Cлавенские древности, или приключения славенских князей. - Михаил Попов

Счастливый их отец несказанно упивался, видя у себя таковых детей, которым во всем свете не сыскивалось тогда подобных, ни в красоте, ни в разуме. Не оставалось ему иного счастья им пожелать, кроме приличного и приятного союза. И едва только о сем дал знать, что желает сына своего женить, а дочь выдать замуж, то вдруг из окрестных Государств наехала к нему тьма Царских и Княжеских детей, льстяся каждый получить за себя Княжну напротив того для Светлосана навезли столько изображений красавиц разного рода, что наполнили ими все стены кабинетов.

Богослав пришел от того в недоумение, не знал что начать, в таком обстоятельстве: наконец велел кликать клич, что тот из женихов получит себе Милославу в жену, кто учинит такое дело, которое всех удивит, и коего никто другой превзойти не сможет. Обнародование сие, привело всех женихов в движение: всякий начал помышлять из них чем бы превзойти своего соперника, дабы сделаться счастливым обладателем прелестей Милославиных.

Для сего важного случая был назначен день, в который все требователи Милославины долженствовали съехаться на Княжеский двор, который был великого пространства, и украшен самыми редкими истуканами: на оном долженствовали они оказывать свое превосходство над прочими. На кануне того дня провозвестник объявил всему городу, что в будущий день станут препираться Милославины женихи о первенстве; и чтоб народ сходился на Княжеский двор их смотреть.

По наступлении назначенного дня, почти весь город стекся на определенные места к смотрению: вскоре прибыли и женихи Милославины, а за ними и Богослав, провождаемый Светлосаном, Милославою, и многими вельможами своего двора. Когда все сели по местам, тогда снова провозглашатель объявил препирающимся, в подтверждение прежнего, что Милославу получит тот, кто окажет себя достойнейшим прочих. Тогда женихи, ободренные снова, составляют круг и совещаются, какое им избрать действие к своему прославлению. Многие были предложения, возражения и споры: напоследок, по господствующей тогда повсюду страсти к военным делам, положили, препираться оружием, и победителю уступить не оцененное обладание прекрасною Милославою.

Итак разделясь на части, мечут жеребий, кому начать славное сие сражение: оный пал на Вельдюзя, Полоцкого Князя, и на Лепозора, Печенегского Государя. Тогда все прочие рыцари, раздавшись, оставили пространное место сим противоборцам. Но они сперва подъехав ко крыльцу, с которого смотрел Богослав на их препирание, преклонили пред ним свои копья, в знак своего к нему почтения и преданности, а потом отъехали на место сражения. Все зрители устремили на них свои глаза, и приготовились восплескать победителю. Рыцари разъехавшись, и отдав честь друг другу, приготовились защищать свое право на Княжну до последней капли крови. Печенег первый начал сражение: взяв от оруженосца своего дротик, пустил им в своего соперника сильным махом. Полочанин приняв его в стальной свой щит, без всякого себе вреда, взял копье, и потрясая им, грозил скорою смертью Лепозору, который упреждая свое несчастье напряг лук; и испустил на него вдруг три стрелы. Но Вельдюз отразив и их своим щитом, поразил Печенега тяжелым своим копьем, и одним ударом ниспроверг его в ад.

Все зрители заплескали в честь победителю, и осыпали его похвалами. Богослав, увидев льющуюся человеческую кровь, вострепетал и отвратился от сего ужасного позорища. Победитель между тем подъехал к Княжескому крыльцу для получения чаемых им похвал, которых он несомненно себе надеялся. Но Богослав, встревоженный сим кровавым зрелищем, дал знать рукою народу, чтоб оный умолк. "О храбрости твоей не можно сомневаться; говорил он потом, обратясь к Полоцкому рыцарю: сей несчастный Печенег ясный тому свидетель, но я не могу терпеть при глазах моих убиения неповинных и благородных сих Князей. Совесть меня, уже терзает, что я допустил тебя до сражения c сим юным Князем, и попустил тебя его умертвить.

Ужасный Чернобог конечно отомстит мне за сие погрешение. Скипетр мой до сих пор не обагрился ничьею кровью; и Боги за сие всегда ко мне были щедры. Итак, храбрый Князь! ежели ты хочешь показать себя достойнейшим прочих, так покажи таким делом, которое бы другим не вредно было. По окончании и слов своих сделал знак, чтоб и другие рыцари подъехали к нему, которых он увещевал подобным образом, и советовал им явить свое достоинство не вредным, а полезным человечеству действием".

Когда Князь перестал говорить, тогда гордящийся своею победою Вельдюз, сняв свой шлем, начал так говорить Славенскому Владетелю. "Государь! небезеизвестно я чаю тебе,что Славяне, с начала пришествия своего в Полуночные страны сыскали себе земли, богатства и славу одним своим оружием и храбростью. Войною укрепили они свои владения, войною укротили своих врагов, и учинили из оных себе подданных. Храбрость их известна не токмо по пространной России, но Греция и Рим трепещут их оружия: Не самая ли сия храбрость укрепила и возвеличила Предков твоих Державу? Когда бы они уничтожили сию столь нужную  добродетель, давно бы уже сей преславный город свирепые Угры превратили в пустыню. Да и в сем ли железном веке, живя между дикими и хищными народами, думать нам об оставлении оружия! Если ты мне противуположишь, что твое Княжение течет без кровопролития, то и на сие нетрудно мне тебе возразить. Держава твоя Предками твоими только укреплена и возвеличена, что трепещет ее весь Север: окрестные народы области твоей все тебе покорны; дальние племена не имеют времени тебя тревожишь; ибо ведут они промеж собою кровопролитные брани, и притом не избавились еще от ужаса, который на них навели твои предшественники. Следственно ни с которой стороны Государству твоему не грозят опасности и так кровопролитие теперь тебе еще не нужно. Но когда строптивые твои соседи брани свои окончат, и в праздности своей усмотрят изобилующее твое всем Государство: тебя престарелого и ненавидящего войны, то кто мне поручится, что не дерзнут они помутить тишины твоего владения, и непрострут алчных своих рук на твои сокровища. Кто тебя тогда защит? Подданные ль твои, которые в нынешней своей тишине позабыли, я чаю, и название оружия, употребляемого в брани? Новопокоренные ль твои области? Но оные помня прежнюю свою свободу, конечно не преминут при несчастии твоем свергнуть с себя иго рабства и на тебя ж устремятся, сколько для отмщения, столько и для утверждения своей вольности. Теперь остаются к защищению твоему союзные тебе Государи. Но ты сам ведаешь, много ли таких людей на свете, которые счастливым противятся, а злополучным помогают! Вступятся за тебя побоятся они потерять своих бойцов, иль бесполезно отяготить свои Народы. И что еще? обольстяся добычею не согласятся ль они скорее с твоими неприятелями на совокупное Княжества твоего расхищение? Вот миролюбивый Князь! какое мое мнение о нерадении оружия и храбрости, которое в супостатах наших может к нам родить презрение и навести на нас не ожидаемые бедствия. Итак, пока еще счастье твое тебя не оставило, пока близкая твоя древность тебя не застигла, соблаговоли храбрейшего из нас почтить твоим свойством, и именем зятя: титло заставит его вечно защищать твои права, какие бы напасти судьба на тебя ни послала. Кто ж из нас благоволения твоего достоин, сие тебе покажет наша храбрость".