученика лучшим, чем остальные, но в случае Оби-Вана и Анакина эта общепринятая практика просто не могла быть использована. Анакин Скайуокер считался избранным. Оби-Ван был его учителем, его репутация была очень высока. Вместе они казались непобедимыми. По крайней мере раньше... до Джеонозиса.