поэмы криминальной хроники - Павел Бельдюгов

чтобы стать похожим на героя

чтобы стать похожим на героянужно быть хмурым и сильнымизображать шопенгауэра или ковбояпахнуть потом мылом юзать кокаинтанцевать аргентинское танго и питьтолько белую водку мечтать о сыненосить тяжелые ботинки иногда ночеватьв гостинице или чужой машиненужно уметь стрелять чтобыпули непременно летели в десяткузнать всех местных шлюх помогатьстарухам заправлять панталоныкурить безразлично но любить – тебяи лишь для одной тебя быть героем

прочие герои маршируют строеммаршируют строем в дальние края

человек не с ружьем

человек не с ружьемно дурак с пистолетомдевка слезы ручьеми куплет не допетыйкап по каплям в асфальтпышнотелой столицыупадет синий мартв лужу талой водицыи такая тоскачто не сохнет стаканчто дуло у вискаи не сунешь в карманмостовую и светздесь замерз на стеклечтобы пьяный поэттак и плакал а мне —

мне бы просто шагатьмне бы просто глазетьи глаголы считатьплавя солнце на медь

завтрак царствующей особы

царствующая особаготовится к раннему завтракуподогретый фарфоротражает лица прислугибьет восемьптицы снимаются с елейсовершая круг почетанад заснеженной резиденциейрозовощекий караулпереминается с ноги на ногушуршание салфеткиповязываемой на шеюподобно команде смирнои мир – замираетнесут яичницу

вторая линия

когда-то клялся больше не писать тебе стиховздесь дело даже не в столь странном чувствесвязующем в одно тебя тот город сито сновменя дымящуюся чашку кофе реку в январездесь дело даже не в любви и кнопках телефонасловах делах разлуке ожидании иных запретахошибках времени уловках скользкого перронапромокших спичках и забытых сигаретах

так долго не писал тебе стихов что думалне осталось места в голове для зимнего пейзажакак пьяный землемер я рисовал волной овалпустынной площади и каждый угол метил сажейчтоб защитить свое и уберечь твое пространствомне не стать другим но в этом трепетном стилераспрощаюсь с тобой и вернусь в свое самозванствопозабыв между строф о суровом зубастом зоиле

у бога выменяв уменье исповедоваться в строчкахстав невидимкой тенью на стене немного психопатомпроезжим заплутавшим в позабытых адресахя плох в ипостаси героя товарища старшего братаправоведа и библиомана любителя модного ретроно зато если быть до конца откровеннымпо ночам я действительно слышу мелодию ветрано навеки останусь для этого камня чужим

только прошлое заботит слух золотого мальчикалишь зима определит порог его беспечностив этюднике плохого рисовальщикаего дым – и тот стремится к вящей бесконечностикому как не мне отдать сполна тебе должноекому как не мне сесть в полуденный поездвсю дорогу считая столбы и смеясь невозможномупутешествовать мимо покинутых траурных мест

деда

в 19 годуему семнадцать лет.в моем родуон самый древний дед.на чахлой кобылкес трофейным наганомлицо без ухмылкииз своего карманаслов не тянеттам табак да крошкиднем делом занятвечерком на гармошкемальчиков забавитте отвечают ласкойдеревенщина домовиткуркулек пшено в каскусыплет с горкойа крови не боитсязакусит коркойи не снятся лицамертвых братикови смерть работапо воде круговбез счета.

когда он умеря еще не были не стал пионерно знак носили говорили матери:«так похож на Ленина!»мне было трии снилась целинаветер по траветела распятыетрубил на трубеставил запятые

своего соседадружка финалодин и что ждеда, деда!и я бы резалдайте нож.

королева умирает

кире нейман

вечность – в подарок

холстам и маслу прочим артефактамстоль трепетно возлюбленным инымипраздными гуляками с монмартразаполнившим стаканы зимним солнцемзалившим в позолоченные рамы вечностьв прощальной судороге кусающих распятьеона предпочитала менуэты с манекеномоскалы псов из длинных сновиденийказались ей предвестниками пресной мукиа боль не больше чем органом Иоганнаведь музыка рождает только звукипоклоны скорби не подвластны ухуно – объяв сетчатку в абсолютепроложенным последует маршрутомнемому богу указав на дверьсвою судьбу загнав в пространствомеж четырех морей поправших камниразмазывая по картону экскрементыкровь и слезы ладонью ласковойпрощенья не даруя царствие приблизивс колен крича воздевши к небу дланиона молила бесконечность неистово поклоныотбивая именам не знавшим начертаньясвою литанию служа как панихидуне став свободной но приблизив точкупревосходства над вселеннойв тот день она достала из обитого комодаобласканный триумфами смит—вессонсорок четвертый русский браво щелкнулпрекрасная эпоха и ее конецвошли во все учебники историикусты азалии под тем окномцветут по-прежнемуа более – ни слова

живое ископаемое

убогим жителям продажных городовпоколениям серых невинных увлеченныхбурями минувшего столетияс безнадежно испорченным вкусомвыжившим выкарабкавшимся извлеченнымеще живым но похожим на древние костисвоей обреченностью и непригодностьюностальгирующим всухомяткутеплые ляжки и животы ласкающимвечерами темными под красным абажуроминтеллигентишки молодящиеся дедушкив фетровых шляпах старушонкизубастые с пьяными лицами художникисловоблуды и внимательные читателикомментаторы пыльные и другиемлекопитающие временем напуганныебезвозвратно раскуроченные себяпродавшие на откуп современностивыблядки цивилизации и освещенныхлюдных сторон улиц трусоватыеглашатаи свободы новой эрыстолбенеющие от щелчка затвораблеском извлеченного ножазавороженные прячущие лицав толстые умные книжицытак страшащиеся запачкатьсяот грязных и сальных прикосновенийтакого же жалкого но менее сметливогоболее несчастного и все жемлекопитающего ваши костикогда-то извлекут из недрсрытых безымянных кладбищукроют стеклянными колпакамив музеях древней историимои потомки станут в тех залахскучать совершая экскурсииюные и счастливые смеясьдруг друга поддевая локоткамитолпясь толкаясь и говоря:вот были же люди!

респектабельный сэр

респектабельный сэрчеловек большого достаткадзэн-буддист в верблюжьем пальтоотложив немецкий томик юнгеразадумчиво смотрит в свой молескин

Конец ознакомительного фрагмента.