Уссурийские тигры - Александр Сергеевич Зайцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да ты с этим добром еще встретишься — просвещала она меня далее — как увидишь зрачки в иголку толщиной, так и держись от этих зрачков подальше, парень. Мои дети, слава Богу, в Благовещенске живут, там этой заразы куда меньше. А вот племянница всего два года в Уссурийском политехническом проучилась, пришлось брату с женой забирать ее насовсем. Зачетка в два листика толщиной, а мед-карта как "Три мушкетера". Потом она еще два года мучилась, в деревне у родственников под замком жила, хорошо, что родственники как кержаки. Друзья ее по кумару пытались навещать, проведали каким-то образом, как репьи поганые, право слово, но еле ноги унесли. В деревне этого не уважают.
Да и в Уссурийске наркотиков полно, конопля-это еще цветочки. Три института, четыре техникума, половина жителей студенты. В основном из Владивостока, родители в море, а дети здесь грызут гранит науки, а также что под руку подвернется. Денег у родителей много.
Да — думал я, знакомый с коноплей только потому, что кормил ею своих птиц в детстве — интересные дела, ехал в тайгу, а приеду в царство теней
Так, за разговорами мы и приехали в Уссурийск. Поблагодарив и попрощавшись со своей рассказчицей, я вышел на привокзальную площадь. Вид ее, меня сразу заинтересовал, через десять минут я переключился на пивную бочку. Захотелось подойти и выпить пива, но дышать в первый день на командира части пивным запахом не стоило. Сонный от жары, помощник военного коменданта ст. Уссурийск выдал мне адрес моей части, попутно объяснил, как добраться.
Дальше мое удивление пошло по нарастающей. Я стоял перед домом, адрес которого был написан заботливой рукой пом. коменданта, и пытался увидеть воинскую часть с ее КПП, забором, размером с Китайскую стену. Передо мной стоял обыкновенный пятиэтажный дом. Вывеска на входе гласила, что это Уссурийский трест N 11 ГлавДальводстроя СССР. Чуть ниже висела стандартная военная табличка МО СССР ВЧ 63574.
На первом этаже вахтер показал мне пальцем в небо и произнес только два слова: ”Пятый этаж". На пятом этаже меня встретила лестничная клетка, одну четверть которой занимала урна, сваренная на века. Войдя в ВЧ 63574, справа от себя я увидел небольшой барьер, из-за которого на меня смотрел младший сержант. Влево пел длинный коридор с направо и налево расположенными кабинетами. В коридоре было пусто, да и в кабинетах людских голосов слышно не было. Повернувшись к сержанту, я стал смотреть на него в надежде, что он встанет и расскажет о себе все что положено, по уставу. В ответ на меня лился спокойный и приветливый взгляд. Человек явно ждал, что я ему сейчас поведаю, зачем я сюда пришел.
Бычиться, я не стал, потому что сержант мне почему-то сразу понравился. Наверное, за два года он повидал здесь много разных погон и молодого лейтенанта считал себе равным. Моя догадка впоследствии подтвердилась, Андрей Резанов (так его звали) оказался очень симпатичным человеком, через неделю он уехал в школу прапорщиков, а, вернувшись, служил у нас в бригаде. Так или иначе, но первым про себя стал рассказывать я. Выслушав, сержант сказал мне, что я попал правильно (отпала последняя надежда), в бригаде сейчас никого нет, все в командировках, комбриг будет в понедельник, из начальства имеется только один пом. начальника штаба майор Пугачев. Евгений Михайлович Пугачев, в отличие от самозванца, роста был маленького. Его серые глаза смотрели куда угодно, только не на меня. Он разрешил мне быть свободным до понедельника. Расспрашивать его о том, где мне сегодня ночевать, не хотелось, в конце нашего разговора я стал сомневаться, видел ли он меня вообще, и, получив разрешение, я вышел из кабинета.
Мой опыт подсказывал мне, что ничего путного про мой будущий ночлег он не расскажет. Сержант в этом отношении выглядел куда более убедительно. Так оно и оказалось. За полчаса я узнал, где мне ночевать, куда мне можно ходить, куда ходить не стоило и куда вообще ни ногой.
Я отправился на центральную улицу города, она находилась прямо за углом нашего здания, в десяти минутах ходьбы, по ней я должен был встретить гостиницу "Уссурийск". Именовалась эта улица — улицей Некрасова Н.А. Для небольших городов именовать центральную улицу именем поэта, а не вождя, было, как мне казалось, некоторой вольницей. Она была довольно просторной улицей, с двух полосным движением, застроенной преимущественно зданиями сталинской постройки. Улица Ленина в Уссурийске, конечно, была, но она находилась в стороне, поближе к новостройкам. Через указанное время я увидел новое 9-ти этажное здание гостиницы, к которой одноэтажным застекленным крылом примыкал ресторан. Гостиница находилась на площади, рядом располагался райком и исполком, памятник Ленину, цветники и клумбы, напротив, через дорогу стоял кинотеатр "Уссури". Это был центр города и назывался он площадь Ленина.
Администратор без всяких разговоров поселила меня на 9-том этаже, в одноместном номере, сказав на прощание, что вода будет с 23 до 24, ресторан откроется после семи вечера. Поселившись в номере, я первым делом вышел на лоджию (хорошо, что хоть она открывалась сразу) и стал рассматривать город. Предо мной простиралось море пятиэтажек, в котором отдельными островками возвышались высотными здания. Огромное количество труб плавало в этом море, создавалось впечатление, что рядом с каждым домом стояла котельная. Ни рек, ни озер, ни в городе, ни за городом.
Вернулся в номер, лег на кровать и стал смотреть в потолок. Итак, пятница, вечер. Два дня назад я был за 12000 км, с родителями, женой, тещей, в городе, где воды хоть отбавляй и труб вполовину меньше. Позади, осталось родное училище, свадьба, свадебное путешествие по Армении и Грузии с завершающим 5-ти — дневным отдыхом на море, в Цихисдири. Сейчас Уссурийск, гостиничный номер, никого из родных и близких рядом, жена приедет, когда я получу какой-нибудь угол, впереди суббота и воскресенье, а потом ВЧ 63574, которая со всеми казармами, складами и автопарками убирается на одном этаже. Непривычно.
Я знал, что многие из нашей роты едут в ДальВО, но, кто, куда и кто сейчас в Уссурийске не известно, так что в ресторан мне придется идти одному. Радости от одиночества я тогда еще не испытывал, поскольку только месяц
