Необходимо и недостаточно (СИ) - "Швепса"

Иногда я задумываюсь сдать Драко на лечение, но тогда я раскрою себя и нас упекут не в Азкабан, а в какую-нибудь психушку. И еще непонятно, что из этого хуже. Будто мы и так не цеплялись за остатки здравого смысла в попытках жить нормальной жизнью.

Я достал три пакетика из внутреннего кармана мантии и шлёпнул ими по протянутой ладони.

— На здоровье, — бросил я и пулей вылетел из купе.

Я ужасный друг. Отвратительный сын. И хреновый парень.

Ненавижу то, чем занимаюсь. Самое хреновое, что у каждого моего клиента есть тот, кому он дорог. Тот, кто обливается слезами, глядя на происходящее. И даже разовое употребление дозы на какой-то вечеринке может выйти боком, потому что датур вызывает сильнейшее сексуальное желание. Скольких девушек оттрахали из-за того, что я продал им пару пакетиков? Что, если кто-то втюхает датур моей Дафне?

Когда думаю об этом, хочется кожу с себя содрать. Успокаивает лишь то, что если не я, то продал бы кто-то другой. Ничего бы ведь не изменилось, да?

В вагоне было на удивление пусто. За окном мелькали дубовые леса, освещённые полуденным солнцем. Как бы я хотел сейчас сойти с поезда и вдохнуть этот аромат свободы. Отбросить все разрушающие, прожигающие изнутри мысли и просто, блять, жить. Радоваться рассвету, с умиротворением слушать шум дождя. Не оглядываться по сторонам, продавая очередной билет в один конец, в страхе, что кто-то станет свидетелем сделки. Сколько ещё продлится это сумасшествие?

Через застекленные купе я видел радостные лица волшебников и чувствовал себя белой вороной. Потому что не хочу здесь быть. Не хочу сидеть на занятиях или греться у камина в общей гостиной. Не хочу играть в алкогольные игры после матча по квиддичу. Я тут лишний. Сорняк в поле ромашек.

В конце следующего вагона я заметил Аббот с пергаментами в руках. Она заглядывала в каждое купе, что-то ежесекундно помечая пером. На её лице застыла натянутая улыбка, словно уголки губ привязали к ушам. Мерзкое зрелище. Типичный Пуффендуй.

— Эй, Аббот, — я окликнул её, как только она захлопнула дверь очередного купе. — Ты ведь в курсе, что тебе необязательно улыбаться каждому ученику? Скулы не сводит?

Я растянул губы в самодовольной ухмылке. Препираться с пуффендуйцами скучнее, чем с гриффиндорцами, но тоже сойдет. Что угодно, но не думать о друге, который сейчас нюхал датур.

— Если не помогаешь, то хотя бы не мешайся, — огрызнулась она, но тень улыбки осталась на лице. Видимо, мышцы лица всё же свело.

— А где же умница Грейнджер? Я горю желанием получить от неё и свою порцию пергаментов.

— Я уже почти закончила, — пробурчала она, отводя взгляд. — Отдыхай, Забини.

Аббот демонстративно отвернулась и открыла следующее купе, начиная спрашивать имена сидящих там первокурсников и как-то слишком нервно ставить галочки, словно эти пергаменты виноваты во всех её невзгодах.

Я прищурился, пытаясь понять, с чего она так завелась. Оперся на дверцу следующего купе плечом и скрестил руки на груди, не давая ей пройти дальше.

— Чего тебе надо? — вздохнула она, всплеснув руками. Мазнула по моему лицу недовольным взглядом и уставилась в пергаменты, создавая видимость чертовской занятости. Но от меня не так просто отделаться.

— Где Грейнджер?

Она чуть вздрогнула, но продолжила просматривать записи.

— Я тоже главный староста, — никогда не думал, что стану давить на кого-то этим паршивым положением. — У меня к ней дело, — спокойно продолжил я. — Ты же понимаешь, что я найду её рано или поздно. Хотелось бы рано.

— Мерлин, — она опять вздохнула и потёрла нос тыльной стороной ладони. — Гермиона плохо себя чувствует, последнее, что ей сейчас нужно, — это ты и твои шуточки.

Даже обидно. Чем этой блондиночке не угодили мои шутки? Я присвистнул. Однако если Грейнджер отлынивает от обязанностей старосты, то, скорее всего, она сейчас при смерти. Или…

— Так слухи — правда?

Ханна попыталась меня обойти, но я не дал ей этого сделать, шагнув в сторону. Было забавно наблюдать, как её глаза бегали по вагону в поисках спасения. Но мы здесь были совершенно одни, что, несомненно, мне на руку. Уж очень хотелось выбить правду касательно состояния Грейнджер. От этого напрямую зависело моё спокойное заточение в этой псевдотемнице.

— Я не знаю, ясно?! — не выдержала Ханна, наконец посмотрев мне в глаза. — Я отобрала у неё пергаменты, когда она упала с ними в обморок прямо в коридоре. Она словно всё лето провела с дементорами, выглядит жутко. Не лезь к ней! — её нервы были явно на пределе. Видимо, самочувствие Грейнджер доставило ей немало хлопот.

Чувствую себя как в сказке. Чтобы добраться до принцессы, нужно победить дракона. Аббот с её внешностью вполне сгодится на подобную роль. Сейчас ещё Уизли с Поттером должны примчать на всех парах прямиком из Аврората и заступиться за свою любимую подружку. Слышал, Поттер получал повышение стабильно раз в неделю. Избранный мальчик купался в лучах заслуженной славы, как иначе.

Я вновь пресек попытку Аббот проскочить мимо меня, уперев левую руку в стену. Эта игра в кошки-мышки становилась все более надоедливой.

— Ты ведь не отстанешь? — В ответ я лишь качнул головой, понимая, что мне вот-вот дадут в руки ниточку, ведущую к «золотой» девочке. — Следующий вагон, первое купе, — усталый вздох с таким взглядом, будто я распотрошил её любимую игрушку детства.

— Благодарю сердечно, — я отсалютовал ей и хотел было уйти, но Аббот нагло схватила меня за руку.

— Не доставай её, слышишь? — она пыталась выглядеть дерзко, но в голосе сплошная грусть.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Скучная Ханна. До боли очевидная в своих действиях. Не удивительно, что они с Долгопупсом — парочка года.

Как удивителен этот мир. Бедняга Грейнджер, даже её чудесная живучесть дала сбой. И зачем она вообще поехала в Хогвартс, если всё настолько плохо? Глупое упрямство гриффиндорцев не знает границ.

Ханна отпустила мою руку, и я направился в указанном направлении. На пути мне встретилась продавщица сладостей со своей тележкой. Меня всегда пугал её взгляд, будто сканирующий тебя вдоль и поперек. Купив пару сэндвичей и пытаясь сократить время зрительного контакта к минимуму, я вжался в стену, прошмыгивая мимо неё.

Не замедляя шага, я быстро достиг нужного купе и на секунду замер у двери. Вот сейчас и станет ясно, насколько мы сможем поладить с этой зазнайкой. Внутренне ставя ограничитель на уровень своего негатива в её сторону, я толкнул дверь, громко ударяя ей о стенку, и прошёл внутрь.

Сердце тут же сжалось при виде того, что осталось от героини войны, и я застыл на несколько мгновений, не до конца веря своим глазам. Передо мной словно сидел труп, она даже голову в мою сторону не повернула. Сидела с полузакрытыми глазами, обмякнув на сидении.

Я тихо выдохнул, не находя ни единого слова для приветствия. Да и не уверен, что она услышит меня. Я захлопнул дверь купе, отгораживая нас от нарастающего шума голосов в коридоре, и сел напротив, не отводя глаз от Грейнджер.

Когда она последний раз ела? Или спала?

Она так сильно исхудала, что, как кажется, от её тела остались лишь скелет и кожа. Будто Грейнджер вот-вот сломается, стоит до неё дотронуться.

Это пиздец. Хоть какой-то стороне живётся по-настоящему хорошо в этом ебаном «новом» мире?

Её волосы были слишком растрепаны даже для своего обычного состояния, под глазами — огромные тёмные круги, лицо имело выраженный серый оттенок. Она выглядела так, словно провела всё лето в компании дементоров — тут Аббот была абсолютно права. Грейнджер была бесцветным пятном посреди яркого мира. Сгустком пепла, который вот-вот рассыплется.

Её руки, лежащие на коленях, так сильно дрожали, что хотелось сжать её кисти и остановить эти бесконечные подёргивания.

Я уже видел подобное состояние, но мой мозг откидывал эти глупые предположения. Потому что это просто невозможно. Это ведь Грейнджер.

— Хреново выглядишь, — наконец произнес я, пытаясь хоть как-то вывести её из этого транса. Надеясь, что она отреагирует.