Законсервированная планета - Олесь Бердник

— Месяца через два, — сказал Валерий, — этот корабль приземлится на Плутоне… Вы понимаете — на Плутоне! Десять лет назад мы мечтали о Марсе и Луне, а теперь — Плутон! Край Системы! А там — дорога в другие Системы! Вы тоже, кажется, летите на одну из внешних планет?..

— Для исследования спутников Сатурна и Урана!.. Таковы официальные задачи экспедиции! Но, может, я в полете передумаю и махну вслед за вами! — сказала Виктория и звонко засмеялась.

Валерий шутливо взял ее за плечи, заглянул лучистым взглядом в серые глаза.

— А вдруг, дорогая Виктория, мы с вами встретимся на какой-нибудь дикой и суровой планете!.. Скажу откровенно — мне очень хотелось бы этого!..

Девушка опустила ресницы, теплая волна подкатила к ее груди. Покраснев, она тихо ответила:

— Мне почему-то кажется… или, может, хочется, чтобы встреча с вами, Валья, была… на Земле!..

Улыбка сбежала с лица Валерия. Он почувствовал какие-то необычные нотки в голосе девушки и теперь пытался понять, что произошло, глядя в сияющие серые глаза Виктории. Вот его губы шелохнулись, вероятно он хотел что-то сказать, но не успел.

Над космодромом загремел голос из радиорепродуктора:

— Инженера Тригуба и инженера Денис просят немедленно зайти к директору строительства по срочному делу!

— Что случилось? — заволновалась Виктория.

— Я думаю, что ничего особенного, — успокоил ее Валерий. — Может, вас вызывают домой, или еще что-нибудь…

Они быстро прошли широким коридором здания управления и открыли дверь в кабинет директора.

Там уже собрались все члены делегации, инженеры и служащие космодрома.

Директор — сухощавый, седой инженер — был бледен и взволнован.

— Друзья! — сказал он. — Дело, ради которой я беспокою вас, чрезвычайной важности, хоть и не касается нашей непосредственной работы. Я только что получил телеграммы от правительства и от Всемирной Академии Наук. То, что в них говорится, страшная неожиданность для всей Земли. Слушайте текст телеграммы…

Присутствующие были взволнованы таким вступлением, но никто не ожидал того, что прочитал директор. А он прочитал следующее:

"Всем правительствам, Национальным Академиям! Всем народам Земли!

Три дня назад обсерватория Маунт-Вильсон сообщила Всемирной Академии страшную новость. Академия не обнародовала ее, пока не была проверена ее достоверность. Исследованиями Пулковской, Гринвичской и ряда других обсерваторий мира эта новость подтверждена.

Люди Земли! Из глубины Космоса, от созвездия Плеяд, к нам приближается темное планетоподобное тело. Это было установлено с помощью усовершенствованных радиотелескопов. Масса космического тела примерно равна массе Земли или Венеры.

Скорость тела чрезвычайно велика, а именно — около пятисот километров в секунду. Возможно, эта планета из другой системы, отброшенная от своего солнца какой-то катастрофой. Очень быстро тело войдет в нашу систему. Ориентировочно определено, что путь его будет проходить через орбиту Земли. Это значит, что нам грозит мировая катастрофа.

Мы призываем ученых Земли искать пути для спасения человечества! Мы призываем всех людей сохранять спокойствие в это тревожное время!

Наступают дни экзамена — или наша наука, наш Разум найдет выход из этого положения, или мы погибнем!..

Всемирная Академия наук".

Весть была такой страшной, что в кабинете наступила длительная тишина. Люди переглядывались, не зная — верить этому неожиданному известию или нет! Но здесь было не до сомнений! Бумага телеграммы дрожал в руках седого человека, гипнотизируя присутствующих…

— Американских коллег прошу готовиться к вылету, — добавил директор. — Вас вызывает ваша академия.

Сразу стало шумно. Тревожно комментируя телеграмму, инженеры выходили на улицу. Перед управлением уже стояло два реактивных самолета для гостей…

Валерий никак не мог прийти в себя. Все перепуталось в его голове: недавняя радость, приготовления к полету, а теперь какая-то страшная сила — слепая и неумолимая — хочет разрушить не только его мечты, но и всю жизнь на Земле…

Кто-то дернул его за рукав. Это была Виктория.

— Я вылетаю… Валья… — тихо проговорила она. — Видите — мы замечтались и не подумали о том, что что-то может помешать нашим мечтам… даже общественным… не говоря о личных… Прощайте, милый друг!

Валя вздрогнул.

— Почему прощайте?.. Мы будем бороться! Мы найдем выход! Верьте этому, Виктория! И сами тоже ищите выход!.. Неужели человеческий гений будет бессилен отвратить бедствие, которое нависло над нами?! Нет! Не верю!

У Виктории засияли глаза.

— Какой вы сильный! Я верю вам! Я…

Но дальнейшие слова заглушил рев реактивных моторов. Валерий наклонился вперед, чтобы разобрать, что она сказала. Девушка что-то произнесла, и снова ничего не было слышно…

Виктория махнула рукой. На ее голове звихрились волосы. Она крепко пожала руку Тригубу и побежала к стратоплану, где уже были все члены американской делегации.

Вот один за другим заходят в люк самолета инженеры. Наконец, в черном проеме исчезла Виктория и дверцы закрылись.

Моторы заревели сильнее, и серебрянокрылая птица, легко разогнавшись, устремилась в небо.

Что-то оборвалось в сердце Валерия. Он неосознанно протянул руки вслед стратоплану, который понес в далекую Америку маленькую хрупкую девочку. Кто знает, увидятся ли они еще?..

"Сердце, скажи — хочешь ты этого или нет?.."

Нечего прислушиваться, друг, к сердцу! Оно рвется вслед самолетам, которые маленькими пятнышками тают на горизонте…

ПРЕСТУПНЫЙ ПЛАН

Как всегда, он был приятным и любезным — сын миллиардера Гершера, президент Академии наук. Подождав, пока все сели, он не поднимая глаз, сказал:

— Я собрал вас для того, чтобы предложить свой план спасения Земли…

Потом посмотрел, своими неуместно веселыми глазами, на собравшихся ученых и финансистов, среди которых была и Виктория и члены делегации, вернувшиеся сегодня из России.

Услышав слова Гершера-младшего, собравшиеся заинтересованно насторожились. Сейчас весь мир лихорадочно думал только над одной проблемой — спасение Земли! Что же надумал Гершер?..

А тот продолжал говорить:

— Я хочу знать, что вы скажете о научной стороне этого плана! И только!.. Никаких моральных или психологических оценок!..

Никто не удивился, услышав такое вступление. Все знали, что президент Академии никогда не был сторонником гуманистических идей.