Пепел на ветру - Кэтлин Вудивисс

Причал, растянувшийся вдоль набережной, предназначался для речных пароходов с низкой осадкой: на нескольких ярдах свободного пространства проходили погрузка и разгрузка, затем причал резко поднимался вверх, до уровня главной пристани, куда вели каменные ступени. Пока молодой человек с трудом тащил свою ношу к ближайшей лестнице, мимо него прогрохотала вереница фургонов северян. Повинуясь сержанту, пятеро солдат спешились и направились к пароходу.

Тревожно взглянув в сторону приближавшихся янки, юный владелец саквояжа поспешно опустил голову и зашагал размеренно и неторопливо, в то время как страх, зародившийся где-то у него внутри, все сильнее сжимал его сердце. Похоже, они направляются прямо к нему. Неужели догадались?

Но вот, наконец, первый из солдат взбежал на палубу, и остальные так же проворно поднялись за ним; затем они принялись переносить в фургоны какие-то тяжелые ящики.

«Все это не к добру, — решил паренек. — Лучше бы мне как можно скорее убраться отсюда…»

На верхней кромке причала он увидел огромный штабель бочек и, торопливо обогнув его, направился к пакгаузам. Район пристани был словно испещрен черными шрамами — пострадавшие при пожарах строения, носившие следы недавней починки, служили досадным напоминанием о тысячах тюков хлопка и бочках черной патоки, сожженных жителями Нового Орлеана, пытавшимися помешать незваным гостям завладеть ценным товаром. Больше года прошло с тех пор, как раскинувшийся у реки город сдался флоту Фаррагута, и теперь юный путешественник с тоской размышлял о том, что отныне ему придется жить среди врагов.

Пронзительный смех привлек его внимание к наемному экипажу, в который уже знакомый ему Жак Дюбонне с трудом подсаживал свою грудастую спутницу. Экипаж рывком тронулся с места, и паренек, провожая его взглядом, почувствовал невольную зависть. У него не было денег, чтобы нанять извозчика, а путь до дома, где жили его родственники, был неблизким. Кроме того, по дороге он мог снова встретиться с солдатами-янки.

Юноша не был в Новом Орлеане с тех пор, как город пал; неудивительно, что все вокруг казалось ему чужим. Впрочем, на пристани жизнь кипела как и прежде: солдаты перетаскивали на берег ящики с провиантом, а между ними мелькали фигуры чернокожих работников.

Услышав грубую брань, паренек поспешно отступил в сторону, пропуская повозку, нагруженную бочонками с порохом.

— Ба, это что за чучело? Деревенщина, а заявился в город!

Молодой южанин обернулся и застыл на месте: четверо солдат с любопытством и, как ему показалось, даже с презрением разглядывали его.

— Что тебе здесь надо? — грубо осведомился один из них. — Решил пошпионить за янки?

— Н-нет, сэр, — поспешно ответил юный путешественник. — Я ищу своего дядю — он живет здесь…

— Вот как? — Солдат с ухмылкой оглянулся через плечо. — Слышали? У этого парня есть дядя. А ну-ка поищем! — Он указал на повозку, запряженную мулом. — Это, случайно, не он?

Паренек вздрогнул от дружного хохота янки и поглубже надвинул свою шляпу.

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал он и, повернувшись, попытался уйти. В этот самый момент кто-то сорвал с него шляпу, выпустив на волю целую копну спутанных темно-рыжих волос, и ловко подбросил свой трофей высоко вверх.

— А ну, кто первый поймает? — во весь голос прокричал шутник.

Другой солдат подхватил шляпу, и она снова взлетела в воздух.

— Синебрюхие жеребцы! — выкрикнул паренек пронзительным тенором. — Отдайте мою шляпу, сейчас же!

Первый солдат, поймав шляпу, грубо расхохотался и уселся на плетеный саквояж, чуть не продавив его. Но его смех мгновенно сменился воплем ярости, так как подросток неожиданно ударил обидчика ногой выше лодыжки. Взревев, солдат вскочил и схватил юношу за шиворот.

— Ах ты, грязная свинья! — рявкнул он. — Сейчас я тебя проучу…

— Смирно!

Солдат мгновенно выпустил свою жертву, и подросток от неожиданности чуть не потерял равновесие, однако, кое-как устояв на ногах, он тут же подобрал шляпу и решительно нахлобучил ее на голову, а потом развернулся, изготовившись к драке. Но показать свои способности ему на этот раз так и не довелось: к солдатам быстро приближался офицер в темно-синем мундире с сияющими медными пуговицами — по обилию золотой тесьмы и золотым эполетам нетрудно было угадать, что он был в чине не ниже капитана. Через плечо офицера был переброшен красно-белый шарф, пропущенный под широким черным ремнем.

— Эй вы, остолопы! — прогрохотал он. — Пусть сержант найдет вам более достойное занятие, чем издеваться над детьми. А ну марш в казарму! — Капитан смерил солдат суровым взглядом.

Проследив, как вся четверка удаляется прочь неровным шагом, он обернулся, взгляд его ярко-голубых глаз остановился на подростке. Длинные светло-каштановые, аккуратно подстриженные бачки подчеркивали выразительность его скул и твердого квадратного подбородка, а тонкий орлиный нос гордо возносился над полными, плотно сжатыми губами. Судя по всему, этот человек был воином по призванию — об этом свидетельствовали и резкость манер, и аккуратный, с иголочки, мундир, и суровое выражение лица. Облик и величественная осанка офицера красноречиво говорили о благородном происхождении, и это ввергло маленького человека, стоявшего перед ним, в боязливый трепет.

Однако постепенно лицо капитана смягчилось, когда он понял, что перед ним находится всего-навсего оборванный мальчишка. Уголки его губ дрогнули.

— Извини, парень. Эти люди слишком много времени провели вдали от дома, боюсь, они забыли о правилах приличия и хороших манерах. Ну а ты — кого-то ждешь здесь или просто сбежал из дому?

Юноша поежился под пристальным взглядом северянина, но не издал ни звука.

— Если ты ищешь работу, то в нашем госпитале лишние руки не помешают…

Вытерев нос рукавом, паренек дерзко уставился на офицера:

— Вот еще! Стану я работать на янки! Лицо капитана расплылось в улыбке.

— Уверяю, стрелять в людей тебе не придется. Серые глаза подростка сузились.

— Не стану я чистить ваши сапоги! Ищите себе других слуг, мистер.

— Ну, если ты так упрям… — Офицер извлек из кармана длинную сигару и не спеша раскурил ее. — Хотел бы я знать, помогает ли тебе гордыня утолять голод?

Юноша потупился — он уже давно чувствовал мучительную боль в желудке.

— Когда ты ел в последний раз? — Вопрос прозвучал как бы невзначай.

— Не ваше дело!

— А твои родители знают, где ты? — Взгляд капитана стал задумчивым.

— Если бы узнали, они перевернулись бы в гробу!

— Понятно… — Капитан взглянул на расположенную неподалеку портовую таверну. — Я как раз собирался перекусить. Может, составишь мне компанию?