Та, что гасит свет (сборник) - Дмитрий Рыков

Он знал дом, где она живет, но, высаживая ее у подъезда, номер квартиры так и не спросил. Телефон, конечно, не отвечал, он был, как на иголках, в итоге поехал к себе — а что делать?

В понедельник его прямо с работы отправили в командировку — ЧП в филиале во Владимире. Он проторчал там до пятницы. Как-то вечером она позвонила сама, сказала, что потеряла телефон, а нового еще нет, звонит от подруги. Была весела, ему показалось, что в подпитии, фоном он слышал смеющиеся женские и мужские голоса. Договорились, что она перезвонит на следующий день. Звонка не было.

Как-то, вернувшись домой после работы, он не обнаружил ее вещей — надо ли говорить, что у нее был ключ?

Три вечера он до глубокой ночи дежурил у ее подъезда — безрезультатно. Через знакомых Федор Иванович хотел подтвердить ее адрес по номеру мобильного телефона — но он был оформлен на другое лицо. Круг замкнулся.

Вид обнимающихся, целующихся парочек внушал ему отвращение. Любая, даже самая дешевая песня о любви выворачивала его наизнанку. Слезы казались обычным делом, пьянство стало бытовым. Напиваясь, он покупал проституток, но детали встреч наутро уже не помнил, что и к лучшему.

Как-то три дня подряд не выходил из казино. Работу прогуливал постоянно. Его вежливо попросили взять отпуск за свой счет и привести себя в порядок.

Он поехал в Питер и пил там неделю. Возвратившись, четыре дня спал, потом жил в ритме «баня-бассейн-спортзал», раздарил весь свой алкоголь. На работе на него не могли нарадоваться.

В «Милк энд Ханей» Федор Иванович познакомился с девушкой Дарьей. У нее были четыре цветные наколки, пирсинг в пупке, она свободно разговаривала на английском и испанском, по утрам в любую погоду каталась на велосипеде с шестнадцатью передачами. Ей было двадцать пять, она не любила Бритни Спирс и смотрела канал «Эй Уан-альтернатива». Даша презирала пафос и пила сухое чилийское, она хотела мужа и детей, отдавала предпочтение лысым мужчинам в возрасте, их опыт и мудрость были интереснее юношеского задора и двадцатичетырехчасовой эрекции.

Спустя неделю она представила нового знакомого подругам, и ему показалось, что они все работают в тату-салоне. Молодежь, однако.

Сашу он не вспоминал даже матом. Было — прошло.

Однажды Федор Иванович отправился в Сандуны. Коллективные походы он не признавал — болтовня отвлекала от процесса. В бане он никогда не пил алкоголь, долго парился, после каждого захода нырял в ледяную воду, как говорил один его китайский друг, копил энергию Ян, приводил ее в уровень с Инь. Или наоборот, что не важно. После седьмого раза решил, что достаточно, пошел собираться. Вдруг его окликнули из шумной компании, расположившейся на диванчиках прямо в центре зала. Обернувшись, он увидел однокурсника Петю, то есть Петра Васильевича, ныне управляющего известной инвестиционной группой, ранее отпочковавшейся от еще более известной инвестиционной группы, где он был вице-президентом.

Васильевич выбежал прямо из-за стола, заставленного кружками с пивом и тарелками с отварными креветками, и бросился обниматься дурно пахнущими креветками руками. Еще чувствовался запах спиртного, явно не сегодняшнего.

— Федя, брат, как я рад, как я рад!

Ну как же, года три не виделись, и не очень было надо…

— Тут такие дела, такие дела! Идем к нам!

— Что случилось? Разгадана тайна Тунгусского метеорита? — Не сказать, что встреча была неприятной, но особых чувств к этому однокашнику он не испытывал и пить не хотел.

— Все шутишь… Нет, я серьезно, у меня праздник — пойдем, отметим!

— Прости, Петь, с праздником поздравляю, но видишь, я уже собираюсь, тороплюсь, боюсь опоздать.

— Понимаю! Конечно! — Тут он вновь прижал к своему немаленькому животу Федора Ивановича и хихикнул ему в ухо: — Приводим себя в порядок после вчерашнего. Мальчишник у нас был, понимаешь? Женюсь я, понимаешь?

— Поздравляю! На самой лучшей на свете?

— Не то слово!

— И кто же она? Богиня?

— Не подкалывай. Девчонка как девчонка. Но трахается!.. И все разговоры только об этом самом! И любит меня, понимаешь? — Тут Васильевича качнуло. — Она в первый же наш раз сказала, что никогда еще в жизни не видела такого красивого члена и — представляешь — что во время секса у меня яйца звенят! Ух, меня и зацепило! — Он опять хихикнул. — Я с ней в Рим, в Ниццу, брюлики, машину, а она мне: «Мужчины часто дарят дорогие подарки перед расставанием, чтобы отделаться, а я нормальная девушка и хочу серьезных отношений». Ну я и решил прыгнуть в этот омут. Хотел чуть подумать, но тут такой головокружительный минет, я и брякнул: «Выходи за меня замуж!» Она: «Да! Да!» И опять минет! Представляешь? Ух, моя Сашенька, золото! Через неделю свадьба, я тебя найду на днях, пришлю пригласительный. Ну бывай!

Федор Иванович не провожал его взглядом — в глазах помутилось, он ничего не видел. Дыхание перехватило, по левой руке что-то пробежало и стало колоть в грудь тысячей мелких иголочек. Он вдруг понял, что ему трудно стоять, захотел опереться о стену, но она была в пяти-шести шагах. Он решил, что не сумеет их сделать, ему показалось разумным присесть на корточки. Вдруг сердце сдавило чем-то сильным, до ужаса сильным, и потащило вниз. Стоять он уже не мог.

«Пиздец…» — успел подумать Федор Иванович и рухнул на пол.

На его похороны Петр Васильевич не пришел. Было некогда.

Прекрасный период жизни хорошего молодого человека

Хорошего молодого человека Николая начальство решило отправить в долгосрочную командировку в Санкт-Петербург. Ехать особо не хотелось, но Николай был твердо настроен делать карьеру, и возможность в таком возрасте поуправлять вторым по величине филиалом компании упускать не собирался. Его настойчиво двигали вверх, и два года верной службы на таком посту позволяли ему заматереть, набраться руководящего опыта, а возможные ошибки вдали от головного офиса необязательно было выставлять напоказ. В общем, командировка была полезной.

Что держало молодого человека в Москве? Да ничего особо. Отец Коли, собственно, его карьерой и занимался, мать во всем поддерживала, друзья много времени никогда не отнимали, сердечных привязанностей не было. Не то что он девушкам не нравился, но Николай считал, что всему свое время, и никуда не спешил. Бывало, конечно, увлекался на мгновение, но все быстро заканчивалось. Характер он имел педантичный, сухой, и то, что нравилось начальству, в восторг девушек не приводило. Романтика? Чушь какая, прости господи. Ему всегда давали больше лет, чем было на самом деле, и вел он себя под стать внешности. Цветы, купленные на последние деньги, выведенное краской на асфальте поздравление с днем рождения под окнами любимой — какая глупость! Цветы завянут, чувство уйдет, а несмываемая надпись еще долго будет мозолить глаза, напоминая о неприятном. Познакомился, сходил в кино и на танцульки, переспал — вот и еще кто-то понравился. Есть ли смысл заводить отношения, когда сил море и нравятся все подряд?

В Питер он приехал в выходной день — хотел сначала устроиться на снятой ему квартире, обойти район, присмотреть продуктовые магазины, кафе, ресторанчики. Жилье находилось в центре, рядом с Невским, и, едва приняв душ, позавтракав и переодевшись, он пошел прогуляться.

Николай заранее наслушался об инертности и лени местных жителей, но в выходной работа не интересовала, интересовали девушки, а все, кто здесь побывали, с восторгом отзывались об их легком нраве и необычайной доступности. Идя по проспекту, он часто ловил встречные взгляды, это поднимало настроение. Он не очень любил алкоголь, но вдруг захотелось выпить, чтобы голова закружилась еще сильнее. Зашел в первую попавшуюся кафешку, попросил виски со льдом. Он пробыл у стойки пять минут, но какие-то девицы поочередно успели и спросить у него зажигалку, и узнать время. Спички лежали рядом с пепельницей на стойке, а большие настенные часы находились у бармена за спиной. Молодой человек Николай все понимал, просто девушки не очень понравились.

Пешком он дошел до Дворцовой площади, вдруг понял, что устал и на сегодня впечатлений достаточно, вернулся обратно на такси.

Сначала скучать ему было некогда. С раннего утра до позднего вечера сидел в офисе, корпел над документами, общался с довольно большим коллективом или знакомился с самыми важными клиентами. Его, конечно, удивила никем не скрываемая неприязнь «к Москве», но он отнес ее к провинциальному комплексу неполноценности и перестал обращать на это внимание. Гораздо более неприятным оказалось общее удивление его «юным» возрастом. Но тут он сумел извлечь пользу — встречаясь с клиентами, больше общался с заместителями, чем с первыми лицами, а они были непосредственны, охотнее делились информацией и, конечно, были более восприимчивы к идеям зарабатывания или хотя бы экономии денег. Не прошло и двух недель, как он уже уговорил веселого финансового директора одного завода на сделку. В Москве его с удивлением похвалили.