По ту сторону черты - Колибри Клара

– Я одна… Ну и пусть!

Хотела только махнуть рукой на «ну и пусть». А нога, возьми, и соскользни. За окно. И меня выбросило за черту этой жизни…

Глава 1. И снова падаю

Нога поехала, и устоять на краю не получалось. Маши не маши руками, а тело начало неумолимо соскальзывать вниз, в пустоту. Морозный воздух как сгустился вокруг, но за него не ухватиться, на него не опереться. И в досягаемости совсем ничего, что могло спасти от падения. Был еще, правда, снег. Мои расширившиеся глаза в него так и вцепились. Снежинки будто бы увеличились в размере и количестве, словно переполошились и начали не падать или парить, а подниматься вверх. Но толку! Я же летела… вниз, и, как никогда, чувствовала тяжесть своего тела.

– Ах! – короткий вздох, всхлип, вскрик все же вырвался.

Сейчас неумолимо должен быть удар о землю. В страхе закрыла глаза, сжала зубы и крепко-крепко губы. И никакого хмеля в голове, только одна мысль, что сейчас умру.

– Ах! – а этот новый возглас выбило из меня, когда сильно тряхнуло и сжало.

Стало больно ребрам, но всего на миг и терпимо. А я ожидала жуткой боли. Или все так и должно быть? Господи! Как умирать расхотелось! И хоть и имела жизнь никчемную, но я бы в ней еще побарахталась.

– Ух, успел! – кто-то выдохнул мне в лоб.

А это чей голос раздался над… моей макушкой? Стоп! Голова цела? И слух при мне? Погодите! Мужчина?..

– Поймал! – он громко заорал.

Зачем так-то? Мое ухо же рядом… оглушил, ей богу. Но что же получалось? Мужчина выкрикнул, что поймал, что успел. Так… я точно не умерла? Я не умерла! Вот и ощущения подсказывали, что меня держали на руках.. на крепких таких. Но открывать глаза все же было страшно. А надо. Потому что начала различать непривычные звуки и запахи. Последние довольно сильные. Так мог пахнуть чей-то мех, к нему примешивался лошадиный пот, дым костра, горчинка коры, вроде бы, аромат хвои и что-то еще. И спаситель… он принялся хохотал и меня тискать, а потом потерся подбородком о макушку.

– Курт, тебе привалило счастье, – раздался где-то справа еще один мужской голос. – Не успел приехать, а уже обнимаешь девицу. Везунчик.

В отличие от первого, веселого, этот был… будто привык всем выговаривать и ставить на вид, но в нем чувствовалась усмешка. И мне нестерпимо захотелось взглянуть на его обладателя. Разлепила веки и… откуда на городской улице всадник? Да я такого огромного коня в жизни не видела… так близко. А верхом сидел мужчина в меховом плаще. Нет, не в дубленке, не в шубе и не в парке, а именно в широком меховом плаще. Капюшон сполз всаднику на широкие плечи, поэтому на его темную шевелюру падал снег. Надо же, какие густые и длинные волосы были у этого мужчины. И, надо же, снег! Он продолжал идти. А вот улицы не было видно, потому что она исчезла… совсем. Кругом простиралась девственная природа. Поля, леса и над нами нависал утес. А недалеко угадывалась дорога. Припорошена снегом, но под ним точно был грунт, а не асфальт. На белом снегу различимы следы от саней и копыт. И та дорога извивалась, вторя берегу бурливой речушки, шла под уклон и стремилась пересечь белоснежное поле, за которым угадывался населенный пункт. Пока виднелись только дымы, предположительно, из печных труб. И свет! В пасмурном небе пыталось пробиться солнце. Как так? Сейчас, разве, не ночь? Ничего не понимала.

– Где я? – вскрикнула и завертелась-завозилась в руках своего спасителя.

Кстати, он тоже был наряжен в меха. И тоже имел длинные волосы, но завязанные в хвост кожаным шнурком, только светлые. И своими серыми глазищами смотрел на меня очень весело.

– Сомлела, девица? Да, я такой. У меня от вашей сестры отбоя нет. А как дотронусь до какой, так все, считай, пропало ее сердечко.

– Хорош балагурить, Курт! – в голосе темноволосого мужчины послышалось недовольство. – Поставь девчонку на землю. И уши ей любовной ерундой тоже нечего заливать. Не то… допрыгаешься у меня, герой-любовник…

– Все грозитесь, Ваша светлость. А я, может, и не прочь жениться, – хохотнул блондин и поставил меня довольно резко на ноги. – Взгляните, какая ладная девушка, – сказал так, а сам уже больше не смотрел в мою сторону, а направился к стоящей неподалеку группе всадников, один из которых держал за повод гнедого коня под седлом. – Носик точеный, глаза ореховые, ресницы длинные и густые, а губы… такие так и хочется целовать. Больше-то в этих тряпках и мехе ничего не рассмотреть, закутана от мороза, что капуста, но думаю, под ними есть, что может полюбиться мужчине.

Я так и впилась глазами в темноволосого командира. Его Курт назвал светлостью? Не ослышалась? С ума сойти, что творится! И поймала на себе оценивающий взгляд синих прищуренных глаз. Им по мне темноволосый мазнул и выдал своему подчиненному следующее:

– С каких пор стал смотреть в сторону простых крестьянок?

– А как они стали мне в руки с утесов падать! Не знак ли это Светлого? А ребята, что скажете?

Ребята что-то там загомонили, а я перевела взгляд на себя. И тогда чуть ни оступилась и не осела прямо в сугроб. Что это на мне было? Тулуп безразмерный? А сверху еще перевязанный-перепоясанный огромным шерстяным платком. И такой же плат был накручен на голове. Может, и не один, по ощущениям. А на ногах красовались… нет, не валенки, а грубо сшитые меховые сапожки. Потом подняла руки и осмотрела варежки из толстой пряжи. Крестьянка… Он так сказал?

А где мои джинсы и футболка, в которых сидела на бабушкиной кухне, полезла на подоконник и… Стоп. Я, значит, не вывалилась в окно? Это радует. Это очень и очень радует. Но что тогда сейчас происходит? А! Тут меня озарила догадка. Я же просто напилась до беспамятства и заснула, должно быть. Прямо там, за столом. Или смогла добрести до дивана? Черт, совсем ничего не помнила.

Но и ладно. Главное, что жива. Вот высплюсь, соберусь с силами, приведу себя в порядок и начну заново строить жизнь. С нуля. А что? Хм, а это, значит, мой сон? Вот этот утес, всадники, Светлость, взявшийся снова откровенно разглядывать. Не нравился мне его взгляд, потому что какой-то пронизывающий. Нет, это надо! И сновидением судьба обидела! Подбросила в голову видение из какого-то исторического прошлого, и тут же чуть все ни угробило, сбросив с утеса. И еще! Кому-то снится, что они принцессы, графини, а тут… крестьянка. Обидно.

От таких мыслей ушла в себя совершенно. Как перестала замечать, что творилось вокруг. А Светлость, оказывается, подал сигнал своим людям, что больше не намерен задерживаться. Все эти мужики тут же развернули коней за главарем, поехавшим в сторону виднеющихся дымков. А меня оставили. И что теперь? Половину сна топать по снегу до деревни или, что там было за пригорком?

Но нет, не успела испугаться и даже ойкнуть, а меня чужая сила потянула вверх. За загривок, ага. Чужая рука вцепилась в полушубок и оторвала от стылой земли, в один миг забросив на конскую спину.

– Как звать-то тебя? – поинтересовался Курт, пуская своего гнедого шагом.

– Та-а-тьяна, – судорожно вцепилась обеими руками в черную гриву.

– Тьяна? – по-своему расслышал блондин. – Нежный цветок. Красивое имя.

Курт тихонько засмеялся. И мне понравился его смех. Когда он был негромким и не на самое ухо. И голос у этого молодого мужчины казался приятным, и лицо, насколько успела после перепуга рассмотреть. Теперь-то сидела к нему спиной и прижималась к груди. Это чтобы с коня не упасть. И Курт еще обнимал за талию. Вернее, за то место, где она должна находиться. Все же ну очень просторный и толстый тулупчик на мне был надет…

– А ты, значит, местная?

– Ну… да.

А зачем особо напрягаться с ответами, если это сон? С него же нечего взять. Так, дым, который обязательно рассеется. И это же полный карт-бланш. Говори, твори, что хочешь, и тебе за это ничего не будет. Ха!

– Из поселения, что за стеной, или из самого города?

– Из самого.

– Вот оно как… – по голосу поняла, что мне не верили.