Это не сон - Лорна Конвей

- И чем же твой будущий муж зарабатывает себе на жизнь? - отрывисто спросила мать.

- Он издатель. Это семейное предприятие, которое основал в начале века его прадед, разбогатевший на торговле зерном. Они занимаются в основном учебной и научной литературой. Как и во всех остальных начинаниях, им и здесь сопутствовал успех. Тад открывает филиал здесь, в Лондоне.

- Какой предприимчивый, - протянула Джоан. - И где ты познакомилась с этим... Тадом? Судя по всему, он не похож на обычных твоих поклонников.

- Он пришел к нам в "Дайджест", чтобы дать объявление об открытии своего офиса, - рассеянно сказала Кэролайн, с отчетливостью вспоминая тот теплый летний вечер, всего два месяца назад, когда, подняв взгляд от картотеки, заглянула в невероятно выразительные черные глаза незнакомца.

- Каково же его полное имя? - кисло спросила Джоан. - Этого процветающего издателя и бизнесмена Тада, который сделал ребенка моей дочери, но не осмеливается предстать передо мной лично?

- Он хотел познакомиться с тобой, - встала на защиту возлюбленного Кэролайн. - Это я настояла на том, чтобы сначала поговорить с тобой наедине.

- Вот как?

- Да, так. Его полное имя Тадео Касарес, ответила она, думая о том, какая это хорошая, достойная фамилия. Тадео рассказывал о множестве поколений своих славных предков, среди которых были и воины, и поэты.

- Он испанец? - ужаснулась Джоан. Реакция матери застала Кэролайн врасплох.

- Нет.., аргентинец. Он родился в Кордове. Но прекрасно говорит по-английски, - поспешно объясняла она, гордясь своим красивым и умным будущим мужем. - В детстве он много путешествовал с родителями. Учился в английской школе. И в Кордовском университете изучал английскую литературу. Несколько лет он жил и работал в Испании, затем в Париже. А теперь здесь, в Лондоне. У него почти нет акцента.

- Дело не в акценте, Кэрри, - бросила мать. -С акцентом или без акцента, он латиноамериканец!

- И что же здесь плохого?

- Теперь я хоть понимаю, почему он женится на тебе, - пробормотала Джоан. - У всех этих потомков испанских конкистадоров пунктик насчет потомства, особенно сыновей. А знаешь ли ты, как они относятся к своим женам, после того как наденут обручальное кольцо на их палец? Держат дома под замком. Как людей второго сорта. Наложниц. Жены никогда не бывают равноправными партнерами. Они только имущество и производительницы детей.

- Тад не такой! - вступилась за него Кэролайн, лицо которой пылало от обиды и ярости. Как это типично для матери: нападать на мужчину, даже не познакомившись с ним!

- И ты не права в отношении латиноамериканцев. Это необоснованное и очень обидное мнение!

Да ее лучшая школьная подруга была чилийкой, а ее отец казался Кэролайн самым чудесным человеком на свете. Она любила приходить в дом Элены, который был гораздо теплее и приветливее, чем ее собственный. Никакого напряжения, никаких споров. Только доброта, душевная близость и любовь.

- Не будь смешной! - выпалила Джоан. -Все мужчины таковы, представься им возможность. Но у этих латиноамериканцов шовинизм в крови. Они считают себя богами в своей семье и требуют соответствующего отношения. Их женщины, похоже, способны дать им это. Они воспитаны на других ценностях. Но ты не такая, Кэрри. Ты англичанка. К тому же моя дочь. В тебе больше моего, чем ты хотела бы признать. Он сделает тебя несчастной. Попомни мои слова!

- Ты ошибаешься! - бросила ей в ответ Кэролайн. - Он не сделает меня несчастной, потому что я не сделаю несчастным его. И я не похожа на тебя. Ни в чем! В моих глазах Тад бог. И он заслуживает всего самого лучшего. Я не выживу его, как ты поступила с папой, своими постоянными упреками и придирками. Ничего удивительного, что папа ушел от тебя. Я дам моему мужу все, чего бы он ни захотел. Я буду всегда рядом, когда бы ни потребовалась ему.

- Станешь подстилкой, хочешь сказать.

- Не подстилкой. Женой!

- Что одно и то же в глазах некоторых мужчин.

Кэролайн с отчаянием и горечью покачала головой.

- Ты понятия не имеешь, как сделать мужчину счастливым. Ты никогда даже и не пыталась.

- Нет, если это означает подавление любых собственных мыслей, желаний и мнений! Ты умная девочка, Кэрри. И ты ужасно упрямая и своенравная. Если считаешь, что уничтожение твоей индивидуальности принесет тебе длительное счастье, то однажды горько разочаруешься.

Кэролайн стиснула зубы и сосчитала до десяти.

- Ты придешь на мою свадьбу или нет?

- Это имеет какое-нибудь значение? Дочь устало вздохнула.

- Конечно; имеет. Я хочу, чтобы ты была на моей свадьбе. Ты моя мать.

- Тогда, видимо, я там буду. Как буду рядом, когда закончится твоя безоблачная семейная жизнь. А рано или поздно она закончится. Кэрри. Надеюсь, ты понимаешь это - Мы с Тадом никогда не разведемся, что бы ни случилось!

- Ты это теперь так говоришь, - возразила Джоан, прикуривая новую сигарету. - Посмотрим, что скажешь лет через пять.

- То же самое.

- Искренне на это надеюсь, дорогая. А теперь... - Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым. - Ты познакомишь меня со своим красивым аргентинцем или нет? - Уголок ее рта приподнялся в понимающей усмешке. - Он ведь красивый, полагаю? Вряд ли ты будешь встречаться с уродом. Только не ты, Кэрри.

Кэролайн вскинула подбородок.

- Он очень красивый.

- Тогда ступай за ним. Меня уже начинает немного интересовать этот Тадео Касарес.

Когда Тадео предстал пред очи матери, настал черед Кэролайн победно улыбаться. Потому что ее будущий муж был не просто красив. Он был великолепен. Во всех смыслах. Мужественный и изысканный в свои тридцать два года, он был высоким - шесть футов два дюйма, - со стройным, тренированным телом и с лицом, объединившим в себе лучшие латинские черты - чуть прикрытые веками черные глаза, от которых невозможно было оторвать взгляда, классический нос и в высшей степени чувственный рот. По-модному коротко подстриженные, густые, блестящие волосы казались даже чернее глаз. Кэролайн считала его самым красивым мужчиной на свете.

Но самое большое впечатление производило то, с какой непринужденной уверенностью и изяществом держал себя этот безукоризненно одетый и ухоженный мужчина.

Улыбка Кэролайн стала шире, когда она заметила, что глаза матери округлились, а рот приоткрылся не очень-то изысканно.

- Это Тад, мама, - самодовольно произнесла Кэролайн и собственническим жестом погладила возлюбленного по рукаву его великолепного пиджака.

Впервые в жизни Джоан Лэнг не нашла слов.

Глава 1

Кэролайн вытянулась на кровати и попыталась заснуть, как и все остальные этим солнечным знойным полуднем. Но бесполезно. У нее не было привычки спать днем. К тому же она испытывала смутное беспокойство и возбуждение.

Она обвела взглядом большую роскошную спальню, а затем посмотрела наверх, на украшенный фресками потолок, с которого свисала сверкающая бронзой и граненым хрусталем люстра.

Это была главная гостевая комната. И они с Тадео занимали ее во время своих ежегодных посещений семьи Касарес в их загородном доме на озере Мар-Чикита.

- Для моего сына и его прекрасной жены только самое лучшее, - сказала его мать, когда четыре года назад Тадео впервые привез сюда Кэролайн с маленьким сыном.

Она вздохнула при этом воспоминании. Каким блаженством были эти приезды! Говорившая по-английски служанка, которая помогала присматривать за детьми, освобождала уйму времени для отдыха, и эти недели казались Кэролайн ежегодным медовым месяцем, которого она была лишена когда-то.

В их сексуальной жизни все складывалось хорошо. Тадео, возможно, сказал бы "прекрасно". Но он не был матерью, сидящей дома с двумя детьми, еще не достигшими пятилетнего возраста.

Было немало ночей, когда Кэролайн просто не могла думать о сексе. Но она никогда не отказывала мужу, если только не была больна. Конечно, это означало, что ей приходилось время от времени имитировать оргазм. Но она шла на это. Ради него.

Однако во время их "аргентинских каникул" ничего подобного не требовалось. Свободную от ежеминутных забот о детях Кэролайн гораздо легче было привести в возбужденное состояние. Что же касается Тадео, он становился просто ненасытным и хотел ее не только ночью, но и днем тоже.

Четыре года назад, когда он впервые предложил ей вздремнуть после ланча, пока Хуан, тогда еще единственный их ребенок, спит, она подумала, что Тадео сошел с ума. Представить себе мужа дремлющим днем было невозможно.

Этот мужчина был просто динамо-машиной, почти не нуждавшейся в сне.

Но он настаивал, пока до Кэролайн наконец не дошло - благодаря многозначительно сверкнувшим глазам отца Тадео. Она мучительно покраснела, когда муж буквально потащил ее в спальню, за чем последовали два часа страстных занятий любовью.

Поначалу Кэролайн была ошеломлена. На протяжении ее беременности он был ласков и осторожен и ни разу не пожаловался за все шесть недель после рождения Хуана, в течение которых врач запретил ей заниматься сексом вообще. Даже когда Тадео получил так сказать "зеленый свет", он по-прежнему оставался очень нежным, за что Кэролайн была ему признательна. Он, казалось, понимал, как жена уставала в первые шесть месяцев жизни Хуана. Слишком уставала, для того чтобы устраивать любовные марафоны.