На Макдональдс-авеню - Вадим Ярмолинец

Среди рядов плюшевых кресел, напоминающих красные волны в золотой окантовке, переговариваются вполголоса нарядно одетые молодые люди. Негромко и со знанием дела они ведут беседу о том, что жизнь человеку дается только один раз и прожить ее надо красиво, в обществе серьезных мужчин и преданных женщин, и тогда прощанье не будет особенно горьким. И, говоря это, они легко касаются спрятанных под одеждой пистолетов. Эти красные плюшевые волны похожи на волны моря их жизни. Пловцы еще держаться на плаву, но скоро пучина поглотит их.

Пальцы рук Альворадо и его подруги сплетены. Все, что возникло в эти дни между ней и братом ее скоропостижного любовника, продолжает расти и крепнуть, как стена, отделяющая их от носа и сложенных на груди рук, выступающих над полированным бортиком.

Навсегда простившись с братом, Альворадо войдет с девушкой в номер с широкой постелью, над изголовьем которой висит картинка Иисуса с желтым нимбом над головой. Соединив ладони, Спаситель деликатно смотрит в потолок, чтобы не смущать пары, сменяющие друг друга у его ног.

В то время, как девушка принимает душ, Альворадо, закатав рукав, беспощадно дырявит руку в поисках вены. В его шприце новый героин, предназначающийся богатым заказчикам из Бей-Риджа и Манхэттен-Бича. Это героин сказочно высокой очистки, и он сразу ощущает, как его подхватывает и поднимает мощная теплая волна. С ее высоты он видит направляющуюся к нему обнаженную женщину с большой грудью, прозрачными глазами и кроваво красным ртом. Он протягивает к ней руки и внезапно обнаруживает, что это не женщина, а сама Смерть, оскалив гнилые зубы, заглядывает ему в лицо.

Серый утренний свет медленно заливает комнату, где лежат с широко открытыми глазами девушка и покойник, так и не успевший познать ее. Птицы нехотя возобновляют свой ежедневный разговор. Идти ей в этом городе не к кому. Все, что остается, это терпеливо ждать, когда за окном вскрикнет сирена и голубые вспышки полицейских мигалок дадут знать, что о ней теперь позаботятся.

2000 г.