Сны раби Хаима Виталя - Эстер Кей

И сказал он:

– Ты, Хаим, не знаешь, что ежедневно приходится мне подниматься и спускаться здесь, по тысяче раз на день, выполняя поручения Всевышнего. (Я заметил, что в начале нашего разговора он назвал меня «раби Хаим», а теперь – просто Хаим, и когда сопоставил это со сказанными им многозначительными словами, понял, что это пророк Элиягу.)

И задрожал я, и со слезами стал умолять его:

– Окажи услугу душе моей, вознеси меня с собой!

И он сказал:

– Не бойся. Ради этого я и послан к тебе.

Ухватил он меня за плечо и поднял к себе на вершину горы в один миг. И вижу я лестницу, стоящую на земле на той горе, на вершине ее, а конец лестницы – в небесах. И три перекладины в ней, и расстояние между ними – в рост человеческий. И сказал мой проводник:

– До сих пор было мне разрешено содействовать тебе, а отсюда и далее справляйся сам.

И исчез с глаз моих! И заплакал я от горя. И вот знатная женщина, прекрасная, как солнце, показалась на верхушке лестницы, и решил я, что она – моя мать. И сказала мне:

– Что ты плачешь, сын мой Хаим? Услышала я твой плач и пришла к тебе на помощь.

И протянула мне правую руку и возвела меня на верхушку лестницы. А там увидел я окно большое круглое, и пламя великое вырывается из него, рвется туда-сюда с силой и испепеляет все кругом. И понял я, что это меч огненный вращающийся обоюдоострый, что вход в Райский Сад охраняет. И воззвал я в горечи души своей к той женщине и сказал ей:

– Мать, спаси меня от пламени этого, чтобы не спалило.

И сказала она:

– Нет тебе спасителя от этого пламени, кроме тебя самого. А совет тебе дам, что делать. Положи руку на голову и найдешь белоснежную вату. Возьми ее и положи в отверстие (меча обоюдоострого), закрой (дырку) и быстро пройди.

И сделал я так и быстро прошел, и в тот же миг скрылась женщина. А мне думается, что под ватой имелось в виду превращение моих черных волос в седые – символ того, что Суд сменился атрибутом Милости. И вернулся ко мне пророк Элиягу, как прежде, и взял меня за правую руку и сказал мне:

– Иди со мной туда, куда изначально велели мне тебя доставить.

И привел меня в огромный двор, который не охватишь взором, а в нем – полно рек больших с живой водой для орошения сада, а по берегам рек – деревья с фруктами, плодами, прекрасными на вид. Деревьям, свежим и зеленым, нет числа, большинство их – яблони, источающие аромат нарда и левоны, а кроны их и стволы высоки очень, и ветки, ответвляясь, изгибаются до самой земли, соединяются внизу и становятся подобием шатров. И в том саду бессчетное множество птиц… и как бы гуси белые расхаживают по саду вдоль и поперек и разучивают Мишнайот трактата «Шабата» (ведь сон приснился в ночь на шабат). Гуляя так по саду, прочитывали они одну Мишну или целую главу, выпрямляли шеи свои, откусывали яблоко с ветки или пили из реки, и таковы были их деяния все время, что я наблюдал. И повел он меня внутрь сада, и там увидал я возвышение большое, как бы холм на холме, и три каменные ступени, и вход к нему с западной стороны.

Тогда пропал с моих глаз Элиягу, и поднялся я из сада выше по каменным ступеням, взошел на возвышение и увидел Г-спода Благословенного.

* * *

Восседал Всевышний на троне, что с южной стороны, и образ Его был как сама Древность (Древний Днями – «Атик Йомин»), а борода Его – бела как снег и великолепна превыше всех описаний, и вот – праведные сидят там перед Ним на парчовых покрывалах и учат Тору из Его уст. И узнал я душой своей, что эти праведники являются Сынами Вознесения (Бней а-Алия). Образ их – как образ людей, и созерцают они Лик Шехины постоянно, и учат Тору от Него Самого, в отличие от ступени авторов «Мишны», которым придана форма домашних кошерных птиц, о коих сказано: «Увидевший во сне гуся удостоится мудрости», и они находятся в Его саду, но не лицезреют Шехину, как Сыны Вознесения, и не учат Тору непосредственно от Него. И вот, когда я подошел и увидел Лик Его, изумился и, охваченный дрожью, пал к изножию Его и лишился чувств. И простер Он руку к правой моей руке, поддерживая и приподнимая меня, и сказал:

– Хаим, сын Мой, встань, что пал ты на лицо свое?

Сказал я Ему:

– Владыка, дух мой смятен и повержен от страха перед Тобою, нет сил.

– Вот, придам тебе крепость и силу, встань в рост твой и займи это пустующее место справа от Меня.

Тогда я сказал Ему:

– И как это я займу место справа от Тебя? Оно ведь предназначено раби Иосефу Каро!

И сказал мне:

– Так было задумано Мною прежде, а после Я отвел ему другое место, а это назначил тебе, и вот оно тебя ожидает.

Сказал я Ему:

– Но ведь подобает это место Шмуэлю из Рамы!

Сказал Он мне:

– Верно. Однако со времени разрушения Храма решил пророк Шмуэль не сидеть тут, а сойти в Иерушалаим и стоять там в развалинах святого места, предаваясь трауру до тех пор, пока не восстановят святыню. Подойди же и сядь.

Тогда сел я с Его правой стороны на покрывало вместе с другими праведниками, которые были там. Сказал Он мне:

– Нравится ли тебе это место?

Сказал я:

– Да и может ли кто выразить в словах великое достоинство места этого? Однако неясно мне: отчего составители «Мишны» так отличаются своим видом от Сынов Вознесения, ибо увидел я своими глазами ту форму, которую они приняли.

И сказал Он мне:

– Забыл ты разве сказанное мудрецами: «Сделает Б-г крылья им, и поплывут по поверхности воды». И сказано о составителях Мишны, что их удел – плавать в водах Райского сада в образе птиц крылатых, как ты видел своими глазами.

И тогда сказал я Ему:

– Владыка, припомнил я, что написано в Предисловии к книге «Тикуним»: «Птенцы» – это составители Мишны, а «Сыны» – это владеющие мудростью каббалы, и они же – Сыны Вознесения, и их вид – образ человека.

И снова заговорил я к Нему:

– Владыка, не откажи сделать милость душе моей, позволь остаться здесь и не возвращай меня в низкий тот мир. Ведь открыто и явно перед Тобой, что жажду я выполнять волю Твою, и СТРАШНО мне, что соблазны одолеют меня, и я не удержусь на этом уровне и утрачу впоследствии место ЭТО…

И сказал Он:

– Ты же еще молодой парень, бахур. У тебя еще время есть заниматься Торой Моей, заповедями Моими, и нужно тебе возвращаться туда, душу свою к цельности привести, а как исполнятся дни твои, придешь сюда. На ЭТО место. А если боишься греха – то поклянись и дай в знак этого руку Мне, что не забросишь изучение Торы ради других занятий, и Я тебе поклянусь, что, если ты устоишь, то и Я не поменяю Своего решения, и будет твое место с правой стороны от Меня навеки.

И вознес я руку и дал клятву, и так же Он поклялся и сказал мне:

– Иди с миром. И помни, не забывай всех вещей этих. Тогда сошел я с того возвышения сам один и попал в низменный мир, пребывая все еще во сне, и уж не видел никаких видений из тех, что видел прежде».

7. Дух, поселившийся в дочери Р. Рафаэля

«В Дамаске случилось нечто великое в канун шабата 29 тамуза: сильно мучилась и была в обморочном состоянии дочь раби Рафаэля, и призывали к ней знахарей, и они не помогли, а наступил шабат новомесячия, зажгли в доме свечи, лежит она подобно мертвой, и начал отец ее слышать голос, исходящий из нее.

– Рафаэль, подойди сюда, – сказал голос.

– Кто ты? – спросил тот.

– Я Хахам Фисо, – ответил голос и тут же поинтересовался: – А почему вы зажгли только две свечи? Вам бы следовало зажечь побольше свечей в честь того сонма ангелов, который сейчас явился вместе со мною! И души праведников тоже пришли со мной, чтобы хранить меня тут. Числом шесть, так принеси же шесть стульев, и знай, что я не такой, как другие духи, что от нечистого. А у меня две заботы: исправить один маленький недочет, который я допустил, будучи при жизни человеком ученым и справедливым, и еще – научить вас, живущих, правильному пути. Знай, что три недели прошло с тех пор, как я нырнул в реки Ган-Эйденские и через подземные переходы вышел из Ган-Эйдена в воды рек Дамасских. Я очутился в реке и воплотился в тело рыбы одной, которую затем выловили и продали вам на шабат. Но еще до того меня чуть не продали другому человеку, плохому очень, именем Тевиль, зять он того, что имеет кличку Шейх аль-Ягуд, но хорошо, что ты подошел и купил меня, опередив его. Я находился в головной части, которую отведала твоя дочь. Но раскрыть тайну своего присутствия не мог, не было позволения. И вредить я тоже не вредил, так как я не такой, как иные духи.

А ныне шабат новомесячия, и очень печалюсь я, что не смогу подняться в высшие миры по этому случаю, а все из-за Иегошуа Альбова, который мог бы с помощью книги магической поднять меня обратно на мое место, но уже теперь я хотя бы могу говорить, и в воскресенье утром так или иначе выйду из твоей дочери и вернусь на свое место.