В поисках короля - Елена Бушаева

— И надеялась, что станешь королевой. — Хольт отстегнул пояс с мечом. — Рут любит такие штучки. Надо было тебе сидеть в своей комнате и не высовываться. А теперь вытри слезы, а то мне придется тебя убить.

— Я не буду твоей женой. — Марджери проглотила спазм. — Если ты сейчас возьмешь меня, я буду опозорена навеки, но твоей я не буду, перед лицом Троеликой я буду свободна.

— Видишь ли, прелесть моя, — Хольт присел на кровать, и Марджери отвела глаза от чудовищной раны у него на груди, кое-как перевязанной тряпицей, — я не молюсь Троеликой. У нас свои боги. Знаешь, как берут женщин в жены в роду Хольтов?

— Нет.

— Я возьму тебя везде, а на рассвете выпью твоей крови. И тогда ты наконец-то поймешь, что твоя богиня всего лишь женщина и ничто перед лицом железного бога.

Глава 2. Рут

Когда Хольт со своей ношей ушел, пирующие принялись обмениваться солеными шуточками.

— Ида-ка сюда. — Рут поманила пальцем рыженькую служаночку, которая пыталась предупредить Марджери.

Девушка задрожала и покорно пошла к трону, провожаемая щипками и тычками.

— Как тебя зовут?

— Тори, госпожа. — Всхлипнула она.

— Кем ты была у Кастервилей?

— Я согревала постель членам семьи.

— Что всем сразу?

— О нет-нет, это не то, что вы подумали! В замке холодно, я подкладывала в постели горячие камни и бурдюки с кипятком, меняла простыни…

— Хм… — Рут почесала грязным пальцем подбородок. — Я спала на земле, на дереве, пару раз даже в навозе, и ничего, тепло было, но вот на раскаленных камнях…

— Ты еще забываешь тот случай, когда на спор спала на ежах! — Застучал кружкой старый бородатый Сиг.

— Иди-ка, детка, согрей мне постель. — Хохотнула Тринидад, сально подмигивая пирующим. — Эй, слышали, не трогать ее, она теперь моя!

— Но Рут! — Возмутился один из воинов. — Она мне улыбалась весь вечер!

— У нее просто лицо от страха перекосило при виде твоей зверской рожи, Дункан. Ступай, Тори, и если тебя кто начнет обижать, скажи, я ему кишки на горло намотаю.

Тори пришлось ждать долго, варвары жили походами, годами не видя ничего хорошего, стол с нормальной едой и питьем был для них чудом, ниспосланным Троеликой. Служанка сжалась в комок, подбрасывая дрова в камин и не решаясь заснуть. Тени, скопившиеся в углах, пугали ее, комната раньше принадлежала главе рода Кастервилей, лорду Кэру. Лорд не любил роскошь, в комнате была лишь огромная широкая кровать, мохнатая шкура на полу, камин и высокое стрельчатое окно, на котором колыхались от ночного воздуха тяжелые портьеры. Ночь была жаркой, пахло гарью, кровью и нечистотами. Душный воздух не двигался, и зачем Тринидад потребовалось греть постель, Тори не понимала. Допустить, что дикарка просто оценила ее смелость и верность, и таким образом уберегла от посягательств своих людей, девочке не пришло в голову.

Высокая кровать нависала над ней, и Тори вспомнила, как грела постель ее хозяину, именно тем способом, о котором подумала Рут. И не только ему, сыновьям лорда Кастервиля тоже нравилась смышленая конопатая мордашка. Они не обижали ее, а вот противной леди Марджери все было не так: и как разложены камни, и что они недостаточно горячи, и что постель плохо разглажена. Тори поежилась, вспомнив рассказ девушки, раз подарившей любовь мужчине из племени Хольтов.

— Звери это, что и говорить, настоящие звери. Только звери бывают разные, смекаете? — Говорила она, блестя глазами. — Экая силища, и вся твоя, прямо как кот с мышкой, и добрый он, и ласковый, а чуть зазеваешься — прыг, и нет тебя! С простыми девками они так не лютуют, особливо если все взаимно, а вот замуж за них лучше не идти — живой не уйдешь. Поэтому и жен у них много, чтобы, знатчица, всегда было с кем… если у них по любви, так они девицей-то никого не берут, а то страшно оно так-то, в первую брачную ночь… А еще они пьют кровь после того как это самое… я-то чуть не умерла с перепугу, когда он нож достал, а он говорит, не бойся. Руку мне порезал и отпил, так у них заведено…

Рут, шатаясь, брела по замку, мучительно вспоминая, где находится ее комната и салютуя бутылкой пьяным телам, валяющимся в коридорах.

— Вольно, други!

Коридоры были узкие, и только поэтому Тринидад не падала, опираясь на стены. Природное упрямство не позволяло ей прикорнуть в уголке в обнимку с бутылью.

— Д-да где же эта сраная дверь?

Она устало оперлась рукой о стену и провалилась на мягкую шкуру. Из глубины мрака к ней бросилась тень и испуганно пискнула, чуть не напоровшись на лезвие меча. Тринидад поспешно опустила клинок.

— Н-не делай так больше, дура.

— Чего? — Всхлипнула испуганная Тори.

— Не бросайся на меня, когда я пьяная! Ой, чио это я говорю? Вообще не бросайся на меня. Зарежу.

— Ваша постель…

— Ага. Камин потуши. Жара как в Аду!

Рут дотащилась до кровати и рухнула в нее лицом вниз. Служанка испуганно обошла ее вокруг, подумала и принялась стаскивать сапоги, явно с чужой ноги. Ноги у варварки были жесткие, как копыто, и грязные. Тори сняла платье и скользнула под одеяло.

Тринидад вдруг приподнялась на локтях и пристально посмотрела на нее.

— Тебе чего?

— Вы были так добры ко мне… — прошептала девочка.

— Ясно. — Рут дернула одеяло и Тори слетела на пол, больно ударившись подбородком. — О Троеликая, мало того, что каждый в моей армии мечтает забраться мне между ног, но до прислужниц я еще не опускалась!

— Простите… я…

— Свинья! — Передразнила Рут. — Я думала, ты умней.

— Чем я могу послужить вам?

— Уж точно не тем, чем ты подумала. Так… что делала твоя бывшая госпожа, когда просыпалась?

— Леди Марджери умывалась, принимала ванную…

— Что, каждый день?!

— Да, моя госпожа. Ванную с молоком, чтобы кожа была мягкой и прозрачной. Потом я приносила ей завтрак…

— И что там было?

— Молоко, моя госпожа…

— Ха-ха-ха, а что, она из ванной отхлебнуть не могла?

— И сладости.

— А потом?

— Потом она садилась вышивать или шла в сад…

— Так, понятно. Я теперь твоя госпожа. Сделай мне, как я проснусь, ванную. С водой. Да смотри, чтобы она горячая была! И вина, а то голова будет трещать. Сладости говоришь? Их тоже можешь притащить. А теперь сгинь, я сплю.

Вода была слишком горячей. Рут, держась за больную голову, попробовала ее рукой.

— Ты задумала меня сварить? — Спросила она Тори. — Да прекрати ты каждый раз так дрожать! Ладно, попробуем.

От худого бледного тела тут же пошли круги грязи по воде, разом закричали все раны. Рут, стиснув зубы, опустилась до подбородка и отпила из оплетенной бутыли, отпустив пару ругательств.

Хольт вошел без стука, держа в руках грубо сколоченный стул и сел напротив Рут, бесцеремонно ее разглядывая.

— Как прошла брачная ночь? — Усмехнулась Тринидад.

— Как обычно.

— Бабу тебе надо, Хольт. Нормальную. Горячую, как огонь. Чтобы в дрожь бросало.

— Себя предлагаешь? — Спросил советник, дотрагиваясь под водой до ноги варварки.

Она плеснула на него водой.

— Она хоть жива?

— Наверное. Кстати, ты мне подарила этот замок.

— Да? Я не помню.

— Подарила. — Настаивал Хольт. — И я не намереваюсь допускать его дальнейшее разграбление.

— Чего тебе от меня тогда надо?

— Нужно собрать совет. Мы выиграли войну, но так долго воевали, что забыли, зачем это делали. У тебя под окном толпа дикарей, и если так пойдет дальше, то скоро в округе нельзя будет найти ни курицы, ни девственницы.

— Я знаю. — Огрызнулась Рут. — Я постоянно думаю об этом. Совет беспомощен в вопросах мира, мы родились на войне, мы жили ей, и мы не умеем жить по-другому.

— Ты женщина, Тринидад. — Упрекнул Хольт. — Ты женщина по рождению, и ты не сможешь стать мужчиной. Ты была хороша на войне, но тебя терпели просто потому, что привыкли, и ты кровь от крови Тринидада, живое воплощение Троеликой. Но война закончилась, и ни скоро это поймут.

— Пошел вон.

Хольт ушел, оставив стул, и Тори помогла Рут вымыть и расчесать волосы. Они были залиты кровью, потом и вином, впитали блеск пожаров и запах дыма. Пока Тори расчесывала ее, Рут сидела на кровати и наслаждалась неведомым прежде ощущением чужой заботы. Но неотвязная мысль преследовала ее. Война кончилась — что делать дальше? Они дошли до края королевства и все склонились перед ними, стране нужен отдых, покой и новый король. Она — варварка, таким многое позволено: убивать, развратничать, драться наравне с мужчинами, пренебрегать очагом и материнством, идти впереди армии, но никто и никогда не воспримет всерьез женщину на троне.

— Следует ли женщине как мужу одеваться, следует ли женщине тратить в битвах дни? Следует ли женщине девицей оставаться, следует ли женщине жить средь солдатни? — Напевала Рут, выходя из замка. — Нет! Нет! Нет! Такова наша вера.