Воинствующая феминистка - Дженнифер Грин

В одном ухе — огромная круглая сережка-солнце, в другом — столь же огромный полумесяц. Судя по всему, из одного комплекта. Девушка была в красной футболке и длинной пестрой юбке. Ногти на обутых в босоножки ногах были выкрашены в ярко-красный цвет — в тон губной помаде. Каждое движение незнакомки сопровождалось позвякиванием многочисленных браслетов.

Алекс и не думал украдкой подглядывать за ней, но получалось так, что всякий раз, поднимая от книги голову, он сталкивался взглядом с карими глазами незнакомки.

Глаза у нее были огромные. Глубоко посаженные и очень выразительные… Вообще-то красивой эту девушку назвать было нельзя, но ее лицо с широкими скулами, персиковой кожей и полными чувственными губами было приятным, а фигура просто потрясающая! Правда, юбка скрывала ноги незнакомки, но не было сомнения, что у нее и с ними полный порядок. Зато обтягивающая футболка позволяла всласть налюбоваться пышным и соблазнительным бюстом.

Алекс постарался подыскать подходящее слово, характеризующее незнакомку в целом. Быстрее пули в мозгу у него пронеслось — «сексуальная», но он тотчас же отверг это определение. Такими словечками он не пользуется с тех пор, как окончил школу. Гораздо больше ему понравилось — «волнующая».

Да, подобное определение идеально ей подходит. Вроде бы ничего нет ни в завораживающих карих глазах, ни в броской одежде, ни в чарующих алых губах. И все же… Впрочем, Алексу больше по вкусу иные женщины, как, например, Гвен.

Его невеста была невысокого роста. Настоящая леди. У нее тихий голос и мягкие манеры. Она предпочитала носить одежду нежных, пастельных тонов, что удивительным образом гармонировало с ее белой кожей, голубыми глазами и светлыми волосами. Гвен воплощала в себе все то, что искал в женщинах Алекс.

Но она, не явившись в назначенный срок к алтарю, сбежала со смазливым парнем по имени Лэнс.

— Вас одолевают печальные мысли?

Алекс встрепенулся.

— Простите?

Огромные карие глаза изучали Алекса внимательно, словно полицейский, обыскивающий подозреваемого.

— Я вовсе не хочу показаться нахальной, но у вас такое выражение лица, будто вы держите на плечах тяжесть всего земного шара. Что-то стряслось?

Да, стряслось. Ему очень плохо. Но Алекс совершенно не мог понять, как можно задавать такой нескромный вопрос незнакомому человеку. И он не знал, что на него ответить.

Похоже, его молчание воодушевило незнакомку. На ее губах заиграла мягкая теплая улыбка, а глаза вспыхнули яркими искорками. Перегнувшись через стол, девушка протянула руку, и от вида соблазнительного изгиба шеи во рту у Алекса стало сухо, словно в пустыне.

— Меня зовут Риган. Риган Стюарт. По-моему, я вас уже где-то видела. Вы случайно не преподаете в колледже?

— Нет. Точнее, я действительно учитель, но я преподаю в школе, а не в колледже…

— И я тоже преподаватель. Наверное, мы с вами встречались в библиотеке колледжа. Я — ассистент профессора. А вас зовут?..

— Алекс Бреннан.

Ему совершенно не хотелось называть себя, еще меньше — пожимать протянутую руку, но, похоже, было невозможно избежать и того, и другого, не показавшись невоспитанным. Девушка решительно стиснула его руку. Ее мягкая кожа была теплее солнечного света.

Риган быстро отпустила руку Алекса, но его сердце уже понеслось с бешеной скоростью по какой-то скользкой незнакомой дороге. В свои тридцать четыре года он прекрасно представлял себе, что такое половые гормоны, но одно дело — обратить внимание на привлекательную женщину, и совсем другое — моментально вспыхнуть. Он любил Гвен. Она всегда пробуждала в нем нежные, приятные чувства — но никогда ничего похожего на это странное обжигающее половое влечение.

Алексу почему-то сразу же стало стыдно. Занервничав, он поспешно сунул руки в карманы, надеясь, что Риган не заметила его смущения.

А она с прежним дружелюбием продолжала:

— Рада познакомиться с вами, Алекс. Я крайне редко встречаю кого-нибудь в отделе мифов и легенд. Вы готовитесь к занятиям?

— Да. Извините, у меня очень много дел.

Слава Богу, Риган замолчала и склонилась над книгой. Алекс в свою очередь сделал то же самое. Зашелестели переворачиваемые страницы. В открытое окно ворвался пахнущий весной ветерок. Наступили тишина и спокойствие.

Так продолжалось минуты две.

— Вам нравится быть учителем?

Проклятье, это все равно что пытаться сосредоточиться, когда рядом ревет пожарная сирена! Ну почему ей вздумалось доводить именно его?.. Однако нельзя же проигнорировать ее вопрос…

— Да, мне нравится быть учителем, — коротко ответил он.

Алекс постоянно выслушивал нарекания по поводу выбора карьеры — особенно от своего брата Мерла. Семейство Бреннан издавна обосновалось в Силвертри, но учителей у них в роду никогда не было, и никто из близких Алекса не мог понять, какого черта тот подался в учителя.

— И мне тоже. Очень люблю работать с молодежью. Просто не могу себе представить, чем бы я еще занималась… — Риган возбужденно подалась вперед, снова соблазнительно выгнув шею. — Знаете, вы пробудили во мне любопытство. Я вижу, вы подобрали книги о замке Камелот, о короле Артуре… Но, по-моему, вы сказали, что преподаете историю?

— Да. Сейчас мы проходим Средние века, и, знаете, ребят не очень-то волнует битва при Гастингсе…

— Всецело на их стороне! — Ее глаза вспыхнули насмешливым огнем. — Полностью согласна, что легенды о рыцарях «Круглого стола» гораздо увлекательнее.

— Все что угодно увлекательнее истории Средних веков. И я вовсе не пытаюсь заставить детей учить легенды о рыцарях «Круглого стола». Но просто половина наших нынешних представлений о равенстве и демократии происходит из идеалов, возникших в те времена…

Алекс нахмурился, вдруг осознав, что помимо своей воли втягивается в разговор.

Риган же чувствовала себя совершенно непринужденно, будто они были старые друзья.

— Да, в детстве я прочла все легенды «Круглого стола» на одном дыхании. В героев я не очень-то верю, но Артур, по-моему, хороший парень. Жаль, что он оказался совершенно неприспособленным к жизни.

— Неприспособленным к жизни?

— Ага. Конечно, идеалы — это великолепно, но он ни капельки не разбирался в людях. Я хочу сказать, вы только посмотрите, кого он выбрал в друзья! Артур верил Ланселоту — а тот прямо из-под носа увел у него жену. Он любил Гвеневру — наиглупейшую женщину всех времен и народов. Ей вскружил голову какой-то юнец с длинным мечом и в рейтузах в обтяжку. Если бы у нее были мозги, она поняла бы, что Артур более достойный мужчина.