Часовые Вселенной - Евгений Гуляковский

— Соедините меня с медицинским отсеком! — потребовал капитан у дежурного радиста.

После выхода на стационарную орбиту вокруг неисследованной планеты внутренняя связь на корабле, как того требовала инструкция, была отключена, и капитану приходилось пользоваться специальными закодированными радиоканалами. Эта нелепая задержка лишь увеличивала раздражение капитана.

В конце концов, кусок безжизненной скалы в космосе можно было считать планетой лишь с большой натяжкой. Однако инструкция есть инструкция, и капитан не собирался ее нарушать. Наконец медицинский отсек ответил.

— Проверьте данные последних психотестов рядового Граммова.

— У него все в порядке. В его карточке не зафиксировано никаких отклонений.

— Тогда какого же дьявола… — Капитан вовремя остановился, вспомнив, что в рубке находится много низших чинов. — Соедините меня с Граммовым!

Это было таким вопиющим нарушением субординации, что не поверивший собственным ушам радист переспросил:

— Напрямую, господин капитан?

— Напрямую! Я хочу лично услышать от него всю эту галиматью!

Граммов уже почти достиг того места на поверхности скальной дайкиnote 1, где под лучом его нашлемного прожектора переливались тяжелым свинцовым блеском огромные кристаллы чистого плутония.

Каким-то дальним уголком сознания он понимал, что плутоний в таком виде не может существовать. Его масса наверняка во много раз превосходила критическую. Но внутренний голос нашептывал технику странные мысли о том, что космос необъятен. И аниранские ученые не знают и сотой части скрытых в нем тайн. Это могла быть какая-то неизвестная им разновидность плутония, какой-то изотоп с замедленным периодом полураспада.

Судя по размерам кристаллов, в каждом из них не один десяток килограммов. Если бы это был обычный плутоний — он давно бы взорвался.

Однако совсем рядом, в сотне метров от астронавта, метровые кристаллы сероватого металла свидетельствовали о том, что известные аниранцам законы природы не всегда или, во всяком случае, не во всех местах Вселенной соответствуют действительности. Граммов привык доверять собственным глазам и собственному рассудку.

Кристаллы выглядели в точности такими, какие он видел под микроскопом в лаборатории энергетики, даже заметна запомнившаяся ему характерная поперечная штриховка.

Все было бы в порядке, если бы не штриховка. Инструктор говорил, что она должна быть разной на каждом кристалле. Но на дайке она была одинаковая, больше того, ее рисунок был именно таким, какой Граммов видел в лаборатории.

Эль-Грайон явно перестарался. Возможно, его подвело проснувшееся чувство голода, но скорее всего виновата в ошибке была все еще недостаточная скорость обмена сигналами в огромном полусонном теле.

Граммов остановился в полутора метрах от того места, куда Эль-Грайон смог бы дотянуться единственной имевшейся в данный момент в его распоряжении хватательной ложноподией. Требовалось немедленно придумать какой-то новый трюк, чтобы заставить потенциальную добычу проделать два роковых шага.

Ждать следующего невероятного стечения обстоятельств пришлось бы неисчислимую череду лет. Могло случиться так, что посещение этого одинокого осколка бывшей планеты не состоится до конца жизненного цикла угасающей звезды, вокруг которой он вращался. Одна мысль о такой альтернативе, о бесчисленных столетиях, проведенных в одиночестве, в темноте и холоде мертвого космоса, заставила Эль-Грайона содрогнуться.

Перед Граммовым простирался обычный пейзаж астероидных скал, перечеркнутых черными провалами теней. Из-за отсутствия атмосферы внутри этих провалов ничего нельзя было рассмотреть до тех пор, пока туда не направлялся луч его нашлемного прожектора. Сами скалы казались красноватыми под светом угасающей звезды, словно их облили киноварью. Если бы не сверкавшие в конце дайки огромные кристаллы плутония, такой пейзаж не вызвал бы у Граммова ни малейшего интереса. Он видел его десятки раз.

Неожиданно наушники в его шлеме щелкнули, и голос капитана произнес:

— Почему вы стоите перед этой чертовой дайкой и не берете образцов? Вам давно пора было закончить съемку объекта!

— Но, сэр… мне никто не приказывал проводить здесь съемки!

— Так я приказываю сейчас! Немедленно возьмите образцы плутония и возвращайтесь на корабль!

С капитаном Граммову довелось беседовать всего один раз при подписании контракта о найме на корабль. Субординация на флоте соблюдалась строго, и это неожиданное обращение к нему лично вызвало у рядового техника невольное замешательство. Пока он раздумывал над этим странным приказом, наушники щелкнули во второй раз, и голос капитана, пожалуй, несколько более хриплый, чем раньше, спросил:

— Долго еще вы собираетесь там стоять, техник Граммов? Почему вы не возвращаетесь на корабль?

— Сэр! Вы только что приказали мне начать съемку дайки, и я как раз собирался приступить к выполнению вашего приказа!

— Какой дайки, Граммов? Там нет никакой дайки. Разве я мог приказать тебе делать съемку несуществующего объекта?

— Да вот же она, сэр! Вы должны хорошо видеть ее на своем мониторе!

Несколько раздраженный этими противоречивыми приказами, Граммов направил искатель видеодатчика на кристаллы плутония и включил нашлемный прожектор на полную мощность.

Ничего не изменилось на сероватом выступе дайки, на котором ясно вырисовывались кристаллы, слабо освещенные красноватыми лучами карлика.

Казалось, луч прожектора ушел в пустоту, не отразившись от явного препятствия. Пораженный, Граммов опустил луч несколько ниже, и тогда ровная поверхность камня перед дайкой вспыхнула ослепительными отблесками. Однако сама дайка не отражала света, она или полностью поглощала его, или пропускала через себя, словно была абсолютно прозрачной. Такой прозрачной может быть, например, голограмма… Ее невозможно осветить посторонним светом.

Почувствовав в окружающем пейзаже какой-то подвох и инстинктивно ощутив притаившуюся в странных камнях непонятную угрозу, Граммов осторожно попятился. Но было уже слишком поздно. В своем излишнем усердии, желая показать капитану эти проклятые кристаллы, он сам не заметил, как сделал нужные Эль-Грайону два последних роковых шага.

— Я возвращаюсь на корабль, сэр! Похоже, вы правы. Здесь нет никакой дайки!

Капитан не ответил. В наушниках исчезло привычное потрескивание, и это могло означать лишь одно — связь с кораблем полностью утрачена.

Ровно два часа понадобилось Эль-Грайону, чтобы преобразовать полученную из тела Граммова биологическую энергию и направить ее на восстановление собственных активных функций.

Корабль все еще болтался на орбите, безуспешно пытаясь разыскать пропавшего члена экипажа. Это оказалось роковой ошибкой не только для членов его команды.

Через год после исчезновения корабля оборвалась радиосвязь с аниранской колонией на Роканде.

Именно оттуда стартовал пропавший исследовательский звездолет, и координаты его базы находились в судовом журнале.

Глава 2

Капитан Заславский жил скромно в собственном деревенском доме, купленном по случаю. За год до своей вынужденной отставки из управления внешней безопасности Земли он купил этот дом, рассчитывая время от времени наезжать сюда в выходные для рыбалки и походов за грибами. Но судьба распорядилась так, что этот полуразвалившийся старинный дом стал его постоянным местом обитания.

Утро начиналось с крика грачей за окном и с надоевшей процедуры вставания, включавшей в себя множество мелких неприятных, но необходимых дел, таких, например, как самостоятельное приготовление завтрака, превратившееся в нудную процедуру из-за отсутствия в доме какой бы то ни было современной техники. Затем следовали двухчасовые занятия специальной гимнастикой, упражнения для тренировки разорванных и плохо сросшихся сухожилий на правой ноге.

Потребность оставаться в форме, в постоянной готовности к вызову на новое задание давно стала частью общего стиля его жизни, хотя теперь, после чистой и полной отставки, в управлении о нем никто уже не вспоминал. Кому нужен человек с подмоченной репутацией, да еще и с недолеченным ранением?

Поднявшись наконец с постели, Заславский с кряхтеньем и оханьем занялся своей не до конца зажившей раной.

Сейчас ничто в его облике не напоминало о том, каким жестоким и смертоносным может стать этот человек в экстремальной ситуации. Однако глубоко внутри его тела, незаметная для постороннего глаза, скрывалась совершенная боевая машина, оснащенная всеми современными средствами рукопашного боя. И если бы не это обстоятельство, он не сидел бы сейчас здесь в относительной целости и сохранности после того случая на корабле, когда ему пришлось в одиночку противостоять целой банде грабителей, имевших неосторожность напасть на рейсовый космолет, на котором он возвращался домой с очередного задания.