Метаморфозы сердца. Любовь в прошедшем времени - Татьяна Золотаренко

– Здравствуйте, Максим Леонидович! – пролепетала Елена, застыв с бумагами в руках.

Его губы тронула несмелая улыбка, а глаза засияли… Ей было знакомо это лазурное сияние, в котором скрывались беспокойство и восхищение.

Они замерли на несколько секунд, пронзая друг друга противоречивым безумием нахлынувших чувств.

Словно каждый из них на несколько мгновений покинул реальность, принимаясь шептать глазами о том, что мучило сердце все эти годы. А недоговоренностей оказалась уйма!

– О, простите мою негостеприимность, Максим Леонидыч, – с извинениями спохватилась Елена Андреевна. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Безмолвно принимая приглашение, он осмотрелся и вновь вперился в нее взглядом. Это молчание было таким красноречивым! Но она не хотела слышать этих звенящих в своем сердце слов! Поэтому впопыхах вручила ему бумаги.

– Вот запрашиваемые вами данные.

Он с безразличием принял их и разочарованно улыбнулся.

– Это всё, что ты можешь мне сказать? – его внезапный вопрос привел её в ступор.

– А разве ваш визит в мой кабинет имеет еще какие-то цели? – ледяным голосом спросила она.

Пока он усмирял свое негодование, она терзалась вопросом: откуда в ней появилось столько смелости? Обернувшись на троих коллег, заинтересованно наблюдавших за сценой, Максим многозначительно приподнял брови, на что те отреагировали торопливыми сборами. В несколько секунд кабинет опустел.

– Неужто я оставил в твоей душе столько разочарования, что сейчас ты делаешь вид, будто мы незнакомы? – с горечью поразился он. – Ты за столько лет не смогла простить меня?

– Ох, – она заливисто рассмеялась, склонив голову, и её роскошные волосы упали ей на лицо, отчего Максим осмелился улыбнуться шире – этот естественный жест всегда был истинно прекрасен. Всегда. Всякий раз, когда она смеялась. – Неужели ты думаешь, что я до сих пор терзаюсь обидами на тебя, Максим?

В её голосе было столько равнодушия, что он с надеждой всмотрелся в её зеленые глаза, тайно рассчитывая увидеть в них больше искренности.

– Мой официоз объясняется лишь субординацией, которую мне полагается соблюдать со своим начальством, – она продолжала улыбаться, словно дразня его.

– Ах, вот оно что, – с привычной сдержанной иронией отвечал он. – А мне-то показалось, что ты впредь намерена избегать со мной общения.

– Ну что ты? – вновь рассмеялась Лена, и Максим ясно ощутил в этом смехе нотку фарса… – Столько лет прошло…

– Как жизнь? – с нетерпением спросил он, разочарованный её неестественным поведением. – Я слышал, ты замужем.

– Разумеется, – с гордостью ответила она. – Я счаст… – Боже, что за немыслимая запинка! – Я счастлива… и… и у меня все хорошо… Прекр… – Боже, опять!.. – Прекрасный, замечательный и понимающий… сын! И муж… очень чуткий и хороший мальчик…

В недоумении сощурившись, Максим понял, что из-за явного волнения она просто все напутала. Не желая акцентировать на этом внимание, он только удостоверился в её неискренности.

– А ты… как поживаешь? – спросила Елена, хотя тоже была ознакомлена с некоторыми фактами его биографии.

– Хорошо! – отвечал он. – У меня очаровательная дочь… и жена.

На последнем слове его голос словно исчез в никуда – так тихо и сухо было сказано это «жена».

– Я рада, что ты счастлив, – поспешно проговорила она.

И тут его взгляд изменился: сначала он хотел чему-то возмутиться, однако вместо этого опустил глаза на бумаги, и его лицо стало непосильно-серьезным и вдумчивым. Она видела, что он знакомился с информацией.

– Елена Андреевна, ошибочка в ваших данных, – внезапно охладевшим голосом, наполненным едкого сарказма и официоза, сказал он. – Элементарно неверна арифметика. Будьте добры, перебейте, просчитайте и передайте обновленные данные через моего секретаря!

С этими словами, резко бросив на её стол бумаги, он направился к выходу. От потрясения Елена терялась в противоречивости своих чувств… Его холод её убивал, уничтожал и растаптывал. Но его мягкость вселяла надежду… Бог мой, он остановился. В дверях он обернулся и бросил на нее все тот же ироничный взгляд:

– И я рад, кстати, что ты счастлива в браке! – сказал он и увидел, как растерянно она забегала глазами, а затем склонила голову, словно в чем-то раскаиваясь. И ему было известно, в чем.

Проглотив слёзы, Лена мысленно взмолилась. Боже, неужели она выдержала это испытание? Разумеется, он холоден к ней! Все, что было в его глазах, – это благодарность за былые чувства и интерес к тому, как она сейчас. Он счастлив – это видно по его холеному и ухоженному виду, по привычной иронии в глазах, по уверенности в голосе и сдержанной улыбке… Время промчалось, а казалось, что и сейчас они видели себя всё теми же беспечными студентами. Словно каждый из них страстно желал согласиться с тем, что за эти годы они действительно изменились, но остались прежними сердца!

Каждый день Лена ходила на работу с одной и той же мыслью – избежать общения с директором. Но каждый день ей, как исполняющей обязанности начальника, приходилось присутствовать на оперативных совещаниях, дрожащим голосом докладывая обстановку в отделе. И её волнение было столь очевидным, что однажды Максим Леонидович с едким сарказмом протянул:

– Елена Андреевна, вы дрожите, словно студентка на экзамене! Я не намерен сегодня выставлять оценки за ваш отчет, будьте спокойны.

Эта попытка публично её унизить заставила Лену с изумленным возмущением поднять на него глаза! Он выставил её неграмотной девчонкой! Это привело её в бешенство.

– Я прошу прощения, Максим Леонидович, если оскорбила вас своим волнением… – удивительно хладнокровно проговорила она, но он не позволил ей удовлетворить свое желание поставить его на место.

Конец ознакомительного фрагмента.