Углубленный буддизм. От Хинаяны к Ваджраяне - Калу Ринпоче

Пережив на опыте окончательное постижение, Будда несколько недель оставался в медитации.

Пережив на опыте окончательное постижение, Будда несколько недель оставался в медитации. Он сомневался, что сможет кому-либо поведать о своем открытии – столь глубоко оно для человеческого понимания. Тогда великие боги древней Индии пришли к Будде и стали умолять его дать поучения. Брахма поднес ему золотое колесо с тысячей спиц, а Индра – белую морскую раковину. Приняв дары, Будда согласился распространять Дхарму.

Первыми, кто получил наставления, были пятеро монахов – бывших соратников Сиддхартхи по практике аскезы. Он встретил их в Оленьем парке в Сарнатхе, неподалеку от Бенареса, и поведал о Четырех благородных истинах:

• истина о страдании;

• истина о причинах страдания;

• истина о прекращении страдания;

• истина о пути, ведущем к окончанию страдания.

Будда объяснил, что такое сансара и нирвана, и дал путь, который из первого состояния приводит во второе.

Первые две Благородные истины раскрывают суть сансары, а вторая, в частности, говорит о происхождении страдания. Первые две утверждают, что страдание в общем обусловлено не внешними обстоятельствами, а дисфункцией ума, которая проявляется в последовательном раскрытии двенадцати факторов, образующих цепь из двенадцати взаимозависимых звеньев: неведения, ментальных образов, сознания, имени и формы, шести органов чувств, контакта, ощущения, жажды обладания, цепляния, становления, рождения, старения и смерти.

Процесс описывает возникновение и дальнейшее существование сансары как океана страдания. Первая Благородная истина раскрывает результат этого процесса, объясненного второй истиной. Речь идет о трех видах страдания, которым Будда дал точное определение.

Последние две истины обращаются к нирване. Они показывают ее природу и повествуют о методах ее достижения. Буддизм описывает аспекты пути Хинаяны, объединенные общим названием – «Тридцать семь ветвей Пробуждения».

Это:

• Четыре вида полной осознанности;

• Четыре праведных отречения;

• Четыре основы для чудотворных способностей;

• Пять сил;

• Пять умений;

• Семь факторов пробуждения;

• Восьмеричный благородный путь.

В цикле поучений Хинаяны Будда не касается особенных качеств Будд, трех тел пробуждения или стран чистого проявления, которые являются прерогативой Махаяны. В рамках Малой колесницы акцент делается на переживании состояния вне страданий. Как отмечается в Третьей благородной истине, практикующий хочет прекратить испытывать страдание и жаждет отбросить все, что к нему ведет. Боль и мучения в итоге трансформируются в ощущение счастья и умиротворенности – состояние архата. Хоть он и не достиг полного Пробуждения, архат тем не менее вырвался из оков мешающих эмоций и кармы. Это позволяет ему пребывать в устойчивом переживании внутреннего покоя.

Хинаяна – это драгоценная и глубокая традиция, которая позволяет обрести индивидуальное Освобождение, которое, однако, еще не есть полное пробуждение ума.

Глядя на процветание и достаток жителей Западной Европы и Америки, можно подумать, что они живут в мире богов.

Развитие культуры в Индии, Тибете, Монголии, Китае и многих других восточных странах позволяет идти путем Хинаяны. Но на Западе практиковать ее гораздо труднее, поскольку от человека требуется полное отречение от мирских забот: следует захлопнуть врата тела, речи и ума и не проявлять интереса к обыденной активности, заодно избегая любых отвлечений. Не знаю, что думают другие, но практика Хинаяны, на мой взгляд, мало пригодна для западных людей.

Глядя на процветание и достаток жителей Западной Европы и Америки, можно подумать, что они живут в мире богов. Богатство и разнообразие того, что предлагается для ублажения чувств: шоу, игры, телевидение, кино, радио – создают атмосферу непрестанной суматохи и плодят источники отвлечения. Более того, дети получают образование в духе свободы выбора и действий, но никто не взращивает в них дисциплину – только распахивает дверь в мир рассеянности и мешающих чувств.

Поэтому строгость и самоотречение Малой колесницы не находят на Западе благодатной почвы.

Когда Будда учил Хинаяне, он превозносил идеал аскетичной жизни – с отказом от семьи и принятием монашеских обетов. Любая обыденная активность отбрасывается, а тело, речь и ум служат единственно практике в строгом соответствии с дисциплинарными предписаниями – Винаей. В Тибетском каноне Виная занимает более тринадцати томов. В этой специализированной литературе мы находим правила, касающиеся совместной жизни людей, пищи, одежды и прочего, связанного с телом.

Монах селится только в пещере, палатке, хижине или другой максимально простой обители. Как правило, он не может возводить дом, но если это необходимо, каждая из сторон строения не должна превышать трех метров. Ему не следует носить вычурную одежду – только хлопок или залатанное тряпье, кем-то выброшенное до этого. Питается практик Хинаяны исключительно тем, что получил в качестве подаяния. Он принимает пищу без разбора одну-единственную чашу, не откладывая что-либо на следующий день. После полудня ему и вовсе не позволено есть.

Жизнь монаха донельзя проста; он избегает излишеств и мирских забот. Речь подчинена аналогичным ограничениям – она не должна провоцировать желание и привязанность или потакать им. Монах избегает бессмысленной болтовни и большую часть времени хранит молчание. Он говорит только по надобности или повторяет мантры. В остальном он оберегает речь от отвлечений.

Что касается ума, окрашенные мешающими эмоциями мысли должны быть отброшены. Список личных принадлежностей практикующего, приведенный в Винае, предельно краток: одеяние, чаша для подаяний и фильтр для питьевой воды, отсеивающий насекомых. Больше ничего. Простота, добровольное самоограничение и отсутствие чрезмерного количества вещей служат заветной цели и позволяют всецело посвятить себя практике.

Мы видим, что обязательства, накладываемые на тело, речь и ум, бесчисленны. Если присмотреться, они полезны, но когда для подобной практики нет подходящих условий или способностей, они становятся источником трудностей и проблем.

Число монахов вокруг Будды росло. У них было правило не задерживаться на одном месте дольше нескольких дней. С приходом сезона дождей, однако, передвигаться становилось тяжелее – постоянные ливни вынуждали нарушать обязательство не убивать живых существ. Во время муссонов насекомые стремительно размножались, и даже просто ходить, никого не давя, было невозможно. Чтобы решить проблему, некоторые благодетели предложили построить летние здания и пообещали кормить монахов, освобождая их от необходимости скитаться и искать пропитание. Ученики сбились во временные общины под руководством настоятеля и отныне посвящали сезон дождей чтению и медитации. Традиция летнего обучения (тиб.: ярне) и поныне продолжается в тибетских монастырях.

Но за пределами общинной жизни монахам, согласно простым и строгим правилам Хинаяны, приходилось выпрашивать подаяние. По утрам они шли к дверям домов, вооруженные чашей и длинной палкой с колокольчиком, который сообщал об их приходе. Стучать в дверь и напрямую просить еды было не дозволено; монахи просто подавали сигнал и ждали. Если никто не выходил с едой, они могли попробовать подойти ко второй двери, а затем и к третьей. Если же их призыв снова звучал напрасно, им оставалось только идти обратно голодными.

В традиции Хинаяны практикующего поощряют обезвреживать мешающие эмоции путем осознания их негативных характеристик. Предположим, в уме монаха всплывает желание; он тут же начинает размышлять о вреде, который оно приносит, напоминая себе, что желание – это семя, из которого произрастает существование в сансаре. Монах пытается остановить поток эмоции. Если ему это не удается, он продолжает анализировать объект желания, дабы осознать, что в нем нет истинной ценности. Если, например, монаха привлекла женщина, он постарается воспринимать ее тело лишенным привлекательности – как нечто, составленное из элементов, которые по отдельности не представляют интереса. Тело состоит из кожи, плоти, костей, артерий, сухожилий, органов пищеварения, крови, выделений и так далее. Таким образом привязанность нейтрализуется отвращением[1].

Если практикующему не хватало воображения для того, чтобы увидеть охлаждающие пыл особенности тела, он отправлялся на местное кладбище за прямым и довольно редким наставлением об анатомической природе реальности. В Древней Индии были кладбища, где люди сгружали останки на открытом воздухе, чтобы их поедали стервятники и другие животные. Монах смотрел на куски человеческой плоти и разорванные тела. Они часто были истерзаны и выпотрошены, с плотью и костями на виду. Можно было получить вполне определенное представление о теле – мужском или женском, – воспринимая его не только как составленное из тридцати двух нечистых компонентов, но и как основу страдания. Так приходило понимание, что физическая оболочка не заслуживает особого внимания. Напротив, может возникнуть полное безразличие ко всему, что ее касается: потребности в еде, одежде и крыше над головой будут сведены к необходимому для выживания минимуму, не более.