Два слова об очевидном - Михаил Мазель

Тем, кто…

Пусть меня забудут те, кто меня не понимают.Поброжу тут в пустоте, только мудрости внимая.И шагну назад опять к новым возгласам и лицам.И начну закон искать,                                     не стремясь вернуть сторицей.

Я хочу на мир глядеть долго с высоты балкона,не прося, чтоб были впредь                                   звёзды к людям благосклонны.Если только иногда – звука, ставшего целебным:чтоб всходили города,                                      чтоб не стало слово хлебным.

Шепчет кто-то мне: «Замри!»                                                  Я и так всему внимаю.Ночь, отчалив от перил,                                           разлилась от края к краю.Может, кто-то там за ней                                           ждёт мои слова и строчки…За гирляндами огней спят грядущие денёчки.

Быть проще

Я использую рифмы простые.Я записан в плохие поэты.Гордость или, вернее, гордыняиногда возмущаются этим.

Ведь простые – не значит плохие.Есть душа и присутствуют мысли.Боль и радость слагаю в стихи я,в образ некий, что временем смылся.

Существую я с кредо «Будь проще».А стихи – часть его отраженья.Гениальность поэту не прочат.Гениальность – она от рожденья.

Простота – воровства много хуже.Но не будем две истины путать.Простота – украшение дружбы,путь кратчайший меж сердцем и сутью.

Слова на бумаге

…А. Макаревичу

Кто мне скажет, откуда берутсяв нашей жизни слова в те моменты,что печалью и грустью зовутся?..Кто потом расставляет акценты?Строчки рвутся из сердца беззвучно.Чаще – просто лежат на бумаге.Ждут их те, кто был нами приручен…Шепчут,.. бредя, незримые маги.

Эти маги являются снами.В темноте мы дыханье их слышим.И проходят мгновенья часами,иногда торжеством наивысшим.Утром чувства вновь прячутся в сердцев пожеланьях добра адресатам.Но закрыты незримые дверцы.И опять мы сродни арестантам.

И опять впереди две дороги.И опять нам стоять на распутье.У игры всегда правила строги.У решеток, как правило, прутья.И приходится снова боротьсяи решать: «Ну, а что тебе надо?»А в груди сердце глупое бьетсяв ожидании нежного взгляда.

Ночь проходит незримо, неслышноразливается кляксой из фляги.И опять торжеством наивысшимзастывают слова на бумаге.

Andante sostenuto

Когда-то мне казалось: поэты – полубоги.Andante sostenuto. Как избежать тоски?Я делаюсь придатком мной выбранного блога,немного бородатым, сжимающим виски.

Узлами завязались, как бантами, детали(не всё, что было раньше,                                              размылось как фантом).И уваженье к слову вконец не уболталипоэты незнакомые… Я, в целом, не о том.

Andante sostenuto. Вдох – выдох. Не поверю!Ведь, правда, не напрасны скрещения дорог?Ах, Фредерик! Ах, Вольфганг! Я не хочу резвее.Я не хочу сегодня. Мне грустно. Я продрог.

Когда-то мне казалось: поэты – полубоги.Allegro – Largo – Presto. Я драть не стану бровь.Я не найду отгадки. Я не взорву берлоги.Но пусть сомненьем скрипок                                                    вскипает снова кровь.

Возможно, я не верю, как раньше, поминутно,но все-таки терзаю, прислушиваясь, прядь.В наушниках стихает andante sostenutoи буквы опадают, как ангелы, в кровать.

Амплуа

Тонкие линии струям подобны дождя.Шрамы – не шрамы. Стекло – не стекло.                                                                 Всё прозрачно.Ангел ли плачет,.. не скажешь ты, даже, взойдя.Даже войдя… если выйдет. Так смысл утрачен?

Ты говорила мне что-то о крыльях? Прости…Я не забыл. Я не знаю, откуда те строки.Я не пытаюсь. Те линии вовсе не стиль.Я не пытаюсь быть мудрым,                                             бесстрастным, жестоким.

Жёсткость совсем не моё в этом всём амплуа.Смоет брикеты страданий не слёз паутина.Я не про лето. Летать… Неплохой ритуал.Тонкие линии могут соиться в картину

Нечто подобное видел я в завтрашнем сне.Тают следы на полоске, впитающей слёзы.Ты говорила о крыльях?.. Я всё о весне…Волны уходят обратно. И всё же не поздно.

Немой ангел

Ангел над городом плыл незаметно.Ангел садился на шпили и крыши.И с изумленьем смотрел на кометы,тихо мечтая подняться повыше.

И огорчаясь, глаза опуская,ангел следил за людьми на бульварах.Воздух движеньями плавно лаская,ангел спускался к потерянным парам.

Он находил в темноте переулковтех, кто пытался сбежать от печали.Сердце стучало тревожно и гулко.Он проносился крылами качая.

Как он хотел, опустившись пониже,чем-то помочь одиноким и сирым.Плавно кружился он ближе и ближе,не осуждая строение Мира.

И вдохновлённые этим сниженьем,люди ловили губами снежинки.Ангел же чувствовал странное жженьене понимая такие ужимки.

Ангелу виделся звук поцелуяили хотя бы подобье улыбки.Белым по черному быстро малюя,тщетно свои продолжал он попытки.

Ангел метался. Снег падал и падал.Люди быстрей по домам разбегались.Ангел гадал: «Что же им ещё надо?..»мысленно новые строки слагая.

Ангел хотел прошептать их на вдохевсем, кто ещё не нашёл себе пару,всем, кому было воистину плохо…Ангел хотел… Снег всё падал и падал.

Строки слагались волшебно земные.Сколько сердец он бы ими наполнил…Только немым ангел был… И невидимвверх поднялся,                         словно что-то вдруг вспомнил.

Ангел кружил изнывая от боли.Снег становился всё гуще и гуще.Ангел не видел, как медленно двоешли улыбаясь в панельные кущи.

Ангел не слышал потом поцелуя:он укрывал одеялом деревья…Юноша девушке, будто гарцуя,тихо шептал его строчки под дверью.

Дон-Кихоты

…детскому толкованию образа

Мчатся Дон-Кихоты в тишинепо Земле, ночным дождем умытой.Звёзды выжгли дыры на плаще.Росинанты сбили все копыта.

Будоражат сытый наш покой.Навевают странные нам страхи.Ну зачем я нужен вам такой?Я не буду рвать своей рубахи.

Днём и ночью только старый тазот дождя и холода им крыша.Им в лицо смеялись, и не раз,но они насмешников не слышат.

Им порою просто невдомёк,то, что зла на много жизней хватит,что погаснуть может уголёки свои они без меры тратят.

Мир большой, как выйдут на крыльцо,их опять встречает только пылью:то ли ветер бросил им в лицо,то ли великанов-мельниц крылья.

                        * * *

Может завтра он придёт ко мнеи лишит и дома, и покоя.И поддавшись, будто бы во сне,таз надену дрогнувшей рукою.

Распахнутые шторы

…Это стихотворение родилось и записано по дороге на концерт Александра Городницкого в автобусе маршрута номер 5 в Нью-Йорке на

5-й авеню.

Строка набежала на строки,как волны на борт корабля.Когда бы в том не было проку,тогда б не вращалась Земля.Не падали б полночью звёзды,не билась в тревоге струна…Родная, ещё ведь не поздно.Тревога – не наша вина.

Волна набежала на берег.Мы слышим опять голоса.И значит, что снова мы верим.Последнее дело – бросать.Следы заполняет водоюопять нас догнавший рассвети шепчет: «Ребята, вас двое.Вам выпал счастливый билет.»

Билет?.. Это значит дорога.Дорога – ветров новизна.Пусть песен сегодня не много,но те, что поются, – из сна.Из синих бездонных просторов.Из тёплых московских берлог.Нам снова распахнуты шторыи кем-то приподнят полог.

И вид, что откроется скоро,

Конец ознакомительного фрагмента.