Несущая свет. Том 3 - Донна Гиллеспи

Был еще в школе отряд стражников, которые стояли друг за друга горой и составляли свой собственный клан.

Вся эта сложная до сумасшествия система существовала для одной цели: научить людей разных национальностей, которые до этого были в здравом рассудке и памяти, убивать своих товарищей по несчастью красиво и изящно. Ибо это зрелище доставляло высший тип наслаждения римлянам. Они получали от этих убийств несравненно большее удовольствие, чем от скачек или театра. Гладиаторские бои занимали в их жизни более важное место, чем религия или даже война. Само существование гладиаторов и их искусства вполне убедительно доказывало, что целый народ может сойти с ума как один человек.

Ауриана стояла на песке тренировочной арены школы вместе с двумя сотнями своих товарищей-невольников, построившихся неровными шеренгами. Стены, окружавшие двор, были выше самой высокой сосны. Они так давили своей высотой, что у Аурианы опускались руки. По небу, от которого виднелся только небольшой клочок, мчались темные, рваные облака, дразня ее своей свободой. Новые хозяева Аурианы поскупились даже на небо, и она незаметно для себя самой поднимала лицо вверх, подставляя его солнцу, по которому она изголодалась.

Перед ними расхаживал на своих коротких ножках помощник наставника гладиаторов Третьего яруса Коракс. Он косолапил и, казалось, пытался переорать самого себя. Его грозные, лающие окрики рикошетировали от стен, подобно камням. Коракс был плотным, мускулистым мужчиной, своими движениями напоминавший крысу, плывущую по воде. Он брил не только лицо, но и череп. К такому странному римскому обычаю Ауриана никак не могла привыкнуть. Как она узнала, это делалось против вшей. Со своей гладкой кожей, красным цветом лица, пухлыми кулаками и розовыми оттопыренными губами он казался Ауриане младенцем.

— Вы все — грязное отродье! — кричал Коракс, брызгая слюной и бешено сверкая глазами. — Вы — нечистоты, которые вывозят ночью в бочках, вы воры и разбойники. От вас куда больше будет пользы, если вас скормить зверям, чем держать здесь на государственных харчах, дармоедов этаких. Сгодитесь ли вы на что-нибудь завтра? Кто-то сгодится, а большая часть из вас так и останется никчемной рухлядью. Вам следует возблагодарить своих варварских богов, что в этом городе люди умеют ценить боевое искусство. На что же еще могут пойти ваши паршивые шкуры?

«Какая же низкая и подлая душонка должна быть у человека, произносящего подобные слова! — подумала Ауриана. — Для него мы действительно грязь и подонки, но уж очень невыразительно и бесстрастно он все это говорит. Для него слова ничего не значат, для него имеет значение только одно — передвинуться на ступеньку повыше. Вот это и есть его настоящая мечта».

Суния стояла справа от Аурианы. Нахмурив брови, она напряженно вслушивалась в поток брани Коракса, состоявшего из вульгарной латыни, пытаясь уловить общий смысл его речи. Ауриане не было ясно, были ли Суния и еще пять женщин предназначены для гладиаторских потех с самого начала или же Император решил наказать их за происшедшее на триумфальной церемонии. Ей было известно лишь, что помощники главного наставника с глухим ропотом встретили появление женщин в школе, считая, что этим Император навлек позор на их заведение. Всего сюда было направлено шестьдесят ее соплеменников, среди которых оказались Коньярик, Торгильд, два дальних родственника Витгерна, сын старого Амгата, дружинники Бальдемара и около дюжины воинов, уцелевших после взятия крепости. Остальные хатты были распределены по другим школам, конкурирующим друг с другом.

Помимо людей из племени Аурианы здесь держали невольников, о которых она слышала только из легенд: светлоглазых обитателей заморских земель севера, арабов, сарматов с суровыми, непроницаемыми лицами и высоких мужчин с черной блестящей кожей, родившихся на крайнем юге этого мира.

Все женщины отличались крепким телосложением. Исключение лишь составляла уроженка острова Альбион, которая стояла перед Аурианой. У нее была тонкая, стройная фигура, шелковистые волосы золотистого цвета и небольшие, белые руки, которые до этого знали лишь вязание на спицах. Судьба этой женщины вызывала у Аурианы большую тревогу. Все остальные, хоть и не умели обращаться с оружием, но производили впечатление способных научиться этому. Женщине с Альбиона больше бы подошло прислуживать какой-нибудь госпоже из рода патрициев и жить с ней в роскошном особняке, а не здесь. Чем больше Ауриана думала о ней, тем больше тревожилась.

Коракс замолчал, посмотрел на строй гладиаторов и снова заговорил, на этот раз спокойно и уверенно.

— Жизнь здесь очень простая, мои друзья. Одни животные могут научиться, другие — нет. Но если вы хорошенько запомните мои слова, у многих из вас появится шанс продлить свою жизнь… А кто-то, может быть, добьется и славы, — его голос внезапно повысился до пронзительного визга. — Поэтому слушайте меня внимательно, вы, сборище болванов и ублюдков! Вторым вашим главным достоинством станет отвага. Чем скорее вы обретете ее, тем меньше останется на ваших телах следов от раскаленного клейма. Вы не должны даже моргать, когда вам в лицо будут бросать кинжал. К жизни и смерти вы должны относиться равнодушно. Вы научитесь наносить удар первыми и рисковать своей жизнью. Зрителям не нравятся гладиаторы, которые трясутся от страха. Даже в момент поражения вы не должны позорить нашу школу, уклоняясь от последнего удара, который отправит вас в потустороннее царство. Вы должны сами подставить горло мечу вашего противника. Но первейшее ваше достоинство — послушание. Вы должны беспрекословно повиноваться всем приказам старших.

Ауриана почувствовала глубокое презрение. Каким же странным и непонятным казался этот народ-завоеватель, в котором все от простолюдина до патриция наперебой расхваливали послушание и покорность. Почему такой гордый народ так охотно превращается в раба?

Коракс опять стал расхаживать по арене вихляющей походкой. Его круглая, большая голова казалась посаженной прямо на плечи, словно какой-то гигант пытался вбить его в землю, ударяя молотом по макушке, но потом отказался от своего намерения, поняв всю тщетность своих усилий. Голова Коракса была несокрушимой, хоть и вдавленной в плечи.

— Вам не разрешается разговаривать с гладиаторами Первого и Второго ярусов, пользоваться их женщинами и подарками. Но особая кара настигнет того, кто поднимет руку на наставника. Завтра на ваших глазах новичок-гладиатор, негодяй, пытавшийся убить помощника наставника, будет брошен на растерзание индийскому тигру.