Бешеные деньги - Александр Белов

– Сборная Узбекистана по вольной борьбе, – солидно ответил Василич.

Кос с изумлением оглядел сборную – ни одного узбека он не обнаружил.

– Ну, если по вольной, тогда я спокоен. Мужики, я с вами. Ага?

– Давай, Длинный. Снаряды подносить будешь.

– Я бы лучше пострелять, – пробурчал в ответ Космос.

Бойцы дружно заржали. Кос к ним присоединился уже окончательно. Ему начинало нравиться защищать Родину. От кого? А хрен его знает. Разберемся…

Вокруг Белого дома толпился народ. Люди сбивались в кучки, бурно обсуждали происходящее. И вдруг все будто замерло – мгновенно пронесся слух, что сегодня будет штурм Белого дома. Самое удивительное, что на лицах людей не было страха. Была какая-то невероятная решимость.

Не хватало только организующего начала. Впрочем, беспорядочное движение продолжалась недолго. Из толпы как-то сами собой выделились решительные ребята с военной выправкой. Похоже, бывшие афганцы. По углам и у подъездов Белого дома стали концентрироваться основные силы защитников. Люди, как муравьи, начали стаскивать к оборонительным рубежам все, что могло пойти на строительство баррикад. Первым делом разобрали брусчатку вокруг памятника революции 1905 года. А так в ход шло все: мусорные баки, арматура, скамейки, бордюрный камень, и прочее, и прочее…

Кос вместе со своими «узбеками» оказался в группе, готовой защищать северо-восточный угол Белого дома. Место было вполне уязвимым. Нападавшие могли двигаться как со стороны Калининского проспекта, так и со стороны Пресни, от зоопарка.

– А ты, длинный, что стоишь, – бросил Косу плечистый Василич, вместе с другим борцом подтаскивая тяжеленный кусок бетона с торчащей из него арматурой.

– Подожди, Василич, не муравьи же мы, в самом деле, такую тяжесть на себе тащить.

– Думай, думай, а то другие за тебя подумают, – Василич удовлетворенно выдохнул, пристроив бетонную хреновину поперек дорожки, ведущей в подъезд.

– Мужики, я щас, – Космос развернулся и быстро почапал в сторону метро.

«Бегут крысы с корабля» – подумал Василич и заорал парням, с натугой тащившим покореженный остов «жигуленка». – Сюда, сюда, вот так, поперек, пристраивайте.

Через парк выбравшись к Киноцентру, Кос огляделся. В глубине улицы он узрел именно то, что уже почти материализовалось в его голове. Вдоль дороги медленно, взламывая старый асфальт, двигался огромный грейдер.

«Нашли время дороги строить», – подумал Кос.

Поправив за поясом тэтэшник, он отправился наводить революционный порядок.

– Стой, мужики, – подняв руку, Кос остановился в пяти шагах перед движущимся грейдером. Тот прополз еще метр-другой и остановился.

– Тебе что, жить надоело? – перекрывая грохот двигателя, завопил высунувшийся из кабины мужик в засаленной робе.

Работяги вокруг замерли, наблюдая за происходящим – любит русский человек, когда ему мешают трудиться.

Кос, вместо того, чтобы отвечать лысому, в три прыжка оказался у подножки грейдера и забрался в кабину, плечом сдвинув лысого в самую глубину. А сам уселся на водительское место и опустил руки на рычаги. Но вот как управлять этой зверской машиной, он понять никак не мог. Тем более что лысый никак не давал сосредоточиться, а все пытался выпихнуть Коса обратно на волю.

– Слушай, завязал пихаться, – миролюбиво проговорил Кос, впрочем, не забыв для профилактики двинуть локтем под ребра водителю.

Мужик охнул и, кажется, созрел для восприятия разумных доводом.

– Ты что, не понимаешь, – увещевал его Кос, – Родина в опасности. Там пацаны руками корячатся, а у тебя тут такая зверь-машина…

– Да я че, я ниче. – Лысый, кажется понял, что от него требуется.

– Давай, садись за свои рычаги, а то тут без высшего образования не разберешься. И пряменько, пряменько по этой улице, потом направо. Где Белый дом, знаешь?

– Угу, – кивнул лысый, сдвигая Коса на самый краешек сиденья. – Поехали!

– Твою мать! Вы тут что, специально все солидолом вымазали?! – пробормотал Кос, разглядывая безнадежно испачканный рукав своего любимого светло-серого пиджака.

Зато, оглянувшись назад, он увидел, что работяги, переглянувшись, вскинули на плечи лопаты – вечное, наряду с булыжником, оружие пролетариата – и бодрым шагом направились вслед за ними.

– Нашего полку прибыло! – крикнул Кос Василичу, когда рычащая громадина грейдера лихо подкатила к их северо-восточному крылу.

– Ура! – по-русски закричали «узбеки». Их клич понесся дальше, дальше, наверное, вокруг всего Белого дома…

Вскоре на строительстве баррикад заработала и другая стройтехника: пара автокранов и бульдозер. Это только из того, что было видно с места их дислокации. Баррикады росли прямо на глазах. Вечерело. Напряжение нарастало, будто кто-то медленно передвигал рычажок реостата.

Смешно было всем, кроме, конечно, Космоса. А виновата во всем была полосатая тварь по имени Перестройка.

Эта полосатая тощая кошка примкнула к стану защитников Белого дома с самого начала строительства баррикад. Однако за прошедшие дни и ночи она разъелась так, что едва передвигалась на своих коротких пухлых лапах.

– Нет, пацаны, это не конка. Это енот! – с абсолютно серьезным видом утверждал Космос.

– Да иди ты, – отмахнулся накачанный молоденький «узбек» Серега, кидая Перестройке очередной кусок уже осточертевшей всем краковской колбасы. – Может, она просто беременная.

– Да, беременный енот, – согласился Космос, – под шумок освободился из зоопарка.

– Но это же баба.

– Значит, освободилась.

Тем не менее, эта то ли кошка, то ли енот, странным образом привязалась именно к Космосу, и не отходила от него буквально ни на шаг. Он-то от нее и пострадал.

Тогда, во вторую ночь, Кос заночевал в кабине грейдера, воспользовался своим законным правом. Спал мертвым, вернее, мертвецким сном – выпито было немало, да и напряжении первой ночи, когда на самом деле ожидали штурма, сказывалось. С утрева, выбираясь из могучей машины, он на нее и наступил. Не на машину, а на эту долбаную Перестройку. И со всего, можно сказать, размаху грохнулся лбом о какую-то бетонную хрень. Благо этой хрени понатаскали со всей округи. Перестройка взвизгнула и умчалась, как укушенная, а Космос внятно и громко выругался. Искры кружились у него перед глазами, превращаясь в звезды крупные, едва ли не генеральские. На лбу, в месте соприкосновения его с посторонним предметом, за всего несколько минут вздулась огромная отвратительная шишка.

– Ты ее зеленкой помажь, – на полном серьезе посоветовал Василич.

– Да иди ты со своими советами, – отмахнулся Кос, оглядывая соратников по борьбе.

Те морщили лбы, старательно изображая сочувствие. Первым заржал Серега. И – понеслось! Космос тоже не выдержал – засмеялся-загоготал, осторожно прикасаясь кончиками пальцем к вздувшейся до невероятных размеров шишки.

– Ну, тварь! – приговаривал время от времени Кос, недоуменно пожимая плечами. – Пристрелить ее, что ли?

Но перестройка исчезла куда-то, словно чувствуя свою вину.

Пацаны подкатили вовремя, аккурат в тот момент, когда Ельцин забрался на танк и произнес с него пламенную речь. Слов слышно не было, но по толпе тут же понеслось «Россия, Россия, Россия!»

– Ну, что, пацаны, поздравляю, – широко улыбаясь, сказал Белов.

– С чем, Саня? – не понял Фил.

– С окончательной победой демократии.

– Ладно, будем считать, что не зря мою колбасу сожрали, – горестно посетовал Пчела.

– А где ж наш герой? – Саша все искал глазами среди толпы длинную фигуру Космоса.

– Да вон он, вон, с той стороны к нам пробирается, – и Фил призывно замахал рукой.

Уже через минуту скромно потупившийся Космос предстал пред их светлы очи.

– Хорош! – оценил Саша его нарост на лбу. – Прямо единорог!

– Да ладно вам, тут уже все и без вас оборжались.

– Все, все, проехали. – Саша еще улыбался, но взгляд его стал совсем серьезным. – Все, Кос, поехали. Пора за работу.

3

Оля весь день не отходила от телевизора. Она даже не услышала, как Саша вошел.

– Здравствуй, родная, – он легонько поцеловал ее в уголки губ. – Соскучился.

Она потянулась к нему, чмокнула, не отрываясь от экрана:

– Саш, это что, история?

– Ага, и знаешь, кто ее делает?

– Ельцин? – засмеялась Оля.

– Почти. Главным образом – Космос.

– Ты ж говорил, что не пойдешь туда, – Оля запоздало испугалась.

– И не ходил, Кос за всех отдувался. Наш генеральный посол. Я только в самом конце подъехал. Послушать Ельцина на броневике.

– Ну, и?…

– Да не слышно ни хрена. Но убедительно. Слушай, Оль, я голодный, как дикий зверь, – он легонько куснул ее в шею.

– Это в каком смысле, Белов? – Оля приподняла левую бровь и взялась за пуговичку на блузке.