Сыны Перуна - Сергей Жоголь

– Эти не пройдут, все вои, и коней ведут заводных, чтоб было на чем добычу везти, сразу видно идут грабить. Ладно, некогда ждать, ступайте.

Оба молодых славянина вскочили в седла и сначала не спеша, чтобы ни наделать лишнего шума, озираясь по сторонам, потом все быстрей и быстрей последовали низовьем оврага к славянским поселениям, неся в их мирную жизнь дурную и страшную весть.

3

Люди! Кони! Снова люди и снова кони! Орда шла плотной и грозной стеной. Она шла так, как надвигается на землю грозовая туча, неся в себе могучую силу, которую простому человеку никогда не остановить, по крайней мере, не остановить в одиночку. Эта туча надвигалась, нависала над степью, над полями и селениями, реками и озерами, собираясь обрушить на них миллионы капель дождя в виде смертоносных, жалящих стрел, поражающих всех тех, кто не отступит перед ней. Она стремилась опустить на головы своих жертв разящие молнии, что бы сразить непокорных, породить яркие языки пламени, которое охватит, опалит и поглотит все живое, вставшее на ее пути.

Именно такой, страшной и грозной была эта людская стена, прошедшая мимо нашего героя, который, расставшись со своими друзьями, снова затаился в глубине оврага и наблюдал, запоминал и впитывал в себя всю то, что могло быть полезным для его соплеменников. Была надежда, что Невер и Зорко, его друзья, его гонцы успеют предупредить племя о грозящей беде, а он, Радмир, тоже сделает все, чтобы злое племя было разбито.

Хазарское войско насчитывало около трехсот воинов. Впереди шли черные хазары 2, основное войско Каганата 3. Крепкие, хмурые, с широкими смуглыми лицами, они озирались по сторонам, высматривая все вокруг, втягивали воздух ноздрями как дикие, хищные звери. Они воплощали собой ту страшную силу степной кочевой рати, которую еще многие и многие годы все славянские, угро-финские и другие племена, населявшие просторы Восточной Европы, ощущали на себе в виде набегов и завоеваний гуннов, печенегов, половцев и монголов, пролетавших по бескрайним степям разоряя, разрушая и сжигая все на своем пути.

Низкорослые, но крепкие, неприхотливые и выносливые кони несли на своих спинах таких же диких и необузданных бойцов с хищными повадками и алчными глазами. Меховые и войлочные шапки или остроконечные шлемы покрывали головы всадников. Их одеждой были войлочные халаты, на которые у многих были нашиты металлические пластины для защиты тела от копий и стрел. Легкие кольчуги, увешанные бляхами из металла, укрывали тела воинов, но не являлись залогом их полной безопасности от оружия противника. Лук, сабля и копье были неотъемлемым атрибутом каждого степняка, а небольшие, легкие кожаные или деревянные щиты были до поры до времени заброшены за спины всадников, для того чтобы в нужный момент сыграть свою роль и защитить бойцов от ратного железа.

В середине войска Радимир увидел совсем других хазар, непохожих на тех, первых воинов с дикими раскосыми глазами. Эти были больше похожи на славян: широкие в плечах, высокорослые и белокожие, но их темные глаза и курчавые волосы отличали их от сородичей Радмира и его соплеменников. Сколько же гордости и величия было в этих суровых степняках, считавших себя воинской элитой, высшей кастой всего хазарского войска, способной сокрушить любого врага. Белые хазары – голубая кровь, знать, всего хазарского войска, восседали на породистых конях, сильно отличавшихся от лохматых степных лошадок.

Боевые жеребцы, покрытые, как и их всадники, тяжелыми доспехами из металла, несли своих седоков, соблюдая величие и достоинство, присущее их хозяевам. Доспехи и оружие белых хазар были гораздо лучше и в десятки раз дороже, чем амуниция их простоватого вида соплеменников.

Сородичи Радмира в ту пору не знали неравенства и жили одной большой родовой общиной. В поселениях были племенные вожди, которые управляли охотой, руководили полевыми работами, их слово являлось главным, но не было неоспоримым. У радимичей были воеводы – военные вожди. В моменты набегов кочевников или нападений со стороны враждебно настроенных соседей они вели войско в бой, но при этом были первыми среди равных. Воеводы не только не могли уклониться от боя, а, как правило, сражались в первых рядах, не особо отличаясь от остальных своих соплеменников. Божьи люди – жрецы, или иначе волхвы, представляли особый слой населения. Они – люди, посвятившие себя богам, постигали тайны природы и умели распознавать, ведать ее суровую волю. Принося требы 4божествам, они знали то, что не знал простой люд: что может повлиять на урожай, на добрую охоту, или удачный рыбный промысел – умели исцелять раны и болезни, а порой предсказывали будущее всего рода или отдельную человеческую судьбу. Но все равно и они не были теми, кто мог просто, одним своим словом заставить другого упасть ниц, покориться и выполнить свою волю.

Радмир смотрел на передвигающуюся по степи рать и не понимал, почему воины врага разные.

4

Войско скрылось за горизонтом. Осторожно выбравшись из кустов, Радмир, пригнувшись, поспешил к оврагу, в котором он оставил привязанным своего коня.

– Давай, друже, пора нам до дома. – Радмир вскочил на своего любимца и, слегка пришпорив его, направил верного Сивку вперед. – Пусть боги нам помогут.

Кроме верных побратимов-сородичей у Радмира был еще один товарищ – Сивка.

Он был для Радмира любимым и единственным четвероногим другом, с которым

молодой славянин проводил время, делил невзгоды и радости.

Высокий и статный двухгодовалый жеребец, вскормленный буквально с рук, слушал и понимал хозяина с полуслова. Не раз Радмир и его конь уносились в степь, чтобы оставить позади то, что было обыденным и скучным, вдвоем и только вдвоем предавались упоению степным простором, скоростью ветра, шелестом трав, вдыхали аромат дикой степной воли. Сивка получил свою кличку из-за своего окраса. Серо-сизая масть коня, только недавно ставшего племенным жеребцом, сделала его гордостью хозяина и предметом зависти окружающих.

Но, не успев сделать и двух десятков шагов, конь и всадник наткнулись на внезапную преграду. Впереди, с вершины оврага, приземистый степняк смотрел на радимича буквально в упор. Это был худощавый, средних лет черный хазарин в запыленном сером одеянии и в белой войлочной шапке, на блекло-рыжем жеребце с черной гривой. Кочевник увидел Радмира. Он забросил за спину свой небольшой круглый щит и вскинул лук. К тому моменту, когда первая стрела еще не успела оторваться от тетивы, Радмир и Сивка уже были на вершине. Не тратя времени на разворот, они удалялись от оврага, пытаясь скрыться от внезапно возникшей угрозы. Еще несколько стрел, выпущенных под другим углом, просвистели над головами всадника и коня, но, не

задев их, улетели в траву. С левой стороны, наперерез, неслись еще двое степняков. Это был один из тех дозорных отрядов, о наличии которых говорил Радмир своим молодым сородичам. Осознав опасность и подобрав поводья, юноша направил коня правее, вслед только что растворившейся в бескрайней степи хазарской рати. Справа с криками и посвистом наперерез мчались еще двое врагов. Преследуя жертву с трех сторон, всадники мчались, стреляя на ходу. Трое из хазар уже закинули луки за спину и разматывали арканы. Сивка мчался, едва не отрываясь от земли, пытаясь спасти себя и своего хозяина. Но степняки-кочевники не зря имели славу лучших в сепии стрелков. Две стрелы почти одновременно впились Сивке в круп и шею, и, запнувшись, верный конь начал падать на землю, увлекая Радмира за собой.

– Ну вот и все, пропал, – подумал юноша в тот момент, когда ему в бедро, пробив его насквозь до седла, впилась еще одна стрела. – Живым не дамся, лучше смерть, чем плен.

Вырвав из себя окровавленную стрелу и выскользнув из стремян, юноша соскочил с коня, и, перевернувшись через голову, вскочил на ноги. Первый аркан, наброшенный на руку, удалось сбросить. Отпрыгнув в сторону и выхватив нож-засапожник, Радмир одним легким взмахом рассек кожаную петлю, освободившись от второго аркана в тот момент, когда третья петля затянулась на шее и конь одного из преследователей широкой грудью сбил преследуемого с ног.