Любовь и война - Андрей Другов

Свечерело через три часа. Выставив дозорных, в роте поужинав пораньше легли спать. Михаил вскоре проснулся. Посмотрел через окно. Предутренняя темнота. Было по ночному прохладно. Ветерок шевелил листья яблони. Где-то неподалёку ворковала голубка, и, заглушая её, работал мотор трактора. В саду пахло засыхающей травой, дымом и пригорелой кашей. Около полевой кухни, широко расставив кривые ноги, стоял солдат. Он курил и лениво переругивался с толстым поваром, в белом халате и колпаке.– « Снова каши с тушёнкой наварил, черпак? Никак опять американская тушёнка. Лучше бы второй фронт открыли». – «Опять. А ты не ругайся, баламут» – «Вот где у меня сидит твоя каша, понятно?» – «А мне наплевать, где она у тебя сидит». – «Ты не повар, а так, черт знает что. Никакой выдумки не имеешь, никакой хорошей мысли у тебя в голове нет. Неужели ты не мог в этом селе овцу или свинью выпросить так, чтобы хозяин не видал? Свежее мясо оно всё-таки получше будет. Чем консервы. Щей бы хороших сварил, второе сготовил. Побаловались бы горячим». -« Слушай Петя, а ты случайно не эгоист, а то слыхали мы таких. А ты видел, сколько домов в селе сожжено, наверняка фашисты при уходе разграбили всё подчистую. А не они так наши передовые части, оставшиеся без продовольствия. Нам самим надо помогать местным жителям. А ты говоришь свинью или овцу. Стыда у тебя нет, как я погляжу». – «Неделю, кроме пшённой каши, ничего от тебя не получаем, так делают порядочные повара? Сапожник ты, а не повар!» – «А тебе что, антрекота захотелось? Или, может, свиную отбивную?» – «Из тебя бы отбивную сделать! Больно уж материал подходящий, разъелся, как комендант!» – «Ты поосторожней, Петька, а то ведь у меня кипяток под рукой… В медсанбат-то ходил?» -" Ходил». – «Ну и что?» – «А ничего. Просто прогулялся по селу». —«Чего же ты гулял?» Петров притворно зевнул, помолчал. Улыбающийся повар -по фамилии Кондратюк, подбоченясь, смотрел на него, ждал ответа. —«Так просто ходил, знакомых искал» – равнодушно сказал Петров. —« А там одна была славненькая… Не клюнула?» – «Я и не старался, чтобы клюнуло». – «Ну, ты это брось! Я видел, как ты сапоги травой начищал, и медаль свою тряпочкой надраивал. Не помогла, стало быть, и медаль? Да и как она тебе поможет? Будь у тебя, допустим, ордена, вон как у капитана нашего тогда другое дело, а то, подумаешь, невидаль – медаль за отвагу! Там, браток, не с такими орденами попадаются». – «Дурак, – беззлобно сказал Пётр Михайлович Петров, но его звали все просто Петька – Говорю тебе, что и в мыслях ничего не держал, а так просто прошёлся по селу. После твоих харчей не очень-то разгуляешься. Последнее время я до того отощал, что даже супругу во сне перестал видеть». —«А что же тебе снится, герой?» – «Постные сны вижу, всякая дрянь снится, вроде твоей каши. Фашисты чёртовы снятся». «Охота им языками трепать», – подумал Михаил и приподнялся, расправляя затёкшие руки. Через десять минут, одевшись в обмундирование, снаряжение и проверив личное оружие-пистолет ТТ., и автомат ППШ, Михаил вышел на построение роты. Построилась рота недалеко от фонарного столба с лампочкой. «Смирно-скомандовал громким голосом дежурный по роте старший лейтенант Жеглов Павел Григорьевич-товарищ командир, рота построена, отсутствующих нет. Взвод бронебойщиков построен». «Да тише ты, оглушил совсем. В других подразделениях спят люди. Так что, тише». Подошёл к строю солдат. «Здравствуйте товарищи бойцы. И пожалуйста, тихо». «Здравствуйте, товарищ капитан» -вполголоса поздоровались солдаты. «Налево, шагом марш». И потянулись из деревни. Сначала колонна солдат. Потом обоз нагруженный, под завязку. Состоящий из семи тележек, нагруженных по полной. Колёса телег были обёрнуты ветошью, что бы убрать лишний шум. Ступицы всех телег были смазаны. В конце обоза ехала двуколка, на которой сидели санинструкторша и ездовой. Двуколка как раз проезжала под электрической лампочкой, висевшей на столбе. Татьяна Васильевна встретилась глазами с Михаилом и улыбнулась. Михаил улыбнулся в ответ. Он сел на свою лошадь, которую к этому времени уже взнуздал ординарец, и держал её под уздцы. От деревни Мгловка до высоты было два километра. Выйдя из деревни ещё затемно, быстрым темпом преодолели расстояние. Высота эта была господствующей на этой территории. Холм был большой, широкий. Росли деревья и кустарники. Возле северного склона холма текла спокойная, вся заросшая в ивняке и камышах река. На самом холме, были выкопаны окопы. Сначала окопы копались с северной стороны фашистами для обороны от наступавших советских войск. Обустраивались немцы капитально, с блиндажами и укрытиями от обстрелов. Были два дота. Но все это не помогло, когда советские войска штурмом, с нескольких атак овладели высотой. Потом к ним добавились уже наши окопы с южной стороны. Окопы соединили для круговой обороны. С той поры предпринимались фашистами неоднократные попытки отбить холм. Рота подошла к холму и стала подыматься вверх по склону. Навстречу вышел капитан Симонов Алексей Фёдорович, он был черноволосый, с горбатым носом и покатым лбом. На груди висели два ордена Ленина и орден Красной Звезды. Также висели нашивки о том, что он был тяжело ранен. Михаил Николаевич остановил лошадь, слез и весь оставшийся путь проделал пешком. На дороге, ведшей на холм, капитан Михаил Николаевич Белозёров и сменяемый командир роты встретились. Офицеры обнялись. «Здорово чертяка, как живешь, поживаешь. Не стал здесь дикарём, с марта не виделись». «Здравствуй. Тебя, что ли на смену ко мне. Пойдём, покажу все и рассказу». Офицеры пошли по окопам. «Смотри, Миша здесь вот удобно будет расположить точку для пулемёта «Максим» и вот здесь другую. Здесь батарею для семьдесят пятых, её мне обещали дать в усиление. Устал, честно сказать. Давно говорили что сменят. Сейчас немцы в последнее время активизировались. Чую, что будет что-то большое. Так что мой совет. Окапывайся и сосредоточь свои усилия на этих направлениях. Пойдём, выпьем по сто грамм за встречу». Войдя в блиндаж, сели за стол. Блиндаж представлял собой перекрытое сооружение. Крыша была изготовлена из брёвен положенных в несколько слоев. Между рядами брёвен была накидана земля и утоптана. Зашли в сам блиндаж. Он представлял собой несколько комнат соединённых между собой переходами. В самой большой комнате. В правом углу от входа располагался очаг-печка, устроенный из перевёрнутого большого бака, в одной из стенок которого были прорезаны дыры для растопки и трубы, в который выходил дым от сгоравших дров который вёл через дыру в потолке блиндажа. На баке в это время в чайнике и кастрюле готовилась еда-чай, и вермишелевый суп с мясом из тушёнки. В этой же большой комнате находился большой стол на несколько человек, рядом находилось пять деревянных табуреток. Стол был застелен газетами, на газетах стояло несколько обеденных приборов со столовыми ложками и кружками. В обеденной тарелке был уже нарезанный хлеб большими кусками. Лежали луковицы лука, клубни чеснока и зелёный лук. Лежало несколько кусочков сахара. Чувствовалось заботливая рука ординарца Симонова. В левом ближнем углу хранилось оружие и боеприпасы, развешанные на гвоздях, вбитых в бревна, которые стояли вертикально, врытые в землю. В правом дальнем углу комнаты лежали личные вещи, снаряжение. В двух соседних комнатах стояли две металлические кровати, доставшиеся в наследство от фашистов. Они были застелены. «Здравия желаю, товарищ капитан "-поприветствовал ординарец Симонова, по имени Григорий. «Григорий-позвал своего ординарца капитан Симонов-давай к чаю что-нибудь. Конфет каких-нибудь достань, карамелек. Печенья. Где моя фляжка с «Неприкосновенным запасом». Михаил, завидую я тебе. Тебе все лучшее достается, вот и санинструктора девушку отхватил, красавицу и умница видать. Жаль ухожу на отдых, а то познакомил бы меня. А то все время у меня санинструктора мужики. Григорий, собирай вещи уходим на переформирование и отдых. Ну давай за встречу». «Ну, давай двинем. Желаю отдохнуть хорошо. Подлечись».

Через два часа сменив сто сорок пятую роту, расставив дозорных и велев поглубже закапываться в землю.,отрыть окопы для дополнительных огневых точек. Замаскировали все огневые точки от обнаружения фашистскими разведывательными самолетами. Зашёл в блиндаж к санинструктору. Блиндаж был устроен капитально. Блиндаж представлял собой перекрытое сооружение. Крыша была изготовлена из брёвен положенных в несколько слоев. Между рядами брёвен была накидана земля и утоптана. Он представлял собой одну большую комнату. В этой комнате. В левом углу от входа располагался очаг-печка, устроенный из перевёрнутой большой канистры. В одной из стенок которого были прорезаны дыры для растопки и трубы, в который выходил дым от сгоравших дров, который вёл через дыру в потолке блиндажа. Стоял большой стол застеленный клеенкой. На столе в это время стоял алюминиевый чайник, из носика чайника выходил пар. Возле чайника стояли кружки и тарелки чисто вымытые. Возле них лежало несколько чистых столовых и чайных ложек. На маленьком блюдце лежало несколько кусков сахара. В большом корпусе от мины стояли несколько нарванных цветов-среди них были васильки, ромашки, коровяк, смолка и колокольчики. Возле стола было пять табуреток. В комнате на полу было чисто убрано и подметено. Возле стены справа от входа стояла застеленная кровать саниинструктора. Возле стены напротив входа стояли впритык две скамьи и три тумбочки. На них было аккуратно сложены шерстяные одеяла, шинели. На тумбочках лежали в разобранном состоянии бинты, вата, разные лекарства и гипсовые повязки. Так же были кюветы, баночки, склянки. На чистой простыне лежали инструменты для первой медицинской помощи в случае ранений и разных непредвиденных обстоятельств. При появлении капитана санинструктор привстала с табуретки, где в это время сидела. «Здравия желаю, товарищ капитан». -приветствовала младший сержант. «Сидите, сидите. Ну как вы здесь, устроились, раненых, удобно ли здесь будет располагать» -откозыряв в ответ, промолвил капитан. «Да нормально, всё расставила, как учили. Да и опыт имеется». «Ну, землячка, рассказывай о себе, кто такая? Откуда именно из Москвы? Что заканчивала перед войной?» «Из Москвы, с улицы Урицкого, тридцать восемь, квартира девяносто семь. Училась на метеоролога, хотела попасть на Северный полюс. Посмотреть что там. Да вот пришлось подучиться на санинструктора. Перворазрядница по лёгкой атлетике. Отец —майор НКВД, мать домохозяйка. Я слышала вы Михаил Николаевич, с тысяча девятьсот пятнадцатого года». «Да правильно слышали, сам я тоже из Москвы, с улицы Карла Маркса. Учился на учителя физики и математики.,после действительной поступил. Повоевал на Советско-финской войне. Хотел педагогом стать, да не успел закончить, детей думал учить-это же прекрасная работа, я считаю так -самая прекрасная. Смотришь на детей, глаза у детей, такие любопытные, всё хотят знать, разобраться, что к чему и как, какие законы действуют, во все вникнуть, а тут война. В сорок первом ушёл на фронт добровольцем. Можете меня просто Мишей, Михаилом звать. Тут недалеко речка есть. Так что если желаете, можете искупаться. И девушка вы красивая, желательно поменьше вольности по этому вопросу». « С этим вопросом можете и не подходить, я девушка на этот счёт строгая. Могу и двинуть по сопатке. Не люблю лёгкого поведения. Воспитана так». «Ну и хорошо, отдыхайте. До свиданья».