Мая - Ольга Джанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Детский голос. Настолько отчетливо и звонко, что резануло по ушам. Дамочка, не переставая, верещит, одной рукой держит меня, другой ручку двери, чтобы не дать мне выйти. Муж держит жену, пытаясь оторвать ее от двери и от меня заодно. А я смотрю за их спины, туда, где стоит маленький пятилетний мальчик.
– Как это возможно? – супруги, раскрыв рты, смотрели на меня.
– Вы просили доказательств.
– Но вы не можете этого знать! Никто не может! – не унимался Виктор.
–Ваш сын сказал мне.
Мы снова сидели в гостиной. Даниловы на диване, я на кресле. Между нами стоит мальчик. Он рассказал мне о своем самом ярком воспоминании, проведенного дня с родителями. После того, как я передала рассказ семейству, Татьяна опять бросилась реветь, а Виктор просто завис на некоторое время в ступоре.
Мальчик ,маленький белокурый кудрявый, стоит рядом ,со стороны мамы. Как две капли похож на нее. Смотрит на родителей и говорит, без остановки. Очень тихо. Не все я могу разобрать. Он очень напуган, хочет к маме и не понимает, почему они с папой его не слышат и не замечают.
– Почему мамочка больше меня не любит? Я сделал что-то не так – большие голубые глаза, полные слез, смотрят на меня и ждут ответа. Как мне объяснить этому крохотному созданию, что родители больше не слышат его ,потому что он умер? Как сказать об этом ребенку, который итак напуган? Не люблю эту часть своей работы. Этим должны заниматься профессионалы. Я не хочу отвечать на вопросы заблудших душ – где они, что с ними, почему они застряли здесь и что им делать дальше. Потому, что я не знаю.
Однако, духи весьма непредсказуемые и никто не знает, что именно может их разозлить. Тогда даже самый невинный, на первый взгляд, ребенок может превратиться в настоящего демона. В зависимости от своей силы такая сущность может натворить немало бед. От больших и страшных разрушений до гибели людей. Поэтому я стараюсь не злить бедные души.
И вот я сижу в компании горько плачущего семейства. Татьяна всхлипывает, уткнувшись лицом в плечо мужа. Виктор, обняв жену, роняет тихие слезы. Маленький дух беззвучно плачет.
–После того, как все убедились, что я говорю правду, думаю, вы можете поговорить с вашим сыном. Таня?
–Что? Я… Я не знаю… – Татьяна никак не могла взять себя в руки.
– Кирилл стоит рядом с вами и очень напуган. Скажите ему, что хотели.
Немного придя в себя, мама смогла взять себя в руки и успокоиться. Еще пару минут потребовалось ,чтобы она собралась с мыслями и заговорила.
– Кирюша, милый, это мама. Ты правда здесь?
Легкое дуновение воздуха и со стола падает пара фотографий. Таня вскрикивает:
– О, Боже! Это правда! Как ты, мальчик мой? Ох, что я такое говорю…какая глупость…
– Кирилл говорит, что вы все время плачете, подолгу сидите в его комнате. Он страдает из-за этого.
– Я говорил, что нужно все это убрать, а тебе меньше находиться наверху!
– Но, Витя, как же можно?! Это же наш сын. Мы не можем просто его забыть!
– Простите, что вмешиваюсь, но мне кажется сейчас не подходящее время для обсуждения этого вопроса.
– Да, конечно. Кирюша, дорогой, я плачу не от боли. Я просто очень скучаю по тебе, малыш. Нам с папой тебя не хватает.
И снова нескончаемый поток слез. И снова ожидание, пока все успокоятся.
– Мальчик, тоже, по вам скучает. Он рядом, наблюдает и оберегает вас. Просит лишь об одном, чтобы вы перестали плакать.
Мы поговорили еще немного. Кирилл, на удивление, легко перенес известие о своей смерти. Действительно очень смышленый мальчуган. Родители во всю дали себе волю и сказали все, что накопилось. Поначалу ребенок отчаянно просил вернуть его обратно. Когда же понял, что это невозможно успокоился. Через пару секунд он ушел. Навсегда ли или будет до конца с родителями, не знаю. Хочется верить, что все у них наладиться.
Напоследок, я посоветовала убрать с глаз некоторые фотографии и вещи Кирилла. Не дело это на каждом сантиметре иметь столько напоминаний о произошедшей трагедии.
– Поймите меня правильно, Татьяна, никто не говорит, что вы должны забыть своего ребенка. Он ваш сын и навсегда им останется. Но вы сделали из своего дома музей Кирилла. Я думаю, именно это и не дает мальчику уйти. Вы его держите. Вам надо его отпустить.
Мы стояли на крыльце дома Даниловых. Супруги вышли меня проводить. Отец семейства отвел меня в сторону, опустил глаза и принялся мяться с ноги на ногу. Хочет что-то мне сказать, но не решается. Я решила ему помочь.
– Что-то не так, Виктор Николаевич?
– Пожалуй, да. Я должен извиниться перед вами. За год, что нет нашего сына, у нас дома перебывало достаточно различных специалистов, вроде вас. Мы потратили немало денег. И все они говорили заученный одинаковый текст. Я совершенно сбит с толку вашим появлением. Никогда не думал, что когда-то стану свидетелем подобного.
– Не страшно. Я привыкла. Надо сказать, вы еще не самый плохой вариант. Бывало и хуже. Пожалуйста, помогите вашей жене справиться с этим. Ей нужна ваша помощь.
Мы пожали друг другу руки. Виктор потоптался на месте секунду и пошел к жене, которая ждала его крыльце. Я проводила их обоих взглядом, посмотрела, как они зашли в дом, обнявшись. Дверь за ними закрылась. На втором этаже, в окне, с милыми занавесочками, маленький белокурый мальчик , со смешными кудряшками машет мне ручкой.
У моего дара есть много минусов. Самый главный, на мой взгляд, это сноведения. Очень яркие и красочные. Вся беда в том, что они слишком реалистичные, тяжелые. Тот случай, когда не можешь понять, спишь ли ты еще или уже бодрствуешь. После таких ночей ты выжат, как лимон. Нет и намека на отдых. Все, что я видела и слышала, чужие судьбы я переживаю вновь и вновь. Это ужасно мучает.
Очередное утро. Проснулась раньше будильника на пол часа и валялась в ожидании, пока это чудо техники зазвонит. Я бы с удовольствием осталась дома, в одиночестве. Слишком много людей вокруг меня, живых и нет. Но подняться придется, сегодня экзамен.
Почти одновременно с будильником ожил сотовый, кто только его придумал, а главное зачем?
– Алло, Саня? Ты что еще дома? И, небось, не вставала даже! Помнишь хоть какой сегодня день?
