Геродотова Скифия. Историко-географический анализ - Борис Рыбаков

Мне представляется целесообразным заново пересмотреть всю географическую часть четвертой книги Геродота, т. к. к настоящему времени не только накоплен массовый археологический материал, допускающий широкое картографирование, но он надлежащим образом систематизирован и изучен трудами многих советских ученых, из числа которых следует назвать Б. Н. Гракова, А. И. Тереножкина, В. А. Ильинскую, О. Н. Мельниковскую и А. И. Мелюкову[11].

Предпринимать в настоящее время какой-либо пересмотр общей картины Скифии по Геродоту без учета археологического материала невозможно. Последняя, известная мне, подобная попытка обойтись без археологического материала была сделана чехословацким ученым Яном Збожилом в 1955 г. и издана посмертно[12]. Автор, судя по его итоговой карте, сделал шаг назад по сравнению со своими предшественниками.

В геродотовой «Мельпомене» содержится свыше десятка темных, неясных мест, мешающих правильному восприятию записей историка. В задачу этой книги входит сопоставление геродотовских сведений с археологической картой и посильный анализ геродотовских рассказов с географической и этнической стороны. Анализ производился под девизом: «Прежде чем упрекнуть Геродота, постарайся понять его».

Попытки перенесения сообщений Геродота о Скифии на современную географическую карту делались начиная с эпохи Ренессанса. Одной из первых является карта Абрагама Ортелия «Pontus Euxinus», изданная в 1590 г., где объединены данные Геродота, Клавдия Птолемея, Плиния, Страбона и даже авторов VI в. н. э. Для своего времени эта карта-реконструкция сделана вполне грамотно.

За четыре столетия накопились многие десятки карт, на которых исследователи стремились воспроизвести географические и этнографические представления Геродота. К сожалению, далеко не всегда сведения Геродота рассматривались в целостной, взаимосвязанной системе. В тех случаях, когда автор придерживался системы и рассматривал все племена в совокупности, результат получался интересный и устойчивый. В качестве примера могу привести карту из известного атласа И. Потоцкого, изданного еще в 1823 г.[13]. Ко многим отождествлениям этой карты, отброшенным в свое время наукой, нам теперь, после полутораста лет, придется вернуться; составитель ее был еще свободен от сковывающего воздействия традиций и размышлял без предвзятых идей[14].

К тяжелым последствиям приводили разыскания, посвященные какому-либо отдельному вопросу, искусственно изолированному от общего взгляда на географическую концепцию Геродота. Примером может служить определение местоположения племени будинов. В геродотовском тексте есть некоторые противоречия и неясности (IV, §§ 21, 22, 105, 108, 109, 123)[15], отчасти оправдывающие разноречия комментаторов. Однако вместо разъяснения темных мест, тщательного анализа текста, рассмотрения ошибок Геродота и причин его ошибок исследователи нередко брали какой-то один признак или одно из пониманий геродотовского признака и позволяли своей фантазии размещать злосчастных будинов в самых различных местах Центральной и Восточной Европы.

Будинов размещали то в Среднем Приднепровье, как на левом, так и на правом берегу Днепра, то отодвигали их в Белоруссию и к берегам Балтийского моря, то помещали в Пруссии или около озера Ильмень[16]. Иногда будинов отодвигали на восток к Курску или к Воронежу, а иногда еще дальше — к Саратову. Ф. Браун, говоря о будинах, утверждал, что их потомки переселились ни много ни мало как «в Архангельскую тундру»[17]. Один и тот же автор то относил будинов к отдаленнейшим племенам, жившим в таежной зоне «к северу от р. Камы и до р. Вятки»[18], то помещал их в самых низовьях Волги в прикаспийской солончаковой пустыне[19]. Нисколько не смущаясь тем, что Геродот дважды говорил о лесном характере земли будинов, исследователи, проявляя полное неуважение к Геродоту, размещали будинов в Калмыцкой степи у берегов Каспия, но уже на запад от дельты Волги, а не на восток, как Ельницкий[20]. Западный предел размещения будинов указывали то в районе Житомира, то значительно дальше — в Галиции, т. е. в Прикарпатье.

Размещение будинов различными исследователями

Карта, которая отражает различные мнения о местоположении будинов, производит удручающее впечатление; она свидетельствует о том, что авторы, заставляющие обитать будинов в тундре, Пруссии, прикаспийской пустыне, руководствуются не системой взглядов Геродота, а какими-то случайными признаками, вырванными из контекста и сильно обработанными бесконтрольным воображением.

Четыре столетия историки переносили сведения Геродота на карты своего времени, основываясь только на его тексте и собственном понимании этого текста.

С появлением массового археологического материала, давшего карту курганов и поселений, бытовой инвентарь, оружие и великолепные изображения скифов, изготовленные греческими торевтами, карта, раскрывающая сумму знаний Геродота, могла быть построена только с опорой на археологию.

Каждый археолог-скифолог, разрабатывающий скифскую проблему в целом, создавал карту размещения геродотовых племен. Однако оказалось, что карты крупнейших скифоведов не только не обнаруживают единства, но и значительно отличаются друг от друга. Примером существенных расхождений, приводящих к взаимопогашению гипотез разных авторов, может служить сопоставление шести карт Скифии по Геродоту: М. И. Артамонова (1949), А. П. Смирнова (1966), Б. Н. Гракова (1947 и 1971), А. И. Тереножкина (1961), А. И. Тереножкина и В. А. Ильинской (1971)[21].

Расходятся между собой даже карты одного и того же автора, составленные в разное время. Размещение одного и того же племени колеблется иной раз в диапазоне 200–800 км и приурочивается к разным ландшафтным зонам.

Принять в качестве основы какую-либо из этих шести исключающих друг друга схем не представляется возможным, т. к. их авторы не подвергают подробному разбору аргументы своих предшественников и недостаточно аргументируют свои собственные положения.

Как эволюционировали взгляды одного и того же автора? Б. Н. Траков в 1947 г. дал схему, охватывавшую на севере бассейн Десны и Оку, где он разместил соответственно андрофагов и меланхленов. Будины были размещены на территории современной Мордовии. На схеме 1971 г. того же автора меланхлены оказались на 800 км южнее; будины простерлись от Нежина до Хопра, сдвинувшись на 500 км к западу. Андрофаги вообще исчезли. Скифы-земледельцы в 1947 г. были показаны вертикальной надписью от Никополя до Путивля, а в 1971 г. — от Ингула до Донбасса. Невры с правобережья Припяти передвинулись в лесостепь, а скифы-пахари выдворены из лесостепи на юг, в степь, в 100 км от моря (на схеме 1947 г. там были алазоны, убранные со схемы 1971 г.). Со схемы 1971 г. исчезли скифы-кочевники. Общая тенденция переработки Б. Н. Граковым своей схемы 1947 г. заключается в значительном сдвиге всех народов на юг. На обеих граковских схемах отсутствуют гелоны.

М. И. Артамонов, опубликовавший свою работу два года спустя после книжки Б. Н. Гракова, не принял его схему 1947 г. (за исключением невров и скифов-пахарей). Гелоно-будины у него расположены от р. Синюхи через Днепр и до Харькова; меланхлены оказываются южнее будинов и расположены от Полтавы до Изюма. Андрофаги тоже оказались южнее гелоно-будинов на Правобережье Днепра в районе Тясмина. Скифам-земледельцам Артамонов отвел правый берег Днепра от устья до порогов. Схема Артамонова тоже, как и вторая схема Гракова, сдвигает геродотовские племена к югу.

Схема А. П. Смирнова не указывает гелонов и андрофагов и оставляет необозначенным все лесостепное Левобережье Днепра. Скифы-земледельцы размещены так же, как у Гракова, но только не на правом, а на левом берегу Днепра. Меланхлены показаны от Новгорода-Северского на восток за Дон, примерно до Мичуринска.

Не остались без изменений и взгляды А. И. Тереножкина: в 1961 г. скифов-земледельцев он размещал в излучине Днепра у порогов (по обоим берегам), а на схеме 1971 г. они показаны так, как меланхлены у Артамонова — от Полтавы до верховий Северского Донца. Не показаны на обеих схемах Тереножкина и Ильинской гелоны[22].

В посмертно изданной работе Артамонова нет карты, но словесное изложение размещения племен позволяет определить, что и этот автор не остановился на своих первоначальных выводах[23].

Область скифов-пахарей он расширил за счет всего Среднего Приднепровья, а территорию скифов-земледельцев сузил «самыми низовьями Днепра не выше Каховки» (т. е. на протяжении 100 км). Андрофагов, будинов и меланхленов (по Артамонову все они — предки литовцев и латышей) он размещает в лесной зоне по Припяти и Десне.